Читать книгу 📗 "Тени столь жестокие (ЛП) - Зандер Лив"
— Проклятие, значит.
— Да, и я наблюдал, как оно воздействовало на него. С каждым днём этот весёлый мальчик угасал под тяжестью своих теней. Он больше не смеялся и почти не улыбался. Он почти не играл, прячась среди книг, к большому неудовольствию отца. — Глубокий, печальный хмурый взгляд. — Каждое утро он приносил одно из своих перьев к храму в Крылатом замке в подношение. «Пожалуйста, подари моей паре пустоту, — молился он, — дай мне мою собственную пустоту, которая избавит меня от теней».
Позволь мне влить свои тени в твою пустоту, и… — слова Малира шептались в моей памяти, заставляя сердце тонуть. — Позволь мне влить в тебя мои тени.
Он боролся под тяжестью этого проклятия, не так ли? Отчаянно искал облегчения в моей пустоте, а я отказывала ему. Дважды. Может быть, больше.
— Целым летом этот мальчик не мог нормально летать, потому что выщипал своих ворон почти до гола, — продолжил Аскер. — Невероятно, отвратительно, непростительно эгоистично, ругал его отец за такое желание.
Моё сердце странно сжалось.
У меня есть три причины, — говорил Малир, когда я обвиняла его в том, что он хочет связать меня только ради усиления своей силы, — все три абсолютно, отвратительно, непростительно эгоистичны.
Если его усиленная сила — одна из них, а поиск облегчения от теней — другая… То что за третья? Стоит ли мне осмелиться задуматься?
— Его тени становились сильнее, — сказал Аскер. — Малир становился… злее, иногда впадал в приступы разрушительной, смертельно опасной ярости, когда уже не мог сдерживать свои тени, глаза его становились… совершенно чёрные.
Совершенно чёрные.
Глотка сжалась от ужаса при воспоминании об этом знакомом взгляде. В день, когда Малир разорвал мою девственную плоть, когда нашёл меня целующейся с Себианом за водопадом… Каждый раз эти глаза, наполненные тенями, предвещали его самые ужасные поступки.
— Они… жестокие существа, пожирают его изнутри, — Аскер провёл ладонью по своей косе, губы на мгновение побледнели. — Не могу представить, каково это — нести такую ношу почти всю жизнь, только чтобы она… лишила тебя свободы действий, оставив разбираться с последствиями, не полностью зависящими от тебя.
Меня пронзило лёгкой болью, я понимала, что значит не иметь контроля, быть в воле другой силы.
— Я и не подозревала.
— Мало кто подозревает, — ответил Аскер хриплым голосом с редкой глубиной эмоций. — Ради семьи и королевства он нес свою ношу молча. Многое ожидается от наследника… даже если он запасной.
— Это был несчастный случай, не так ли? Взрыв в Вальтарисе?
— Когда катапульта твоего отца — извини — Лорда Брисдена, ударила, принцесса Ная оказалась засыпана камнями и обломками. Малир был… дезориентирован, чудом избежав смерти. Я всё ещё помню, как он поднял камень с её разбитого черепа, как дрожал… Тогда это и случилось. — Он цыкнул. — Столько смерти и страданий за один день, вызвавших целую жизнь горя и стыда.
Сердце болезненно сжалось, понимание переплелось с ненавистью к Малиру, сложный узел эмоций, который я не могла распутать. Возможно, он не был монстром, каким я его считала, а его жертвой.
— Это быстро восстановит твою силу, — сказала Марла, входя в палатку, направляясь к нашему гнезду из теневой ткани с горячей деревянной кружкой в руках. Она протянула её мне. — Пей. Себиан часами искал в лесах нужные травы в темноте.
— Спасибо. — Я взяла кружку, позволив сладкой бульоноподобной смеси с нотками мёда скользнуть по пересохшему горлу, быстро опустошив её. — А как же Малир?
Она опустилась на колени рядом с Аскерем, и он тут же взял её руку в свою. — Мы позаботились о его ранах, как могли, но… есть лишь один, кто может изгнать тени, что всё ещё проникают в его органы.
Кивнув, я поставила кружку и дернула за его чёрную тунику. Тени стелились по его шее, затем темнели, распространяясь по груди, почти чёрные там, где исчезали за тканью. На лице же, там, где я касалась его, они почти полностью поблекли.
— Нам нужно снять ткань, — сказала я. — Помоги мне раздеть его.
Когда Марла быстро сняла с Малира одежду, я сосредоточилась на своей, развязывая шнуровку платья спереди. Если нам нужна была кожа к коже — пусть будет. Мы с Малиром уже делали вещи гораздо более откровенные, чем это.
Как только я скинула платье, Аскер вскочил на ноги, развернулся и вышел.
— Я буду охранять снаружи.
— Всегда такой правильный, мой Аскер, — сказала Марла с усмешкой, затем вынула тунику из-под Малира, и из складок ткани вывалилось что-то красно-синее.
Я опустилась на Малира, прижимаясь грудью к его, и зажала находку между пальцами.
— Что это? Браслет?
Он состоял из нескольких синих шёлковых лент, сплетённых в петлю, концы закреплены чёрными застёжками. Из него свисали осколки аэримеля, ловя отблески огня в ближайшем костровом ящике. Красиво, несмотря на пятна, которые, судя по всему, были кровью.
— О, эта чёртова его птица и её одержимость лентами, — сказала Марла, накрывая нас одеялом. — Дерево у его комнат в Дипмарше увешано ими, сотни разноцветных лент на ветвях. Синий — его любимый.
Всё тепло исчезло с моих щёк.
Синие… ленты — его любимые.
Не пуговицы.
Синие… ленты.
Однажды ночью в Дипмарше ворона принесла мне синюю ленту. Это была лента Малира? Он всё это время ухаживал за мной? Или его аноа чувствовал больше, чем понимал хозяин? Почему эта лента была в тунике Малира?
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Марла.
— Хорошо. — Намного лучше, чем Малир, так что я не стану жаловаться на глупые вещи вроде головной боли или боли в мышцах. — Кожа горит. Наверное, из-за тех горячих теней, что на меня нападали.
Марла замерла, некоторое время смотрела на огонь, затем улыбнулась.
— Мы вернёмся в Тайдстоун, как только Малир будет готов к путешествию.
Я повернула голову, лежа на груди Малира, наблюдая, как черные тени между рубцами от плеточного кнута постепенно светлеют. — Мой дар недостаточно силён, чтобы спасти Вайрию, не так ли?
Даже с двумя сильнейшими Воронами рядом, всё, что требовалось для поражения — ехидные замечания и ужасные картины, которые только усугублялись по мере приближения к Вальтарису. А мы уже были очень, очень далеко.
Лицо Марлы смягчилось.
— Не без связи, чтобы усилить твою пустоту.
Связь. Всё всегда сводилось к ней, словно нить протянулась через всю мою жизнь.
— Я всегда думала о ней как об… эфирной вещи, о любви, что бросает вызов смерти, — сказала я. — О чём-то, что приходит легко.
— Всё, что делает богиня, — показывает тебе человека, который идеально тебе подходит. Того, кто учит, помогает расти и находит тебе место в этой жизни. Взращение любви зависит только от вас двоих.
Я вспомнила день, когда Малир послал меня галопом пересечь луг, заставив чувствовать себя живой сильнее, чем когда-либо. Как он разбил мне сердце, заставив заплакать. Как толкнул с утёса, зная, что обернусь. В каком-то смысле, Малир учил меня больше всех — пусть по сомнительным причинам, но результат был всегда один и тот же.
Учиться.
Расти.
Находить своё место.
— Начинаю понимать, что ничего не знаю о любви, — сказала я. — Что это такое. Как она чувствуется. Чем она не является.
— Любовь — это мать, которая отдаёт дочь, чтобы та могла жить. Любовь — это отец, который умирает, защищая её дар. Любовь — это няня, хранящая секрет девочки. — Она подошла ближе, опустилась на корточки рядом с нами и положила руку на мою, что лежала на груди Малира. — Любовь — это ещё одна мать, которая отдаёт жизнь, чтобы девочка избежала смерти.
Глотка сжалась, слёзы заискрились в глазах. Её слова прозвенели внутри меня, отзываясь в пустотах сердца. Она была права. Любовь всегда была со мной, тайно вплетённая в полотно судьбы, через жертвы, что обеспечили мою жизнь. Так же, как Малир был готов сегодня пожертвовать собой, и что это говорит о его чувствах?
