Читать книгу 📗 "Спящая царевна. Совершенно секретно - Черпинская Надежда"

В какой-то миг Андрею даже показалось, что он успел зацепить взглядом, как приникший к стеклу второй пилот махнул рукой, указывая на беглецов.

Вертолёт описал широкий круг над гребнем скалы и, развернувшись, улетел обратно. Его чёрная тень вдалеке на фоне лазурного неба напоминала сказочного дракона.

— Они нас искали, да? — обречённо вздохнула Делия. — Они точно нас искали. Теперь за подмогой полетели. Скоро сюда придут другие…

— Да, — Андрей не собирался делать вид, что всё в порядке. Кто готов к встрече с врагом, у того больше шансов на победу. — Это плохо, но не смертельно. Не вешай нос раньше времени! Теперь они будут знать, в каком направлении мы идём, смогут предположить наш путь, и наверняка попробуют перехватить или догнать. Я, конечно, постараюсь оторваться, но теперь это сделать сложнее.

— Ох, боюсь, нагонят они нас, — Делия огляделась так тревожно, словно за ними уже сейчас явиться могли.

— А ты не бойся! — подмигнул Беркутов. — Всё-таки я этот лес с детства знаю, а для них он чужой. Но, чтобы всё получилось, как нам нужно, сейчас не думаем про разные там вертолёты и скорее идём дальше без лишней болтовни. И не забывай всё, что я тебе говорил про подъём и сыпучку. Хорошо? Вон туда нам надо! Видишь, тёмную расщелину. Доберёмся до этой скалы — там сразу станет намного легче. Ну? Вперёд?

— Вперёд! — с готовностью кивнула Делия.

* * *

Маленький приземистый домишко, окружённый со всех сторон буйными порослями, больше походил на шалаш и, притаившись в кустах, был почти незаметен. Это им сейчас на руку.

И всё-таки, прежде чем подойти, Андрей осмотрелся настороженно, пытаясь определить, нет ли поблизости следов непрошеных гостей.

— Постой здесь! Я быстро, — шёпотом попросил он.

И, оставив свою царевну на безопасном расстоянии, медленно двинулся к зимовью.

Осторожничал Беркут зря. Домик был пуст и, похоже, здесь никто давно не появлялся. Выдохнув облегчённо, Андрей призывно махнул рукой Делии, приглашая на порог их сегодняшнего ночлега.

Внутри было сумрачно и неуютно. Андрею приходилось сутулиться, чтобы не задевать макушкой низкий потолок, и всё равно несколько раз угораздило стукнуться так, что, пожалуй, соскочит шишка.

Зато тепло и почти безопасно. Сюда точно не придёт медведь, волк или рысь. Да и у тех, кто их преследует, мало шансов разглядеть в темноте эту поросшую бурьяном сараюшку. Правда, снова придётся потерпеть некоторые неудобства ради безопасности.

— Дель, мы сегодня снова на консервах и без чая, — виновато вздохнул Андрей. — Печку топить опасаюсь — могут дым приметить.

— Ничего страшного, — улыбнулась она ободряюще. — Ты делай всё как надо!

Беркутов кивнул и принялся шарить по полке над печкой.

— Темень тут, конечно… Погоди-ка, свечи найду… Наверняка, где-то здесь есть. О, вот она родимая! Уж свечи зажечь можно, я думаю. Не совсем в темноте сидеть.

Уютнее в старом пустующем доме от дрожащего тусклого света не стало, но так хоть видно, что на стол выставляешь.

— Как рука твоя? — заботливо уточнила Делия, помогая Андрею с нехитрым ужином.

— Да уже всё хорошо. Честное пионерское!

— Я потом сама посмотрю, хорошо? — вроде мягко так сказала, но Беркутов сразу понял, что это даже не вопрос. — Надо перевязать.

— Ладно… — с улыбкой кивнул он.

Всё-таки как приятна такая забота!

— Мама моя, Заряна, в целительстве хорошо разбиралась. Я так не умею, — грустно вздохнула Делия. — Вот только кровь остановить могу, боль немного унять, рану чуток присушить. И так ещё… травы, отвары. Это тоже мама меня учила. Я запоминала, но такого дара, как у неё был, от матушки не переняла.

— Ничего себе! Чуток… — ахнул Андрей. — У нас вообще так никто не умеет. Разве что… чаи из травок некоторые старушки заваривают, и знают — какая от чего. Ну и, мы вот тоже, таёжные люди, уважаем это дело — смородиновый лист, шиповник, душица, белоголовник, брусничник, иван-чай… Пьём, потому что вкусно, а не потому что лечимся. А мама меня в детстве, когда простывал и кашлял, поила горячим молоком с мёдом, да ещё чаем с малиновым вареньем. А я любил малиновое варенье, и иногда нарочно делал вид, что заболеть хочу. Вроде и не врал, сам просто в это верил. Наверное, если бы мама какой-нибудь гадостью лечила, я бы всё время здоровый ходил. А ещё она меня на печку загоняла греться, когда с улицы приходил зимой. Намерзнусь сперва, а потом лежу там… оттаиваю… и сверху смотрю, как она на кухне над стряпнёй своей колдует…

Андрей замолчал надолго. Поставил локти на стол, положил подбородок на сцепленные ладони и задумчиво смотрел на трепещущий огонёк свечи. А Делия не сводила с него глаз.

— Расскажешь? — тихо спросила Делия.

— Да что там рассказывать! — Андрей оторвался от созерцания свечи, шумно вздохнул, покосившись на царевну. — Отца не стало, нам совсем туго пришлось. Времена такие были после войны… тяжёлые. Работы выше крыши, а всё в нищете. Я бы и рад помочь, да сам мелкий ещё был. А после того, как батю на моих глазах… Мать боялась, что умом тронусь. Но обошлось. Понемногу вернулся в жизнь привычную. Почти два года она мыкалась, всё хозяйство на себе тащила. Потом… выскочила замуж за мужика одного, тоже вдовца. Дядю Васю Ширяева. Он, вроде, сначала и ничего мне показался. Но я его заранее невзлюбил — за отца горько было, что мать его так быстро забыла. Детская ревность это глупость, конечно. Подрос бы… и успокоился. Только вот теперь думаю, что не в обидах моих дело было, чувствовал я просто, что натура у него гнилая, чувствовал, чем всё это закончится…

Делия смотрела так выжидающе, внимательно, с сочувствием и пониманием, будто наперёд знала, что сейчас услышит. А он даже в полумраке этого неуютного дома смущался её взгляда…Разве можно эту светлую и чистую небесно-синюю лазурь пачкать пошлой грязью обыденной человеческой жизни?

И всё-таки… рассказать тянуло… Хоть с кем-то поделиться тем, что отравляло душу столько лет.

Нет, не хоть с кем-то… С ней, именно с ней!

Никому другому Андрей не стал бы открывать душу. Привык с малолетства таскать всё в себе, самостоятельно решать свои, тогда ещё мелкие, детские проблемы, не вмешивать мать, не жаловаться учителям или страшим, не ныть, даже если очень хотелось.

К отцу мог бы прийти. Не с жалобой, а за советом. Но его не стало слишком рано. И сразу после этого пришлось научиться быть взрослым, сильным и самостоятельным.

А сейчас, наверное, впервые в жизни захотелось открыться. Не плакаться, нет! Просто рассказать откровенно, как до сих пор вина гложет душу, как не отпускает боль. И, может быть, после этого как раз и отпустит… И дышать легче станет.

— Дядь Вася всегда был выпить не дурак. Но на людях он себя вёл почти прилично. Бывало, задирался, кулаками мог помахать, знали все, что он склочный, но как-то всё-таки в деревне его пропащим не считали. Ну, вроде как, мужик живёт один, может себе позволить гульнуть. Не знаю, зачем мама моя вообще за него замуж пошла. Не спрашивай даже! Видно, никого лучше не было на тот момент. А в деревне знаешь, как бабы рассуждают — пусть плохонький, но мужичок в доме. И ладно, что пьёт и бьёт, зато соседи не осудят, что одна, что никому не нужна.

Андрей снова умолк на несколько мгновений, погружаясь всё глубже в воспоминания. Но Делия не пыталась его торопить.

— Первый месяц или два мамин новый муж даже что-то там помогал по хозяйству, со мной по-доброму разговаривал, маме иногда горстку конфет приносил — гостинец. А потом началось — «кто в доме хозяин, я тут глава семейства, а вы все должны помалкивать и в ноги мне кланяться». Пить стал через день, но это ещё полбеды. Беда была в том, что от хмельного он зверел и руки распускать начинал. Когда отчим мать первый раз ударил, я бросился её защищать. Мне тогда было очень страшно. Я ведь такого не видел никогда… Даже представить не мог, что какой-то здоровый, страшный, мерзкий, пьяный мужик будет бить мою мать! Нам тогда с ней на пару досталось хорошенько. А на следующий день, пока он отсыпался с похмелья, мать меня в сени вывела на долгий разговор. И заставила честное слово дать, что я сор из избы выносить не буду, что никому не расскажу, а ещё…что больше не буду между ними встревать. Сказала, что сама разберётся. Дескать, дядя Вася просто вчера перебрал немного, а она сама виновата — скандалить с ним начала, поучать.