Читать книгу 📗 "По ту сторону тьмы (ЛП) - Болдт Р. С."

Я выдавливаю из себя слова, охрененно злясь на то, что этот сукин сын застал меня врасплох.

— Нам нечего обсуждать.

— А вот и есть. — Высокомерие переполняет мужской голос. — По какой причине Вы интересуетесь мисс Денверс?

Гнев клокочет изнутри, как только он произносит ее имя.

— Не твое долбанное дело. — Каждое слова выговаривается из-за стиснутых зубов.

— Но дело-то мое. — Нежданный гость ненадолго замолкает. — Ведь Вы доставили ей херову тучу проблем. — Он наклоняет голову, изучая меня. Часть света освещает часть его лица, и я рассматриваю детали.

Коротко подстриженные, бледные белокурые волосы. Высокий, но на дюйм ниже меня. Жилистый, но стройный, мускулистый. Возможно, он немного старше меня, его глаза закаленные, холодные, словно он представал перед смертью и выбирался из нее множество раз.

— Вы ищете не там, где необходимо, мистер Кортес. А у меня слишком много дел, чтобы приглядывать за ней. Но если Вы вытащите голову из своей задницы, то, возможно, сумеете уберечь ее.

Пригвождаю его взглядом, от которого не один человек обоссывался. Однако этот человек кажется невосприимчивым.

— Какими сведениями ты располагаешь о том человеке, что стоит за всем?

Он цокает.

— Мистер Кортес. Полагать, что я обладаю информацией, которую могу охотно предоставить Вам, — еще одна ошибка. Не каждый может быть активным участником.

От его загадочных слов я сжимаю руки в кулаки. Нет времени говорить ребусами.

— Что, блядь, это значит?

Вместо ответа он разворачивается, чтобы взглянуть на книжную полку, хотя смотрит на содержимое беспристрастно. Все указывает на то, что он уже изучил мой кабинет во всех подробностях.

— «Искусство войны» — произведение классическое, но если Вы принимаете к сведению написанное, то обречены на провал.

— Да ладно? — я не пытаюсь скрыть свой насмешливый тон. — Ты-то откуда знаешь?

Он откидывает голову назад, его глаза внимательно глядят в мои, и создается впечатление, что он видит меня насквозь.

— Потому что никто не скажет Вам, что иногда человек сталкивается с противником, к которому нужно подкрасться, когда он меньше всего этого ожидает. Вам придется развязать такую безжалостную и непростительную войну, какую только можно себе представить. — От жестокости его тона меня охватывает беспокойство. Что-то подсказывает мне, что этот человек может оказаться ровней мне.

Он поворачивается ко мне спиной и идет к дверному проему. Когда он останавливается на пороге, не оборачиваясь, складывается мнение, что даже если я направлю пистолет ему в спину, он каким-то образом доберется до меня быстрее, чем я успею нажать на курок. Мужчина не просто обходит мою охрану и людей, стоящих на страже, он обладает скрытностью. Это проявляется в том, как он двигается, как ведет себя.

Этот человек движется подобно призраку. Неуловимый. Бесшумный. Он тот, кто забрал бесчисленное количество жизней. Доказательство тому — его глаза.

Abuela всегда твердила, что глаза — зеркало души. Я часто гадал, видит ли она, что мои глаза показывали тьму и разрушенность.

— Будьте осторожны с мисс Денверс, мистер Кортес.

Он поворачивается, и от его пронизывающего взгляда я раздражаюсь. Еще более странно и настораживающе, когда выражение его лица приобретает необычные признаки, напоминающие привязанность, когда он добавляет:

— Она не похожа ни на кого другого. Она заслуживает мужчину, который сможет защитить ее и принять.

В мгновение ока мужские черты каменеют, а голос наполняется мрачной злобой.

— Если это не ты, то тебе стоит забыть о ее существовании и отъебаться от нее. Навсегда.

Он на мгновение задерживает на мне взгляд, после чего разворачивается. Затем мужчина исчезает.

В буквальном смысле. Он растворяется в воздухе. Или кажется, что растворяется, но это невозможно.

Я моргаю, затем протираю глаза рукой. Собака выбегает за дверь кабинета, ее когти клацают по деревянному полу. Не выпуская из рук пистолета, я обхожу свой стол и направляюсь к дверному проему.

Все, что я вижу, — это как открывается входная дверь, и через нее проскакивает собака, после чего она сама закрывается. Как будто кто-то открыл ее снаружи или закрыл за собой.

Как будто этот кто-то был невидимым. Какого хрена?

Я тихо стою, снова гадая, не галлюцинации ли у меня от недосыпания. В тишине дома я на мгновение убеждаюсь, что никто не задерживается.

Мне срочно нужно увидеть Abuela. Впервые я боюсь того, что она мне скажет.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

БРОНСОН

Заезжаю на подъездную дорожку бабули и выключаю двигатель. Отвожу плечи в попытке снять напряжение, возникшее с тех пор, как этот жуткий гаденыш заявился в мой кабинет, однако все попытки безрезультатны.

Abuela оказывается у входной двери еще до того, как я захлопываю дверь машины и поднимаюсь по ступенькам. На морщинистом лице написано беспокойство. Она распахивает дверь, и свет внутри дома освещает миниатюрную фигурку.

— Mi amor.

Вхожу внутрь и наклоняю голову, чтобы поцеловать ее в щеку. Она ведет меня через тихий дом на кухню. Когда я замечаю покрытую фольгой тарелку, стоящую на чистом столе, то стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки.

— Что это такое? — на моем лице появляется хмурое выражение, и я выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы: — Она опять заносила тебе еду? Все еще пытается подлизаться?

Она поворачивается и следит за моим взглядом. Вздохнув, она пренебрежительным жестом показывает на тарелку.

— Ты же знаешь, что это такое. — Она издает презрительный смешок и закатывает глаза. — Что-то домашнее.

Я недоверчиво хмыкаю, а мои слова звучат насмешливо.

— Домашнее. Только когда рак на горе свистнет. — К черту всю эту чепуху, она все еще пытается наладить отношения с моей бабушкой.

Оторвав взгляд от неприятного предмета, опускаюсь на стул за кухонным столом. Женщина занимает место напротив меня и слегка улыбается.

— Ты же знаешь, я всегда ее выкидываю.

Она складывает руки на столе и с задумчивым выражением лица глядит на меня. Это один из тех случаев, когда, клянусь, она практически читает мои мысли.

— Я гадала на картах, спрашивая о тебе, прямо перед твоим приходом. — Между ее бровями пролегает тревожная складка. — Ответы не обрадовали.

Беспокойство струится по спине, нанося урон и без того напряженным мышцам.

— В чем дело?

Она нерешительно поджимает губы и качает головой.

— Опасность поджидает тебя и того, о ком ты беспокоишься, и, похоже, за этим утаивается нарастающее отчаяние.

Откидываюсь на стул и закидываю руку на спинку другого предмета мебели, стоящего рядом. Небрежно барабаня пальцами по столу, обдумываю ее слова и желаю, чтобы они мне что-нибудь подсказали. Хоть что-нибудь.

Но вместо этого я снова оказываюсь с пустыми руками.

— Кто-то дурит меня. — Чеканю я каждое слово низким и грозным голосом. — И впервые я не могу выяснить, кто это.

Бабушка протягивает руку и накрывает ею мои подергивающаяся пальцы, не позволяя постукивать по столу. Она умоляющими глазами смотрит на меня, и в бабулином тоне звучит та же мольба.

— Бронсон. Тебя испытывают. Без понятия кто это. Это все, что мне известно.

Некоторое время мы не отводим друг от друга взгляда, и я размышляю, стоит ли вообще произносить произошедшее сумасшествие вслух. Кажется, будто я слетаю с катушек, а если кто и поймет меня, так это она.

Ее бдительный взгляд смягчается, словно она наблюдает за хаосом, что бушует внутри меня.

— Расскажи, что тебя гложет, mi amor.

Провожу отягощенной волнением рукой по волосам и медленно выдыхаю.

— Происходит какое-то безумие, которое… не поддается объяснениям. — Замолкаю, а она просто терпеливо сидит и ждет, когда я продолжу. — Что, если… что, если я скажу, что видел кое-кого, кто может испаряться в воздухе?