Читать книгу 📗 "Тени столь жестокие (ЛП) - Зандер Лив"

Мир стал тусклым, звуки потонули, словно плотная завеса спала на чувства, оставив только тягучий ужас в животе. Нет. Равенна не могла обернуться сама, без помощи. А если смогла — значит, кто-то помог.

Сердце колотилось всё сильнее, каждый удар выбивал из груди воздух, грудь ломило так, будто… будто… Нет, это ерунда. Просто несколько сломанных рёбер от падения. Может, лёгкое задело.

Я должен её найти. Должен вывести обеих.

Сестра свисала у меня с рук, когда я спотыкался на север — к качающейся линией елей. За ними была наша хижина. Совсем рядом.

Но путь тянулся бесконечно.

Тело Заимы тянуло меня то влево, то вправо. Я шагал зигзагами, то клонясь на бок, то заваливаясь вперёд. Нога зацепилась за что-то, я рухнул — и услышал лязг металла, дрожащий трепет крыльев.

Я посмотрел вниз: сеть цепей пригвоздила к земле умирающего ворона. Он моргнул раз, другой. Больше не моргнул. Его бусины-глаза застыли такими же чёрными, как перья, — если не считать того красно-оранжевого пламени, ревущего в их глубине.

Мой взгляд потянуло дальше — на всё пожирающий огонь, что рвался напротив, расплываясь и дёргаясь сквозь марево. Из хижины вырывался жар, волнами обжигавший лицо. Пламя, выше меня вдвое, жрало крышу.

Наша хижина.

— Нет… — звериный крик сорвался с горла. Огонь проглотил его, утонув в треске поленьев и грохоте пламени, выжигая лёгкие. Цепи. Сети. А если они поймали Равенну там, внутри? Я должен… должен…

— Я… я положу тебя, — пробормотал я, руки тряслись так, что едва удерживали сестру. Я осторожно прислонил её к стволу. — Мне надо… найти Равенну. Посиди тут. Недолго. Просто… просто сиди.

Но едва я выпрямился, её тело соскользнуло и завалилось на бок в снег. Пустые глаза уставились в никуда. Ей должно быть холодно. Ей всегда было холодно… но…

— Я должен её спасти. — Я рванулся к хижине, ноги подкашивались. — Равенна! Равенна!

Слабость опять обрушилась.

Я рухнул, ударившись подбородком о что-то твёрдое. Во рту расплылся металлический вкус. Я на четвереньках пополз вперёд, кашляя дымом, каждый вдох жег нутро клеймом. Надо спасти её. Если она там — я обязан её вытащить.

Мир сузился до слепящего пожарища. Подставив руку перед лицом, я рванулся сквозь кожаную завесу и толкнул локтем обгоревший полог. Внутри балка застонала, с треском просела. Снег, примерзший к броне, шипел, когда его слизывал огонь.

Дым душил, глаза слезились, шаги лавировали меж пламени и рухнувших балок. Кожа горела. Голова кружилась, картинка дёргалась и плавилась.

Цепи звякнули.

Прямо. Под. Ногой.

Запах ударил в нос — жёсткий, рвущий нутро: палёное мясо, волосы, может перья. Меня вывернуло.

Нет. Нет-нет-нет-нет…

Внезапная боль впилась в запястье, молнией рванув вверх по руке. Я дёрнул её вниз и увидел дым, валящий клубами из-под наручей.

Огонь.

Я горю!

— Нет! — я вцепился пальцами в кожаные ремни, судорожно дёргая застёжки. Попятился, но пламя шло за мной, жрало кожу, лезло выше. Смрад жарящегося мяса перемешался с общей гарью.

Моего мяса.

Меня скрутило, вырвало, пальцы скользили по мокрой от пота коже.

Снять, снять, снять!

Сдавленный вопль вырвался из груди. Я отшатнулся назад — и холод коснулся спины. Мир качнулся. Равновесие ушло. Я рухнул. И тьма сомкнулась с шипением.

— Себиан.

Я открыл глаза на мутное небо. Обугленные ветви покачивались над лицом. Серые снежинки опускались на щёки. Пахло гарью, дымом… и ещё чем-то.

Почему так тихо?

Боль.

Богиня, эта боль.

Она была везде — в груди, в нутре, но хуже всего в руке. Огненная удавка оплела её, расползалась к рёбрам. Пальцы… пальцы не шевелились. Не слушались.

— Себиан, скажи хоть что-то, — склонился надо мной Малир. Между бровей морщина, чёрные волосы припорошены серым снегом. Нет, не снегом. Пеплом. — Нужно доставить тебя к целителю. Может, удастся спасти руку.

Руку?

Я проследил за взглядом Малира — вниз, на закопчённый бок кирасы. Рядом, жалко болтаясь, висел обрывок ремня от наруча. Плечо, бицепс, локоть, подмышка, костяшки, пальцы… Вся моя, блядь, рука лежала рядом, клубясь паром. Кожа вздулась пузырями, обнажая мясо, из которого текла кровь и ещё чёрт знает что.

Меня выворачивало изнутри, желудок скрутило, каждая нервная жилка вопила от боли. Но всё это — ничто. Ничто по сравнению с внезапным уколом под грудиной.

— Равенна.

Губы Малира сомкнулись в тонкую линию. Он поднырнул под моё плечо и рывком поднял.

— Давай. Нужно к целителю.

— Нет… я должен… должен вытащить Равенну из… из… — лес закружился сильнее, стоило мне обернуться к хижине. От неё остался лишь почерневший остов и дымящиеся балки. — Где Равенна?

Малир тащил меня вперёд, держа почти весь мой вес.

— Её там нет, Себиан.

Хорошо. Это хорошо.

— Заима?

— Её тоже уже нет, — тихо сказал он. — Мы только что нашли тебя. Остальные унесли твою сестру.

Унесли её.

Я ждал, что грудь наполнится облегчением.

Но оно не пришло.

Вместо этого в животе разверзлась чёрная тяжесть, оплела рёбра, сжала колючей болью под сердцем.

— Значит, Равенна спаслась? Где она?

Я зажмурился, позволив Малиру вести себя, чувствуя нашу связь. Но она не тянула. Не указывала путь.

Она только болела.

Болела так, что хотелось выть.

И вой разорвал лес. Тонкий, рваный, отчаянный. Крик, в котором слышалось разбитое сердце, безысходная тоска, звериная скорбь. Он переливался всхлипами, задыхался словами, не складывающимися в речь.

Я распахнул глаза. Передо мной — женщина на коленях в снегу, руки судорожно шарят по обугленному телу, над которым она рыдает.

Не просто женщина.

Марла.

Рядом стоял Аскер, ладонь на плече своей пары, взгляд в землю. Пока не поднял его.

И уставился на меня.

Желудок скрутило, к горлу подступила горечь.

— Г-где… где Равенна?

Аскер выпрямился, тело его трясло всё сильнее, чем дольше он смотрел. Брови сдвинуты, глаза красные, блестят.

— Ты… — он рванул ко мне, занося кулак. — Она мертва из-за тебя! — Удар. Прямо в лицо. — Ты оставил её без защиты! Нас всех!

Я пошатнулся. Мир поплыл. Глухой удар. Тело трясло. Боль полоснула по всей руке, будто о пузырящиеся ожоги провели стеклянными осколками.

— Отойди от него и приди в себя! — рявкнул Малир.

— Ты бросил её умирать, — орал Аскер, и в его крике плевалась злость. Щёки налились красным. Глаза — кровью. — Беременная! Не могла обернуться, и её сожгли, Себиан! Сожгли до пепла, а ты где был!? Ты и сейчас качаешься, гребаная пьянь! Я должен…

Его пальцы сомкнулись у меня на горле. Он приподнял меня вверх, пока ноги не оторвались от земли.

— Я должен убить тебя за…

Взрыв теней отбросил Аскера назад.

Я рухнул на землю.

Аскер тоже. И остался там, колотя кулаком себя по виску, ревя. Марла завыла громче.

По щекам потекли слёзы, перехватывая горло, пока соль не смешалась с горечью во рту. Меня вывернуло на снег, подбородок вляпался в рвоту, и каждый новый рывок вперёд-назад, вперёд-назад, вперёд-назад срывал нутро. Боль в груди сожрала всё.

Я не защитил её.

Не спас.

Я подвёл.

Глава 15



Галантия

Наши дни, Тайдстоун

Одинокая слеза скатилась из уголка глаза, прочертила влажную дорожку по щеке и впиталась в ткань рубахи Себиана, на чьей широкой груди я всё ещё лежала. Мытарства, через которые он прошёл, самобичевание, вина, что давила его все эти годы… Всё это отзывалось во мне болью, но сильнее всего тронуло другое — то, что он разделил это со мной. Эта открытость, уязвимость — они сблизили нас так, как ещё никогда прежде.