Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

Но есть и различие – ощущение, что здесь живут. Комнаты и декор не выглядят неприкосновенными, неудобными или показушными. Все помещения здесь… уютные. Мне хочется забраться в каждый уголок и просто наслаждаться: читать, дремать, смотреть телевизор, планировать грабеж.

Аид со мной в каждой из моих фантазий. Я не могу остановить их.

Я жду в жилой зоне на крыше. Отсюда открывается вид на триста шестьдесят градусов: на гору, на которой построен дом, и на земли за этими неземными холмами, полями и реками, над которыми потолок пещеры воздвигнут так высоко, что вполне может считаться небом. Здесь есть что-то типа дня и ночи, в подражание Верхнему миру, но цвета тут ярче. Особенно ночью.

Я вздыхаю, впитывая в себя это зрелище – возможно, в последний раз.

Завтра мы возвращаемся на Олимп во имя одиннадцатого Подвига. Аид выиграл нам время. Даймоны помогли, вернувшись, чтобы осмотреть меня, и согласились, что с последними испытаниями нужно подождать ради участия всех оставшихся в живых поборников.

Аид не сказал мне больше ничего о трех Подвигах, которые я пропустила, несмотря на то что я досаждала ему безостановочно, – плохой знак: мне не понравится то, что я услышу, но это не важно. Я все равно узнаю обо всем сегодня вечером.

Легкий ветерок ерошит мне волосы и ласкает кожу.

В Нижнем мире бывает ветерок. Я представляла себе жгучий ветер, несущийся над горящими полями, – но не здесь, в Эребе, Земле теней. Здесь ветерок прохладен и идеален.

На мне надето не что-нибудь, а сарафан веселого желтого цвета. Я понятия не имею, откуда Аид знает, что я всегда такой хотела. Заложники носят функциональную одежду или такую, чтобы слиться с окружением, когда мы на работе, но нам нельзя оставлять ее себе. И я по-любому никогда не доходила до такого уровня.

Я оглядываю аллеи, стоя у ограждения, и вздыхаю, потому что могла бы оставаться тут вечно и не скучать ни по какому иному месту. Но, возможно, тут дело в боге, который зовет это место домом.

Я чувствую Аида, прежде чем слышу или вижу, как он подходит ко мне. Не его эмоции. Я не ощущала их уже несколько дней, которые он выбил для меня, чтобы я отдыхала и восстанавливалась.

Но теперь между нами появилось напряжение.

Как будто тонкая проволока натянута между ним и мной, и если мы подойдем слишком близко, то искры пробегут по этой проволоке, и мы оба рискуем обжечься. Так что ходим друг рядом с другом очень осторожно.

Мы не соприкасаемся.

Не кидаем взгляды и тем более не пялимся.

Не находимся в одной комнате дольше нескольких минут.

Не пробиваем невидимые стены личного пространства, воздвигшиеся вокруг нас, как стеклянные пузыри.

Мы не намекаем. Не дразнимся. Не искушаем.

И благодаря всем этим неписаным заповедям, начинающимся на «не»… я, мать вашу, тлею от нереализованных желаний.

– Ты все еще намерена это осуществить? – спрашивает Аид.

С тех пор как я перестала постоянно спать, все наши обсуждения сосредоточены на стратегии. На том, как победить в Тигле.

– Да. – Ради Буна. Ради меня. И ради Аида.

– Лайра! – Мы поворачиваемся на крик Майке и видим, как она, Зэй, Триника и Амир поднимаются по лестнице, ведущей на крышу.

Мне не нужно смотреть, ведь я уже чувствую, что Аид исчез. Ему нельзя быть здесь, с поборниками. Ни с одним из них. Не для того, что я задумала.

Майке спешно подбегает ко мне и заключает меня в объятья.

– Хвала богам, – говорит она. – Мы думали… – Она морщится, отстраняясь.

– Хвала Аиду, ведь именно благодаря ему я до сих пор жива.

Она оглядывается вокруг, как будто сейчас найдет его тут.

Зэй уже присоединился к нам и тоже обнимает меня.

– Мы не знали, что с тобой случилось.

– Я сейчас расскажу.

Триника не подходит, опасливо озираясь. Амир стоит рядом с ней. Не то чтобы я участвовала в большинстве из тех Подвигов, на время которых эти двое официально стали нашими союзниками.

– Я рада, что вы вчетвером были друг у друга, пока меня не было, – говорю я.

– Мы скучали, – говорит Амир с мальчишеской улыбкой.

Триника только кивает, но уже без опаски.

Я веду их к большому дивану под открытым небом, подковой окружившему чашу для костра.

– У нас мало времени на разговоры, – говорю я им. – Остальные придут где-то минут через пятнадцать.

Зэй слегка отклоняется назад:

– Остальные?

– Я пригласила сюда всех поборников.

Четверка обменивается взглядами.

Майке хмурится:

– Что-то это плохая идея.

А ведь она обычно оптимистка.

Я издаю нечто похожее на смешок, но не могу не скорчить гримасу.

– Да, всех. Даже Декса. Есть причина. – Я сжимаю руки на коленях, чтобы не теребить ничего в пальцах. – У нас мало времени, так что я изложу все прямо. Хорошо?

Они кивают.

Я кидаю взгляд мимо них на ступени, а потом начинаю частить с быстротой пулемета. Я рассказываю про Буна. Про то, что Аид может сделать его богом, но только если я одержу победу и он станет царем.

– Почему ты нам это рассказываешь? – медленно спрашивает Зэй; его стратегический разум работает на всю катушку. Я по глазам вижу, что он уже догадывается, к чему я клоню.

Между нами появилась толика расстояния. Между всеми нами. Она не ощутимая и не плохая, просто… она есть. Точно не знаю, то ли потому, что они пережили еще три Подвига без меня, то ли есть иная причина.

– Потому что я кое-что предложу всем поборникам, но вы – мои ближайшие союзники. И я хотела сперва рассказать вам.

Движение на лестнице снова заставляет меня бросить взгляд за их спины. Мы впятером встаем на ноги, когда на нашу крышу поднимается сперва Джеки, а потом все остальные.

Ни Аида. Ни Харона. Ни остальных богов и богинь.

Только мы.

По прибытии большая часть поборников оглядывается с распахнутыми ртами, и я улыбаюсь, давая им возможность рассмотреть окружение. Ладно, да, их реакции даже лучше, чем я представляла. Это место уже почти как мой дом, и я с гордостью демонстрирую его.

«Взрывы и сера, Лайра. Возьми себя в руки и начинай».

– Спасибо, что пришли, – говорю я.

– За каким хреном это все, Керес? – спрашивает Декс.

Видимо, его дар предвидения работает только на Подвигах. Хотя он был прав, когда сказал Буну, что может не выиграть, но все еще будет здесь.

– Прошу, садитесь. Обещаю, я вам все расскажу. После этого вы сможете вернуться на Олимп, несмотря ни на что.

– Несмотря на что? – первой медленно спрашивает Джеки, приглядываясь ко мне не с подозрением, но с беспокойством.

Мы все садимся, многие неохотнее прочих. Я толкаю локтем Зэя:

– Кстати, поздравляю.

Он несколько бледно улыбается мне.

– Какое созвездие создала Гера? – спрашиваю я.

Все смотрят на Дэ, который откидывает голову назад, как будто может увидеть отсюда звезды. Он не может – или это не те звезды, хотя я улавливаю формы, в которые складываются светящиеся пятна на потолке, – так что он медленно опускает взгляд.

– Оно называется Хальмони, – говорит он. Это и не английский, и, мне кажется, не греческий. Я вопросительно поднимаю брови.

– «Бабушка», – отвечает он негромко. – На корейском.

Для него? Мое горло сжимается от боли. Может быть, Гера не так жестокосердна, как кажется.

Дэ ловит мой взгляд, и в его глазах я вижу понимание. Очень похожую рану. Мы оба потеряли тех, кого любили больше всего.

– Может, она сделает его и для Буна, – говорит он. Даже немного улыбается с добротой во взгляде. – Она может назвать его Вор.

Я улыбаюсь в ответ, опускаю взгляд на свои ладони, которые сейчас лежат на коленях, пальцы сплетены в замок.

– Думаю, ему бы понравилось.

Я обвожу взглядом остальных.

– Где… – я почти не хочу спрашивать, – Сэмюэл?

Майке берет меня за руку: