Читать книгу 📗 "Полукровка для звездных покорителей (СИ) - Сливинская Любовь"

Я делаю шаг, другой, стараясь дышать ровно, но внутри все трепещет от благоговейного ужаса и восторга.

Мы почти дошли. Еще несколько мгновений…

И вдруг Примарх поднимается.

Его движение мощное и плавное, словно сдвигается гора.

Весь народ замирает, затаив дыхание.

Его голос, громовой и бархатный одновременно, раскатывается над площадью:

— Великий день! Вы принесли нам величайшее сокровище!

Толпа взрывается ликованием.

Тысячи голосов сливаются в один победный рев.

Алькиор сжимает мою руку так крепко, что становится почти больно.

Вайлен с другой стороны вжимает мои пальцы, его лицо сияет гордостью.

Дайонас, ликуя, высоко поднимает над головой ничем не примечательный камень, и народ рукоплещет ему.

Я улыбаюсь, захваченная всеобщим восторгом, готовая вот-вот расплакаться от переполняющих чувств.

Мы сделали это! Мы…

Но Примарх поднимает руку, и мгновенно воцаряется абсолютная, звенящая тишина.

Его пронзительный взгляд скользит по камню… и останавливается на мне.

— Но я говорю не о нем, — его голос теперь тише, но каждое слово падает, как молот.

Он протягивает руку, и его мощный палец указывает прямо на меня. — Я говорю… о ней!

Воздух вырывается из моих легких.

Весь шум, все ликование мира обрывается, поглощенной этой оглушительной тишиной.

Я замираю, не в силах пошевелиться, чувствуя, как тысячи глаз впиваются в меня с новым, непостижимым интересом.

Гордость, восторг и ужас смешиваются в одно горячее, смущающее месиво.

Я чувствую, как заливаюсь краской с головы до ног, готовая провалиться сквозь этот лазурный лед.

Это… это про меня?

Глава 57

Воздух вырван из легких.

Я застываю, превратившись в ледяную статую под тяжестью тысяч взглядов.

— Мне не нужны ученые и их анализы, чтобы видеть очевидное. Чтобы видеть свою, — его голос, низкий и глубокий, звучит так, будто рождается прямо у меня в груди. — Этим пусть яйцеголовые занимаются.

Это какая-то ошибка.

Нелепая, огромная, вселенская ошибка! Я… я человек! Я с Земли!

Но Верховный Примарх уже надвигается на меня, его исполинская тень накрывает с головой.

По рядам протари пробегает легкий, изумленный шепот.

— Свою? — срывается с губ Вервекса вопрос, полный неподдельного изумления.

Примарх лишь мощно кидает головой, и его заплетенная борода колышется от этого движения.

— Она — протари. Я удивлен, Вервекс, что ты, наш целитель, не распознал этого сразу. Правда, — он прищуривается, и его всевидящий взгляд будто сканирует меня насквозь, — есть в ней и что-то еще… другое. Вот с этим пусть ученые и разбираются.

— Так вот почему… — доносится шепот Вервекса, полный внезапного осознания. — Она так мало пострадала при падении и так быстро регенерировала…

Я вспыхиваю, заливаюсь краской до кончиков ушей.

Мое тело, мои ожоги… они все это обсуждали?

И… наблюдали?

От этого смущения я готова испариться.

Но у меня нет ни секунды, чтобы опомниться.

Примарх делает последний шаг, нависая надо мной исполинской, но не пугающей глыбой.

Он поднимает голову к толпе, и его голос, громовой и ликующий, раскатывается над замершей площадью:

— Добро пожаловать… домой!

И толпа взрывается.

Это уже не просто ликование.

Это цунами.

Ураган чистой, искренней радости, который захлестывает меня с головой.

Небо разрывают ослепительные вспышки — это воины стреляют в воздух из импульсных пушек и бластеров, салютуя мне.

Барабаны бьют неистово, яростно, сливаясь с оглушительным, содрагающим землю ревом тысяч глоток.

Это рев народа, обретшего потерянную дочь.

Это потрясает до глубины души.

Проходят минуты, прежде чем Примарх снова поднимает руку, призывая к тишине. Его глаза, теперь теплые и полные отеческой нежности, снова обращаются ко мне.

— Никого не бойся, дитя. Чувствуй себя как дома. А почему ты была утеряна и что с тобой случилось… — его взгляд становится тверже, — мы это выясним.

Воздух все еще дрожит от недавнего ликования, а в груди у меня самой будто порхают тысячи бабочек.

Этот восторг, это всеобщее принятие…

Я ловлю восхищенные взгляды протари, чувствую их искреннюю, почти буйную радость.

Рядом стоят Алькиор, Вайлен и Дайонас — моя опора, моя сила.

Их гордые улыбки говорят громче любых слов.

Я не одна. Я дома.

С ними рядом…

И именно эта мысль придает мне смелости.

Вихрь воодушевления поднимается из самой глубины души.

Я делаю шаг вперед, к исполинской фигуре Примарха, все еще чувствуя на губах улыбку.

— Верховный Примарх… — мой голос поначалу дрожит, но я выпрямляю спину, глядя на него. — Я… я прошу вас. Если я и правда ваше сокровище, важна и дорога… помогите мне. Вызволите из рабства других. Мою команду… землян. Спасите их. Пожалуйста.

Примарх медленно прищуривается, и его всевидящий взгляд становится тяжелым, пронзительным.

— Тебе еще предстоит многому обучиться, дитя, прежде чем ты поймешь суть нашего мира, — его голос гремит, но в нем нет прежней отеческой теплоты. — Хоть ты и наша, и великое сокровище, но…

Толпа замирает, и в этой внезапной тишине его слова обрушиваются на меня с ледяной ясностью:

— … но сокровищем владеют. К нему не прислушиваются.

Улыбка на моих губах застывает, трескается и осыпается, как хрупкий лед.

Я отшатываюсь, словно получив пощечину.

В ушах звенит.

Это… что? Я не понимаю.

— Нам еще предстоит решить проблему с твоим похищением с Тарнариса, — его тон не терпит возражений. — И неизвестно, чем это закончится для всех причастных. Так что… повремени с просьбами.

Он резко разворачивается ко мне спиной, его плащ взметается.

А в это время старейшины, сидящие рядом, в унисон, с грохотом, сотрясающим землю, топают ногами.

Раз. Два. Три.

Это не аплодисменты.

Это — железное, безоговорочное одобрение его решения.

Мое воодушевление, тот самый душевный подъем, что секунду назад переполнял меня, испаряется.

Его сменяет черная, всепоглощающая пустота.

Глубокое, горькое разочарование, от которого перехватывает дыхание и темнеет в глазах.

Я стою посреди ревущей толпы, которая уже снова что-то празднует, а мне кажется, что я одна в ледяной, безмолвной пустоте.

— Она не сокровище, — от этого голоса мурашки разбегаются по коже. — Я заявляю на нее право — она моя!

И позади меня встает Алькиор. Кладет руки мне на плечи и прижимает к себе.

В то же мгновение по бокам вырастают Вайлен и Дайонас.

Звенящая тишина обрушивается на ледяную планету, и даже поземка стихает…

Глава 58

Ледяной ветер, что только что ревел от ликования, теперь замер, затаившись.

Звенящая тишина, натянулась, как струна, готовая лопнуть.

Я съеживаюсь от тяжелого, испепеляющего взгляда Примарха, но спины моих мужчин — сплошная стена из напряженных мышц и несгибаемой воли.

Их тепло согревает меня, а руки Алькиора на моих плечах кажутся единственным, что удерживает меня от падения.

— Вы забыли, кто вы, — голос Примарха не гремит, он шипит, как лед под ногой, холодный и опасный. — Вы ведете себя не как командующие, а как мальчишки, одурманенные первым цветением случайной девчонки. Она лишила вас трезвого рассудка!

Его слова — как плеть.

Я чувствую, как вздрагивают плечи Алькиора, готового взорваться в ответ.

Но прежде, чем он издает звук, вперед выступает Вайлен.

Его движение плавное, но полное такой непоколебимой твердости, что даже Примарх слегка откидывает голову.

— Это не так, отец, — голос Вайлена тих, но разносится в мертвой тишине.

В нем нет и тени страха, только уверенность.

— И ты, сын? — в глазах Примарха вспыхивает настоящая ярость от этого публичного неповиновения. — Ты тоже ведешь себя как глупый мальчишка, плененный блеском? Вы хоть понимаете, что значит ваше заявление? Вы свяжете себя с ней! Навеки!