Читать книгу 📗 "Тени столь жестокие (ЛП) - Зандер Лив"

Я вцепилась в его спину, позволяя пальцам исследовать контуры крепких плеч, те сильные мышцы, что двигались под ними.

— Я хочу тебя.

— Я уже твой. Я твой с самого рождения, — он вновь вошёл в меня на стоне, мощный толчок усилился гладким, но неподатливым камнем подо мной. — Богиня, ничто не сравнится с тобой. Ничто.

Он двигался с силой, одновременно сдержанной и страстной, его мощное тело при каждом толчке скользило по моему клитору. Его бёдра смело вращались в завораживающем ритме, и вибрация каскадом расходилась по моему дрожащему телу, словно он касался меня сразу в миллионе мест.

Потому что так и было.

Тени, тонкие, как перья, поднялись с его кожи, посылая ледяные пальцы, что зашептали по моему телу, вызывая ощущение, от которого перехватывало дыхание. Поцелуй Малира обжигал, более страстный, чем прежде. Он прикусывал мои губы и язык, посылая разряды боли и наслаждения, утягивая меня в море чистой эйфории.

— Вот что происходит, когда тень и пустота соединяются, моя маленькая голубка, — прохрипел он. — Я осмеливаюсь делать это теперь лишь тогда, когда мы одни. Они не потерпят кого-то ещё рядом с тобой.

Я задрожала, когда его тени обвили мои соски, разминая и дразня чувствительную плоть, пока невыносимая ломота не расползлась по нервным окончаниям. Они толкали и пульсировали вокруг клитора, ласкали и исследовали мой анус, а затем проникли глубоко внутрь, заполняя изысканным наслаждением, которое горело в самом ядре.

Первобытный крик вырвался из моего горла, пока я цеплялась за жёсткие струны мышц, что двигались по обе стороны его позвоночника.

— Малир…

— Мне нравится, когда ты позволяешь себе стонать моё имя, — промурлыкал он. — Прими мои тени. Пусть они балуют тебя.

Мои пальцы вонзились глубже, наверняка оставив кровь, но это лишь вырвало из его груди мужественный стон, пока он трахал меня сильнее. Царапая ногтями его спину, я отчаянно искала опору, пока разум угрожал утонуть в блаженстве, пока они не скользнули во впадины его напряжённых ягодиц. Боги, как эти мышцы сжимались каждый раз, когда он входил в меня…

Я сжала его зад, притягивая его глубже с каждым толчком. А на каждом выходе мои ладони скользили по расслабляющейся плоти. Чем ближе я подбиралась к ложбинке между ними, тем громче он стонал, и его член становился невозможно твердым, пульсируя в моей сжимающейся киске.

Поддавшись импульсу, я схватила его ягодицы, размяла и раздвинула их. Мне нравилось, как нотка отчаяния прорезала его прерывистые стоны, как всё его тело дрожало на мне. Как его член пульсировал…

Малир внезапно напрягся во мне, так резко, так полностью, что вес его тела словно утроился. Он выжал весь воздух из моих лёгких, но лишь до того момента, пока не соскользнул с меня, вскочил на ноги и не уставился сверху блестящими глазами.

— Зачем ты это сделала?! — Его крик разразился вместе с чёрным приливом теней, накрывших глаза, и по мне пробежала дрожь. Он весь был яростью и дрожащей от неё силой. Взбешённый. — Почему ты тронула меня вот так, а?

Горло завязалось в тугой узел, не пропуская даже глотка воздуха, и путаница мгновенно захлестнула мысли.

— Я… я думала, тебе это нравится.

Он вздрогнул, голова дёрнулась назад, словно я ударила его по лицу. Вырвался резкий вдох, он тяжело сглотнул — и тут же ещё один судорожный выдох сорвался с его дрожащих губ.

Затем он сорвался с места и улетел.

Глава 35



Себиан

Наши дни, Вальтарис, тронный зал

Что-то было не так.

Малир сидел на троне, столь же драматичном, сколь и он сам — чудовище из камня с десятью массивными крыльями из аэримеля, выгравированными за его спиной, — и выглядел при этом откровенно потерянным, уронив голову в ладонь с тяжелым выдохом.

— Ты делаешь это неправильно.

— Ну очевидно. — В центре тронного зала Галантия уставилась в отполированный чёрный пол в платье из теневой ткани, её плечи опустились после десятка неудачных попыток овладеть его тенями. — Может, я бы и не делала всё неправильно, если бы ты сказал, как делать правильно?

Челюсти Малира сдвинулись, скрежет зубов о зубы пустил мурашки по моей коже. Они взаимодействовали так уже два дня, пряча раздражение за спокойными голосами и вялыми разговорами. Либо не разговаривали вовсе, что было чертовски неуютно, когда ты делишь с ними гнездо. Столько неловкой тишины я мог вынести только до того момента, пока они наконец не засыпали, возвращая в комнату хоть немного воздуха, которым можно было дышать.

Эту хрень нужно было исправить.

Мой взгляд скользнул к служанке, несущей чашу с фруктами. Когда она проходила мимо, я выхватил золотую ягоду, должно быть привезённую с Ланая, и закинул её в рот.

Девушка обернулась на меня, её щёки окрасились персиковым румянцем, и она, хихикнув, присела в реверансе.

— Лорд Себиан.

Я поднял руку и указал на три косы, которые Галантия этим утром переплела у меня вдоль головы.

— Я не лорд.

Забавно, как она вспыхнула ещё сильнее, едва не споткнувшись о собственные ноги, поспешив прочь. Я был связан. Может, не душой, но сердцем.

— Смотреть, как поднимается тесто, куда менее изнурительно, чем наблюдать, как они ходят вокруг да около, — прошептал Аскер, встав рядом со мной. — Ты знаешь, что между ними произошло?

Я покачал головой, не в силах понять это ровно как и он. Я застал их в гроте тем вечером, как раз в тот момент, когда Малир наконец сказал ей, что любит её. Я стану ночью, самым тёмным участком неба вокруг тебя. Ну и кто такое придумывает, когда его хер, без сомнения, уже ныл от того, что в воде встал? Держу пари, он три дня подряд зубрил эту фразу!

А потом он… всё просрал. Как?

По привычке моя рука поднялась к боку, почесав там, где засвербило. Я тогда ушёл, как только они поцеловались. Как бы я ни любил быть с ними обоими, я столь же сильно ценил время наедине с Галантией. Как этим утром, когда Малир ушёл заниматься своими королевскими делами, а мы ещё немного остались в гнезде и предались любви. Не все моменты нужно делить. Уверен, Малир так же наслаждался тем, что она была к нему ближе душой, чем когда-либо прежде… пока он всё не просрал.

Вот только как именно он это сделал?!

Снова тот зуд сбоку на шее, будто кто-то смотрит на тебя. Как, например, Аскер…

— Я должен тебе денег? — Я скосил на него взгляд и пожал плечами. — Я же сказал, я не знаю, что случилось.

Аскер смотрел на меня слишком уж долго, с каждой секундой наполняя воздух почти осязаемой тяжестью, словно невыносимым грузом того, что не было сказано. На мгновение показалось, что он вот-вот заговорит, его губы чуть приоткрылись под бородой.

Но тут же его лицо снова сомкнулось бронёй.

— Спасибо, что помог Марле с дымоходом.

Будто помощь людям, которых я некогда считал своей семьёй, вообще когда-либо нуждалась в «спасибо».

— Пожалуйста.

Он переместил вес с одной закованной в броню ноги на другую, хотя я раньше видел его только стоящим неподвижно и жёстко.

— Марла хочет, чтобы ты… нет, я неправильно сказал. Мы хотим пригласить тебя как-нибудь вечером к нам. На ужин. Как раньше.

Как раньше.

Каждая мышца в моём теле натянулась, и теперь уже я не мог отвести от него взгляда. Он говорил со мной больше за последние несколько недель, чем за предыдущие пять лет вместе — и не сказал при этом ни одного уничижительного слова. Зачем? Ради примирения? Ради восстановления связи? Зачем заморачиваться именно сейчас?

Я скрестил руки на груди, не зная, что с этим делать.

— Я подумаю.

— Хорошо, — ответил он и снова обратил внимание на препирающуюся парочку перед нами.