Читать книгу 📗 "Песнь Теней и Звёздного света (ЛП) - Готье Морган"

— Финн — повар, — Атлас пугает меня своим внезапным появлением.

Я совсем забыла, что он, вообще-то, ведёт для меня экскурсию по дому Харландов. Оборачиваюсь — он прислонился к столешнице возле двери, скрестив руки на груди.

— Наша мать хотела, чтобы у нас были творческие увлечения, чтобы уравновесить обучение магии и военному делу. Финн увлёкся садоводством и, без сомнения, считается лучшим поваром во всей Троновии. А ещё это помогает ему в работе — в его аптекарской лавке, где он делает бальзамы и настойки из собственных растений.

Мне всегда было интересно, какими были родители братьев, но услышать, как Атлас говорит о матери и её стремлении привить сыновьям творческое начало — это интригует меня по-настоящему.

— Значит, если увлечения Финна готовка и садоводство, — я внимательно смотрю на него, искренне заинтригованная, — то каковы тогда твои и Никса?

Он прячет руки в карманы и кивает, чтобы я пошла за ним:

— Сейчас покажу.

Мы возвращаемся в дом и направляемся к лестнице между столовой и гостиной. Понятия не имею, куда подевались остальные, но и не спрашиваю, слишком уж любопытно, какое у Атласа Харланда хобби. Я иду за ним вверх по ступеням, едва касаясь пальцами перил из красного дерева. Мы поднимаемся на второй этаж, где я сразу замечаю кабинет с тяжёлым деревянным столом и креслом, обитым бархатом.

Повернув за угол, я понимаю, что этот этаж отведён под библиотеку. Мягкий кожаный диван будто приглашает присесть. Книжные полки от пола до потолка заполнены корешками всех цветов и размеров. У окон уютные ниши с бархатными подушками, откуда открывается вид на улицу. А в передней части комнаты, сверкая в лучах дневного солнца, стоит рояль.

Я позволяю себе впитать атмосферу этой комнаты. Это пространство — мечта, ради которой я бы убила, чтобы иметь такое в Мидори. Оно уютное, притягательное, и здесь так много книг, что мне не прочитать их даже за десять жизней. Я подхожу к роялю и провожу пальцами по крышке. Ни пылинки, что кажется невозможным, учитывая, что Харланды и Эрис не были здесь уже пару месяцев. Слуги мне пока не попадались на глаза, но с учётом свежих цветов на столе и безупречной чистоты в доме, кто-то определённо подготовил всё к их возвращению.

— На рояле играет Никс, — говорит Атлас, подходя и извлекая несколько нот. — Только не говори ему, что я это сказал, — он не смотрит на меня, — но он действительно хорош. Мне нравится слушать, как он играет поздно ночью, когда ему нужно расслабиться.

Я смеюсь, зная Никса достаточно хорошо, чтобы понимать, что этот комплимент настолько раздул бы его эго, что он взлетел бы в небо.

— Принято, — говорю я, и на его лице появляется тёплая улыбка.

Мы не оставались наедине уже несколько дней с той самой ночи, что я провела в его каюте. Я до сих пор ощущаю призрачные объятия, когда он прижимал меня к себе. Чувствую, как мы дышали в унисон, как его запах пропитал подушки и простыни. Странно ли скучать по человеку, который стоит прямо перед тобой?

— Твоя комната на третьем этаже, — его голос прерывает мои мысли, и я молча следую за ним вверх на ещё один уровень.

Он указывает на дверь слева:

— Комната Эрис.

Затем показывает на дверь в конце коридора, из окна которой открывается вид на задний двор:

— Комната Никса.

Он подводит меня к двери справа, выходящей окнами на улицу перед домом, и открывает её, позволяя мне войти.

— Это гостевая комната. Она твоя — так долго, сколько захочешь.

Вид с третьего этажа захватывает дух. Я вижу всех людей на площади внизу и парк, расположенный по диагонали через улицу. Слева от меня канал, а прямо подо мной кафе, манящее, дразнящее меня стать его постоянной гостьей.

Комната и четверти не составляет от размеров моих покоев в Мидори, но в ней уютно и всё продумано до мелочей. Всё выдержано в той же эстетике, что и остальной дом: чёрная краска, стены из красного кирпича, дерево, мрамор и золотая фурнитура. У кровати красивое кованое изголовье, чёрно-белое постельное бельё, и она достаточно большая, чтобы двое могли спать с комфортом. В углу стоит деревянный комод, а рядом с ним кресло, которое, скорее всего, станет моим новым местом для чтения. Напротив кровати камин с мраморной полкой, как в гостиной. Над ним висит картина с изображением хижины в лесу, с видом на замёрзшее озеро. Узкие окна с белыми занавесками завершают интерьер, и я неожиданно впечатлена вкусом братьев.

— Здесь очень красиво, — говорю я, поворачиваясь… и едва не врезаюсь в грудь Атласа. Я отступаю на шаг, чтобы создать между нами хоть какое-то расстояние. — Спасибо.

— За что? — он наклоняет голову набок, и тёмные волосы падают ему на лицо.

Я неловко пожимаю плечами:

— Не знаю. За то, что не бросил меня в подземелье, например. За то, что приютил меня в этом доме… который, к слову, потрясающий.

Он выглядит удивлённым от моей благодарности и комплиментов, но что бы ни думал — держит это при себе.

— Пожалуйста.

— У тебя есть горничная или дворецкий?

— Почему ты спрашиваешь?

— Свежие цветы на обеденном столе, ни одного сорняка в саду, ни пылинки на книжных полках или рояле, — я криво усмехаюсь. — Вас не было дома довольно долго. Кто-то же должен был всё это поддерживать в порядке.

— Наблюдательная, — он улыбается, одобрительно кивая. — Мы нанимаем уборщиков, они приходят пару раз в неделю, независимо от того, в городе мы или нет. Эрис настаивает, чтобы в доме всегда были свежие цветы, так что Финн выращивает для неё георгины, а уборщики заменяют их, когда приходят.

Мы молча смотрим друг на друга. Как бы я хотела уметь читать его мысли. То, как он на меня смотрит, поджигает моё тело и душу одновременно.

Он кивает в сторону потолка, хотя его глаза всё ещё прикованы ко мне:

— Моя комната прямо над твоей. Финна тоже. На этом этаже есть ванная, и ещё одна, побольше, с глубокой ванной — на нашем. Можешь пользоваться любой. Я знаю, как ты относишься к своим ваннам.

— А пятый этаж? — спрашиваю я, припоминая, что при подъезде насчитала пять уровней окон. И, если уж быть честной, мне нужно отвлечь себя от воспоминаний о нашем вечере в горячих источниках «Зулмары».

Атлас усмехается. Заметил ли он мой манёвр или нет не знаю, но он говорит:

— Я покажу тебе пятый этаж.

Мы проходим мимо четвёртого этажа, и, хотя мне ужасно хочется узнать, как выглядит спальня Атласа, я сдерживаюсь и не задаю вопрос. Пятый этаж не такой элегантный, как остальные. Он не достроен и не обставлен. Пространство заливает свет из окон, а белая штора тянется на всю ширину этажа и всё. В остальном, он совершенно непримечателен.

— Мы тренируемся здесь, — говорит Атлас, опережая мой вопрос. — Не всегда есть желание выходить из дома, так что мы практикуемся здесь.

Он указывает на несколько чёрных матов, прислонённых к стене:

— Раскладываем их на полу и отрабатываем рукопашный бой. Маты приглушают шум. Эрис ненавидит, когда мы устраиваем потасовки по ночам.

Я тут же представляю, как мы с Атласом практикуемся посреди ночи. Его руки на моём теле, он прижимает меня к полу, а его тени скользят вверх-вниз по моей коже…

Я быстро отворачиваюсь, чтобы он не заметил румянец на моих щеках, и указываю на белую штору:

— А что там?

— Там я практикую своё ремесло, — мягко отвечает он. — Хочешь посмотреть?

— Да, — киваю я.

Он проходит мимо, слегка задевая меня, и моё сердце замирает от этого короткого касания. Он сам приглашает меня заглянуть в ту часть своей жизни, которую, возможно, никто другой не видел. Это возбуждает меня, будто внутри вспыхивает огонь.

Отдёрнув штору, он позволяет мне войти первой, и у меня буквально отвисает челюсть. Мольберты, краски, бесчисленные кисти, фартуки и брезенты — всё аккуратно организовано в яркой художественной студии.

— Ты художник? — спрашиваю я.

Он кивает:

— Я рисую. Иногда углём. Ничего особенного, — пожимает плечами, — но приятно делать что-то созидательное руками, а не…