Читать книгу 📗 "Космический экзамен для землянки (СИ) - Осборн Линда"

Грустно выдохнула.

Понимаю, еще как понимаю.

— А сразу что не сказала про все?

— Я думала… не хотела… стукачить не хотела.

— Это уже не стукачество, Аня, — твердо проговорила она. — Это неразумность. Свобода кончается там, где начинается ответственность. А вы с Таращенко поступили как кукушки, хуже маленьких детей!

Склонила голову, признавая, что Коробкова права. Да что говорить – все это время я прокручивала в голове ситуацию, понимая, осознавая, что была не то, что дико не права, а повела себя как распоследняя дурочка.

— На самом деле вопрос о твоем отчислении стоял долго. И не говори мне про хорошие оценки! Учишься ты теоретически, может быть, и неплохо, но на практике… Дите дитем!

Ну что ж.

В любом случае, даже если получится так, что меня по-настоящему отчислят, это не проблема. Естественно, этот вариант стоял первым на повестке дня.

В любом случае, я сделала все, что нужно, чтобы остаться настоящим человеком: постаралась исправить все, что натворила.

— Но! — Коробкова подняла вверх палец. — Тут такое дело. Утром позвонили из министерства образования. Не то, что надавили, а порекомендовали дать тебе второй шанс.

Поморгав, я в шоке смотрела на Коробкову, которой, может быть, и не нравилось то, что она говорила, но в глубине души она была согласна с предполагаемым решением.

— Уж не знаю, что у тебя за связи там, но я сделаю так, как они просят.

— Мария Матвеевна, — жарко дыша, я даже вскочила на ноги. — Спасибо вам, спасибо! Мы не пожалеете.

— Уж хотелось бы, — хмыкнула она, усаживаясь обратно в офисное кресло, давая понять, что разговор пора завершать.

— Я честное слово говорю: не подведу.

— Второй раз извинения не приму!

— Но я вам клянусь: у меня никаких связей нет в минобре, вообще странное дело это…

Она сверкнула отблеском очков.

— Да я тоже подумала: откуда там про Иванову знают… — призналась, будто даже про себя. — В любом случае, это не из-за них. я тебе даю второй шанс. Поняла? Тебе. Маленький шаг не в ту сторону – и ноги твоей тут не будет!

Я закивала китайским болванчиком, скрывая улыбку, что тянула лицо.

— Может быть, я делаю ошибку, но воспитание вообще строится на ошибках, — проговорила она, глядя в сторону, в потолок, будто разговаривая даже не со мной.

— Не подведу! — горячо призналась.

— Еще бы. Сессию чтоб досдала на отлично!

— Есть!

— Отработка на кафедре неделю!

— Будет сделано!

— Чтоб ни одного долга! Ни одной жалобы!

— Ни! За! Что!

Коробкова махнула рукой, понимая, что разговор становится больше смешным, чем серьезным:

— Ой, все, иди уже, Иванова!

Как только я закрыла дверь деканата, выдохнула. Это был невероятно длинный и сложный день. Просто иссушающий, выматывающий душу и сердце. Кажется, что все нервы сгорели в печи.

На этой неделе мне нужно было досдать два зачета и сдать три экзамена. Пока все готовились, я прыгала по планетам, сворачивая время в трубочку. И потому сейчас нужно было сильно постараться, чтобы выполнить главное условие Коробковой: сдать все, и без долгов пройти на второй курс.

Да, академия в космосе мне не светит. Но получить образование я обязана, кто знает, как оно мне может пригодиться в дальнейшем?

Глава 39 разговор с отцом.

— Гррос.

Пробуждение после снотворного ужасно – в голове гудит, а руки подрагивают. Чтобы кровь и сердце запульсировали в нужном ритме, выбираюсь из кресла и прыгаю на месте, стучу в грудную клетку кулаком. Несильные похлопывания запускают все процессы в организме.

И только через пару миллисекунд оглядываюсь.

В Импеле я один.

— Аня? Педагог? Есть паспорт?

Но спрашивать воздух не нужно – и так ясно, что ее тут нет. И, судя по тому, что корабль не взаимодействует со мной, значит, мы находимся на поверхности. Сознание напоминает, что последний раз я видел Аню на капитанском мостике, когда она уверенно решила рулить космокораблем, а подсознание подкидывает идеи, что находиться я должен сейчас там, куда попадают души умерших.

Нулевик не сможет прыгнуть через складки пространства, а это значит, что мы могли умереть в пути… Нажимаю на кнопку, и шлюз открывается, показывая привычное небо М12-85. Дома.

… или у нулевика хватило мозгов посадить корабль возле академии.

Но передо мной встают вовсе не космокорабли, из которых состоит академия Межмировых отношений. Передо мной встает императорский дворец. Тоже корабль, только маневреннее и быстрее, технологическое совершенство…

Выхожу из Импела и иду вперед.

Прохожу мимо заградительных элементов. Иду прямо, уверенно и четко печатая шаг.

И с каждым шагом внутри растет раздражение. Накатывает волной, заставляет пальцы сжиматься в кулак.

Подозрения уже встают перед глазами, я примерно представляю, что произошло, и от этой мысли в груди глухо бухает расстроенное сердце.

Наконец, последнее препятствие.

Вот я и дома.

— Нового рождения, — складываю руки на груди крестом в уважительном жесте, увидев отца.

— Имарий! — он подходит ко мне, держит ладони на моих плечах.

Удивительно, как это работает… вижу второй раз и второй раз часть моего сознания поражается тому, как работает бессмертие.

Благодаря оХир, возможности перерождения, отец сейчас выглядит немногим старше, чем я. И все равно это – он. Тот, кто управляет империей, помня и то, что было недавно, и то, что было давно. Иногда я думаю, что деда у меня никогда не было, а был только отец, который использует оХир долго, слишком долго…

Дар и проклятие бессмертия. Для того, чтобы купить и построить его себе, он отказался от многого, от многих. Но оХир слишком сложен, слишком дорог даже для империи, и потому он купил его только себе. И потому сейчас смотрит на меня оценивающе, за веселым блеском глаз скрывая потребность проверить во мне все – от внешнего до внутреннего состояния.

После нового рождения я вижу его впервые. Если кристалл передавал старику, то сейчас передо мной молодой человек, который мог учиться старше меня на курс или быть преподавателем в академии, а может быть, командором одной из армий пехотинцев империи.

— Имарий, я рад, что ты, наконец, посетил меня.

Морщусь – да, мне сообщали, что двор снова открыт. Но когда? Когда прийти к отцу на прием, когда надо проследить, чтобы Аня не попала в неприятности в академии?! И, как выяснилось, не напрасно я сделал именно такой выбор…

— Есть причина, отец.

Он смеется, ему вторит Грей – замечаю его у дверей. Как всегда, верный помощник рядом, когда дело касается сына.

— Только не говори мне, что снова собрался оставить учебу в академии ради борьбы с колонийцами.

Жду, когда он закончит веселиться. Отец явно рад своему новому телу, своей молодости, а потому ведет себя не так, как прежде: двигается, хохочет, норовит применить тактильный контакт – дотрагивается до большого пальца, до нашивок на моем кителе.

— Кажется, учебу придется оставить.

Отец отмахивается рукой.

— Причин для этого нет. Мы все держим под контролем.

Я начинаю раздражаться. Он явно знает все – не случайно Грэй уже стоит тут, поглядывая на меня настороженно, просчитывая, чего можно ожидать.

— Тем не менее, — прерывать разговор с отцом нельзя. Перечить нельзя. Говорить долго – нельзя. Но сейчас другой дело, другой случай.

— Арано Урса ждут в лекционном зале, — подает голос Грэй, от чего раздражение в крови становится концентрированно ядовитым.

— О, мой сын стал преподавателем? Это успех, — улыбается отец.

Я выдыхаю.

— Отец, я нарушил правила академии. Подозреваю, что наказание вместо меня понес не виновный человек.

— Этого не может быть, — лукаво глядит на меня отец. — В нашей академии собраны лучшие педагоги. Лучшие роботы. Ошибки исключены. Ошибки остаются на других планетах.

Он снова хохочет, довольный шуткой. Его смех отталкивается от стен и отзывается неприятным постукиванием внутри.