Читать книгу 📗 "Любовники. Плоть - Фармер Филип Хосе"

– А оно всегда таким было, – ответила она. – Еще и на языке наших предков слово «маскот» означало «приносящий удачу», а маскотка действительно приносит счастье. Ты замечал, как дисийцы, перед тем как рискнуть, стараются притронуться к волосам не достигшей созревания маскотки? Это потому, что собственную удачу человек мог и растерять. И те, кто идут в военный набег, всегда берут с собой маскотку на счастье. Я как раз шла с отрядом против Покипсов, когда попала в плен к дисийцам. И то, что меня захватили при набеге на Кейсиленд – это ложь. Но не стоит ждать правды от тех, кто почитает Ма– терь Лжи.

Стэгг понял, что представления кейсилендеров так же запутаны и перемешаны, как у дисийцев. Спорить и пытаться отделить исторические факты от мифов было бы бессмысленно.

Большие артерии в основаниях его рогов начали призывно пульсировать, и сами рога – твердеть.

– Мне пора идти, – сказал он. – До завтра.

Он повернулся и пошел, с трудом удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег.

Так проходили дни и ночи. По утрам была слабость и обсуждение планов побега. Днем – горы еды, реки алкоголя и разудалые, иногда весьма жестокие, скачки. Ночи… ночи были наполнены видениями стонущей белой плоти, пульсом, бившимся в унисон ударам глубоко спрятанного сердца самой земли, превращением из человека в природную силу. Безумный экстаз, тело, повинующееся лишь воле Принципа. Он был орудием, не имеющим выбора, подчиняющимся тому, чем был одержим.

Великий Путь вел из Вашингтона по Копью Колумбии – дороге, когда-то называвшейся шоссе № 1 США – через Балтимору, где переходил на дорогу, когда-то бывшую шоссе № 4, а теперь – Путем Марии. С Пути Марии он поворачивал в сторону за Вилмином (Вилмингтон, штат Делавэр) на бывший переезд Нью-Джерси. Эта дорога теперь носила имя одной из дочерей Колумбии – Ндзужи.

На неделю Стэгг остановился в Каепте (Кемден) и заметил, что в городе много солдат. Ему объяснили, что Фили (Филадельфия), лежащая на другом берегу реки Двей (Делавэр), – столица враждебного государства Пант-Эльфии (Пенсильвания).

От Кемдена солдаты проводили Стэгга на бывшее шоссе № 30, пока он не удалился на безопасное расстояние в глубь страны. Там они оставили его, и Стэгг со свитой продолжили путь до города Берлина.

После пышной встречи и оргий Стэгг проследовал по бывшему шоссе № 30 до Таланта (Атлантик-Сити).

Там он задержался на две недели. В этом столичном городе было тридцать тысяч жителей, а за счет окрестных селян, пришедших на празднества по случаю прибытия Стэгга, население выросло впятеро. Отсюда Стэгг направился по бывшей Гарден Стейт Парквэй, откуда свернул на бывшее шоссе № 72. Она вела к № 70, а та – к бывшему шоссе № 206. По этой дороге Стэгг прошел до Тринта (Трентон), где его вновь встречала большая толпа.

После Трентона он вновь вышел на Копье Колумбии – бывшее шоссе № 1. Пройдя обычным путем через относительно большие города Элизабет, Ньюарк и Джерси-Сити, он на пароме переправился на остров Манхэттен. Самую продолжительную остановку он сделал в районе Большого Нью-Йорка, потому что в Манхэттене проживало пятьдесят тысяч человек и окрестные города тоже были густонаселенными.

А кроме того, в это время начинался чемпионат мира.

Стэгг должен был не только вбросить первый бейсбольный мяч сезона, но в его обязанности входило присутствовать на каждой игре. Первый раз он понял, как сильно изменилась игра. Теперь она велась так, что редкостью был матч, в котором обе команды не понесли бы серьезных потерь ранеными, а часто – убитыми.

В первой половине чемпионата проходили игры между чемпионами лиг разных штатов. В финальной игре встретились «Манхэттенские гиганты» с «Вашингтонскими дьяволами». «Гиганты» победили, но потеряли столько игроков, что в следующих международных играх им пришлось взять в резерв игроков «Дьяволов».

Международная часть чемпионата состояла из игр между чемпионами Дисии, Пант-Эльфии, Кейсиленда, Ирокуазской Лиги, Флориды, Буффало и пиратов Карелии. Государство Буффало занимало территорию от города Буффало до береговой линии озер Онтарио и Эри.

Последняя игра чемпионата мира стала кровавой битвой между командами Дисии и Кейсиленда. У кейсилендеров частью формы были красные леггинсы, но к концу встречи все участники были окрашены красным с головы до ног. Страсти накалились до предела, – бесновались не только игроки, но и болельщики. Кейсилендерам отвели секцию стадиона, окруженную высокой изгородью и колючей проволокой. Возле них поставили силы полиции Манхэттена – для защиты, если того потребуют обстоятельства.

К несчастью, судья – карел, от которого ожидался нейтралитет, так как он одинаково ненавидел обе стороны, – принял решение, разрушительное по своим последствиям.

Шел девятый иннинг, и счет был 7:7. Отбивали «Гиганты». Один человек стоял на третьей базе, и, хотя был ранен в шею, у него хватило бы сил припустить к дому, если бы представился шанс. Двое выбыли из игры – в буквальном смысле слова. Один бедолага, покрытый брезентом, лежал там, где его настиг удар – между второй и третьей. Другой сидел в дагауте и стонал, а врач заливал ему клеем порезы на голове.

Человек с битой был лучшим хиттером Дисии, а ему противостоял лучший питчер Кейсиленда. Форма, в которой он выступал, претерпела совсем небольшие изменения с девятнадцатого столетия, а по щеке стекала струя табачной жвачки. Бэттер покачивал битой, и на ее боках играли солнечные блики – потому что верхняя часть была окована медными полосами. Он ждал команды судьи «Мяч в игру!» и, услыхав ее, не сразу ступил на пластину.

Вместо этого он повернулся и подождал, пока из дагаута к нему подбежала маскотка.

Это была симпатичная маленькая брюнетка, одетая в форму игрока. Единственным отклонением от вековой традиции был треугольный вырез на рубашке, обнажавший маленькие, но твердые груди.

Большой Билл Яблоня, бэттер, потерся костяшками пальцев о волосы маскотки, поцеловал ее в лоб и дал дружеского шлепка, когда она повернулась бежать обратно к дагауту. Он ступил в квадрат, нарисованный мелом на земле, и стал в древнюю позу бэттера, готового сразиться с питчером.

Лэнки Джон Вверх-По-Холму-И-Через-Реку Джордан Могучий Кейси сплюнул табачную жвачку и начал замах. В правой руке он держал соответствующий правилам мяч. Из него торчали четыре полудюймовых стальных шипа – по одному на каждом полюсе и два на экваторе. Джону Кейси приходилось держать мяч так, чтобы выступающие шипы не поранили руку при закрутке. Это ограничивало его по сравнению с питчерами древности. Зато он стоял на шесть метров ближе к бэттеру, а это более чем искупало неудобство в обращении с мячом.

Он подождал, пока к нему подошла маскотка кейсилендеров, и потер костяшки пальцев о ее голову. Потом он размахнулся и бросил.

Шипастый мяч прожужжал на полдюйма от лица Большого Билла Яблони. Тот моргнул, но не отклонился.

Рев толпы приветствовал его храбрость.

– Мяч первый! – крикнул судья.

Кейсилендские болельщики заулюлюкали. Оттуда, где они сидели, казалось, что мяч, пройдя рядом с головой Билла Яблони, пришелся точно по меловой линии квадрата. Поэтому бросок должен был быть засчитан как страйк.

По следующему Билл Яблоня ударил – и промахнулся.

– Страйк первый!

На третьей подаче Билл взмахнул битой и попал. Однако мяч полетел влево. Фол.

– Страйк второй!

На следующей подаче мяч полетел, шипя, в живот Билла Яблони. Он втянул живот и отскочил назад, как раз чтобы уйти с дороги, но не выйти из квадрата – это был бы страйк.

Следующая подача. Билл Яблоня промазал по мячу, и тот угодил ему в бок. Билл Яблоня упал на землю, в боку застрял шип.

Толпа застонала, а потом стало сравнительно тихо, когда судья начал отсчет.

Биллу Яблоне давалось десять секунд на то, чтобы встать и занять позицию бэттера, иначе был бы засчитан страйк.

Дисийская маскотка, высокая красивая девушка с исключительно длинными ногами и пышными рыжими волосами, спадающими ниже бедер, грудями твердыми и круглыми, как яблоки, побежала к нему. Перескочив сделанный специально для этого в загородке перелаз, она подбежала к Биллу Яблоне, упала на колени и наклонилась так, чтобы ее волосы упали ему на лицо. Считалось, что при этом от нее к нему переливается сила девственницы, маскотки, посвященной Великой Белой Матери в ипостаси Унфекк. Но этого явно было недостаточно. Он что-то сказал, и она поднялась, отстегнула клапан, закрывавший низ живота, и снова склонилась над ним. Толпа заревела: это значило, что Билл Яблоня ранен так серьезно, что нуждается в двойной дозе духовно-физической силы.