Читать книгу 📗 "Любовники. Плоть - Фармер Филип Хосе"

Найти нужного чиновника оказалось нелегко – кое в чем Вашингтон не менялся. За небольшую мзду тут и там он получил нужную информацию и наконец попал в офис человека, в чьем ведении находилась «Терра».

– Я бы хотел знать, где сейчас ее экипаж, – спросил он.

Чиновник извинился, вышел минут на пятнадцать, в течение которых искал информацию о бывших членах экипажа «Терры». Вернувшись, он сообщил, что все, кроме одного, сейчас в Доме Потерянных Душ. Это, по его словам, был пансион со столом и квартирой для иностранцев и путешественников, не способных найти гостиницы для членов братства, к которому они принадлежат.

– Если вы – брат героя-Солнце, да еще находитесь в пределах города, то могли бы остановиться в Холле Лося, – сообщил чиновник. – Но пока вас не посвятят в братство, вам придется искать себе любое общественное или частное жилье. Это не всегда просто.

Черчилль поблагодарил и вышел. Следуя указаниям чиновника, он поехал к Дому Потерянных Душ.

Там он нашел всех оставшихся товарищей. Как и он, они оделись в местную одежду. И точно так же продали свои костюмы.

Они обменялись накопившимися со вчерашнего дня новостями, и Черчилль спросил про Сарванта.

– Мы ничего о нем не слышали, – ответил за всех Гбью-хан. – И пока еще сами не знаем, что собираемся дальше делать.

– Если проявите терпение, – сказал Черчилль, – может быть, вам удастся отплыть домой.

Он описал им состояние мореходства в Дисии и шансы на захват судна. В заключение же сказал:

– Если у меня будет корабль, для каждого из вас там найдется койка. Но вы должны быть пригодны к тому, чтобы нанять вас матросами. А это значит, что вы должны быть посвящены в какое-нибудь братство мореплавателей и должны накопить определенный опыт. Поэтому для выполнения нашего плана потребуется время. Если вас это не устраивает, можете попробовать пробираться по суше.

Прообсуждав шансы в течение двух часов, они решили присоединиться к Черчиллю.

Тот встал из-за стола:

– Отлично. Пока что ваша главная квартира будет здесь. Где найти меня, вы знаете. Счастливо, ребята.

Черчилль пустил оленей бежать медленной расслабленной рысью. Он со страхом думал, что может ждать его в доме Витроу, и никак не мог принять какого-либо решения.

Наконец коляска подкатила к дому. Слуги распрягли оленей. Черчилль заставил себя войти внутрь. Там за столом сидели Робин с матерью, весело болтая, как пара счастливых сорок.

Робин вскочила со стула и подлетела к нему, сияя от радости:

– Ред, случилось! Я беременна ребенком героя-Солнца! И жрица сказала, что это мальчик!

Черчилль попытался улыбнуться, но не смог. Даже когда Робин схватила его в объятия и закружилась с ним по комнате, он не мог себя заставить улыбнуться.

– Выпейте холодного пива, – предложила ее мать. – У вас такой вид, будто вас расстроили плохие новости. Надеюсь, что это не так. Сегодня у нас день радости! Я – дочь героя-Солнца, и моя дочь – тоже, а теперь и мой внук будет сыном героя-Солнца. Трижды благословила наш дом Колумбия! Мы должны отблагодарить ее радостью и весельем.

Черчилль сел и залпом опрокинул в себя содержимое кружки.

– Я должен просить прощения. У моих людей не все гладко. Но это не имеет к вам никакого отношения. Что я хотел бы знать, так это что Робин собирается делать дальше?

Анджела Витроу поглядела на него взглядом, проникающим, казалось, в самую глубь его мыслей.

– Что ж, теперь она примет предложение какого-нибудь молодого счастливца, жаждущего стать ее мужем. Ей придется хлопотно, потому что, по крайней мере, десять претендентов настроены весьма серьезно.

– Ей нравится кто-нибудь из них в особенности? – спросил Черчилль незаинтересованным, как он надеялся, тоном.

– Мне она этого не говорила, – ответила мать Робин. – Но на вашем месте, мистер Черчилль, я бы спросила ее здесь и сейчас – пока другие женихи не набежали.

Черчилль был поражен, но как-то сумел сохранить невозмутимое выражение лица:

– Как вы угадали, что у меня на уме?

– Но ведь вы мужчина? И я знаю, что Робин к вам неравнодушна. Думаю, вы самый подходящий для нее муж.

– Спасибо, – промямлил он. Несколько секунд он сидел молча, барабаня пальцами по столу. Потом встал, подошел к Робин, игравшей в углу со своей любимой кошкой, и взял ее за плечи.

– Робин, пойдешь за меня замуж?

– Да! – завопила она, падая в его объятия.

Вот так это и вышло.

Приняв решение, Черчилль сказал себе, что у него нет оснований для неприязни к ребенку Стэгга или тому, как Робин его зачала. В конце концов, сказал он себе, если бы Робин была замужем за Стэггом и он умер, Черчиллю не на что было бы обижаться. А фактически ситуация была аналогичной. На протяжение одной ночи Робин была женой его бывшего капитана.

И хотя Стэгг пока еще жив, это не продлится долго.

Неприятным фактором была его попытка применить готовую систему ценностей к ситуации, к которой эта система никак не подходила. Конечно, Черчиллю хотелось бы, чтобы его невеста была девственна. Этого не случилось, вот и все.

Но, несмотря на все эти логические построения, его не покидало чувство, что его предали.

Однако времени на подобные размышления оставалось немного. Витроу был вызван из конторы домой. Он всхлипнул и обнял своего будущего зятя, а потом напился. Тем временем служанки увели Черчилля вымыться и постричься. Потом его промассировали и надушили. Выйдя из ванной, он обнаружил, что Анджела Витроу с несколькими подругами готовятся к вечернему торжеству.

Вскоре после ужина начали стекаться гости. К тому времени и Витроу, и жених его дочери успели хорошенько заглянуть в кружку. Гости не возражали. На самом деле они ожидали увидеть именно это и постарались догнать хозяев.

Много было смеха, разговоров и бахвальства. Случился лишь один неприятный инцидент: один из молодых людей, ухажеров Робин, поднял на смех иностранный акцент Черчилля и вызвал его на дуэль. На ножах, у подножия тотемного шеста. Пусть их обоих привяжут за пояс к шесту, и победитель получит Робин.

Черчилль дал мальчишке в челюсть, и его друзья со смехом и гиканьем отнесли бесчувственное тело в экипаж.

Около полуночи Робин оставила своих подруг и взяла Черчилля за руку:

– Пойдем в постель.

– Куда? Сейчас?

– В мою комнату, глупый. И, конечно же, сейчас!

– Робин, да ведь мы еще не женаты! Или я так напился, что не заметил?

– Нет, свадьба будет в храме в следующую субботу. А какое это имеет отношение к постели?

– Никакого, – ответил он, пожав плечами. – Другие времена, другие нравы. Веди, Макдуф!

Она хихикнула и спросила:

– Что ты там бормочешь?

– А что бы ты сделала, если бы я пошел на попятную перед свадьбой?

– Ты шутишь, конечно?

– Ну конечно! Робин, милая, я ведь совсем не знаю дисийских обычаев, и мне просто интересно.

– Я бы ничего не сделала. Но это было бы смертельное оскорбление моему отцу и брату. Им пришлось бы тебя убить.

– Я просто спросил.

Следующая неделя была забита событиями под завязку. Помимо обычных приготовлений к свадебной церемонии, Черчиллю предстояло решить, в какое братство вступить. Немыслимо было бы выдать Робин за человека без тотема.

– Я бы предложил, – говорил Витроу, – мой собственный тотем, Льва. Но лучше, если твое братство будет непосредственно связано с твоей работой и осенено покровительствующим духом того животного, с которым ты будешь иметь дело.

– Ты говоришь о братстве Рыбы или Дельфина?

– Как? Нет, что ты! Я имею в виду тотем Свиньи. Немудро было бы разводить свиней и иметь своим тотемом льва, который охотится на свиней.

Черчилль запротестовал:

– Да мне-то какое дело до свиней?

Тут пришел черед Витроу изумиться:

– Так ты с Робин не говорил? Неудивительно. У нее не нашлось времени на разговоры, хотя вы двое оставались наедине с полуночи до утра каждый день. Небось, только и делали, что миловались? Ах, если бы вернуть молодость! Итак, мой мальчик, дела обстоят следующим образом. Мне по наследству от отца достались кое-какие фермы, а он был не дурак по части зашибить денежку. И ты мне нужен в качестве управляющего этими фермами по нескольким причинам.