Читать книгу 📗 "По ту сторону тьмы (ЛП) - Болдт Р. С."

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ДЖОРДЖИЯ

Суббота

Я почти ликую, заметив свободное место на парковке, и быстро маневрирую к нему по рядам.

Выключив зажигание, я беру с пассажирского сиденья свои многоразовые сумки с покупками и выскальзываю из машины.

Несколько человек выходят из своих машин и бросают на меня любопытные взгляды, другие же настороженно улыбаются.

Я сомневалась, стоит ли рисковать возвращением на фермерский рынок. Но формально Бронсон не запрещал мне возвращаться. К тому же, я же не ищу его. Он ясно дал понять, что не хочет иметь ничего общего ни со мной, ни с моими предупреждениями.

Я решаю не обращать внимания на свою смехотворную реакцию на него в тот вечер. На долю секунды мне показалось, что он поцелует меня. Именно тогда я испытала предательство, поскольку какая-то часть меня была бы рада этому.

Но теперь, когда у меня было время все обдумать, я списала произошедшее на обычную физическую реакцию. Несмотря на его далеко не безупречный характер, он охренительно красиво, а его губы чересчур изумительны, чтобы быть «прикрепленными» к такому преступнику, как он. Мужчина, чье обычное выражение лица что-то вроде сердитого «я подумываю прикончить тебя своими руками».

Он запугивает меня, и какая-то крошечная частичка меня задается вопросом, улыбается ли этот мужчина когда-нибудь или — Боже упаси — смеется ли он?

Я хмурюсь и глубоко вздыхаю. Мне совершенно ни к чему позволять этому человеку занимать мои мысли. Вместо этого я переключаю внимание на свое утреннее дело.

Мне очень хочется посмотреть, смогу ли я купить клубнику и другие продукты, которые в прошлую субботу, к тому времени, как я приехала, были распроданы. К тому же, я не огорчусь, если мне удастся урвать еще одну порцию этих обалденных пастелитос.

В течение получаса я уже почти набила одну сумку для покупок и малую часть второй. И вот, когда я уже собираюсь пройти мимо витрины с картинами одного из продавцов, я замечаю двух беседующих людей, внезапно останавливаясь, как вкопанная.

Бронсон стоит у одной из больших брезентовых палаток, красующихся на огромной рыночной площади. Пожилая женщина улыбается ему, словно он какое-то там божество. Она что-то произносит, и когда он откидывает голову и смеется, весь кислород покидает мои легкие.

Срань господня. Смех преображает его лицо с серьезного и зловещего, типа «я убиваю людишек на завтрак и не теряю аппетита» выражения лица. Он становится таким… нормальным. Таким красавчиком. Таким…

Как только его глаза встречаются с моими, он поджимает свои губы. Однако в его выражении лица нет удивления.

Он все время знал, что я была здесь. Я идиотка, раз думала иначе. На самом деле, рискну предположить, что он узнал об этом сразу, как только я вышла из машины.

Ну, пора выжать из поездки все соки.

Я игриво шевелю пальцами, подмигивая ему с излишней драматичностью. От увиденного его рот еще больше сжимается в суровую линию, а лицо становится каменным. Вполне возможно, что в эту минуту он скрежещет своими коренными зубами, стирая их в порошок.

И я совру, если скажу, что не испытываю по этому поводу угрызений совести, потому что я бы предпочла встретиться со смеющимся Бронсоном, чем с этим устрашающим, закипающим злобой громадиной.

Он извиняется перед женщиной и сразу же направляется в мою сторону, останавливаясь в футе от меня.

— Какое безумное совпадение — встретить тебя здесь. — Я прижимаю руку ко рту и громким шепотом предлагаю ему: — Если хочешь, я могу провести тебе экскурсию. Я знаю, где можно найти лучшие свежие цветы и самые удивительные…

— Твои волосы выглядят иначе.

Я пялюсь на него и жду, чтобы он уточнил. Но он не уточняет. Зато он просто окидывает меня критическим взглядом.

— Ладненько, — медленно растягиваю я слово. — Я буду считать, что ты имеешь в виду совсем другое, потому что ну… это же ты, и последую совету воспитательницы, когда в детском саду мальчики смеялись над моими рыжими волосами — не буду обращать на тебя внимания.

Я отвожу взгляд, чтобы поискать продавцов через его плечо, потому что, откровенно говоря, видеть его так близко — это все равно, что глядеть в упор на полуденное солнце. Это красиво, однако не умно и не полезно для меня.

— А теперь мне пора…

— Я не имел в виду ничего плохого.

Я моргаю, и мое внимание возвращается к нему. Он выглядит почти… смущенным, проводя пальцами по своим темным волосам. Бронсон еще больше взъерошивает их, но это как-то не умаляет его наружность. Его смуглая кожа контрастирует с белой рубашкой, которую он надел с джинсами, которые выглядят довольно поношенными, чтобы казаться мягкими на ощупь.

Бронсон прочищает горло, резко переведя глаза с меня на толпу. Темные брови сходятся вместе, прежде чем он, наконец, торопливо мычит:

— Я имел в виду, что твои волосы выглядят хорошо.

Не знаю, кто из нас больше удивлен, что он вообще заметил мои слегка волнистые волосы — или «выглядят иначе» — после того, как они высохли этим утром на улице.

Я сжимаю свои сумки, пытаясь сохранить невозмутимый вид, пока он переминается с ноги на ногу и скрещивает руки. При этом, естественно, ткань его рубашки натягивается на бицепсах. Чернильные рисунки, украшающие его предплечья, сдвигаются из-за напряженных мышц.

— Ну… — Боже милосердный, мы оба старательно избегаем зрительного контакта. — Мне нужно купить еще кое-то из списка, так что… — Про себя я морщусь, потому что я просто не могла не прозвучать так неловко.

Надеясь обойти его, я сторонюсь, однако он встает передо мной. Мои глаза встречаются с темно-карими, смешанными с золотом. Я вопросительно вскидываю бровь.

Его тон кажется любезным, но неверие окрашивает его черты. Морщины обрамляют его рот.

— Что еще есть в твоем списке?

Я недоверчиво кошусь на него.

— Ты спрашиваешь, что я еще планирую прикупить?

Он ненадолго прикрывает глаза и сжимает переносицу, а затем смотрит на меня со строгим, но сердитым выражением лица.

— Ты опять хочешь купить куриные грудки? Тебе нужен сыр? И еще один мясной пастелитос?

Я на мгновение пялюсь на него.

— Ты, скорее всего, не в курсе, насколько это жутко, верно?

Уголки его губ подергиваются. Будь это кто-то другой, я бы подумала, не борется ли он с улыбкой. Но это же он, так что, возможно, это просто какой-то странный нервный тик. Или колики.

Я усмехаюсь при мысли о том, что этот сильный, плохой и красивый преступник страдает от газов. О, сколько же радости это мне приносит.

Он сужает глаза.

— Что тут смешного?

Я отмахиваюсь от вопроса, непринужденно пожимая плечами.

— Ничего. В любом случае, я полагаю, что ты планируешь поторопить меня в сторону мясной лавки, так что…

Он сосредотачивается на мне, и мне кажется, что на мои плечи свалилась двухтонная ноша.

— Я решил, что раз уж ты пришла пораньше, то я прослежу за тем, чтобы ты успела добраться до других продавцов до того, как они распродадут товар.

Я пристально смотрю на него, а затем склоняю голову набок. Поднеся свою руку к уху, я наклоняюсь к нему:

— Прости, но могу поклясться, что ты только предложил сопроводить меня… эй!

Сильные руки уже стащили с моей руки сумки. Я не стану лгать и признаюсь, что я немножечко благодарна ему, поскольку эти мерзавцы стали тяжелыми. Он легко несет их, зажав в одной руке. Другую руку он кладет на мою поясницу, решительно подталкивая меня.

— Пойдем, рыжая. Не будем тратить время впустую.

Я бросаю на него резкой взгляд только из принципа, но подыгрываю. Если это означает, что я заполучу все те вкусности, то я только за.

Еда — это моя очевидная слабость.

«Бронсон. Рад видеть Вас, сэр».

«Доброе утро, Бронсон».

Как только мы начинаем шагать, успешно завершив тупиковый разговор, все вокруг словно восприняли это как некий сигнал. Теперь приветствовать его вполне приемлемо. Каждый, кто это делает, улыбается, и выражение их лиц граничит с благоговейным почтением… ну или значительной дозой страха — не совсем ясно, с чем именно.