Читать книгу 📗 "Золотые рельсы - Боумен Эрин"

— Похоже, все в порядке. Можно перо, Джеральд?

Дядя протягивает ему перо. Мистер Дуглас подписывает документ. Мужчины обмениваются рукопожатием.

— Мистер Дуглас? — мама поднимает руку, но он уже набросил на плечи куртку. — Мистер Дуглас!

— Рад был вновь увидеться, Лилиан, отвечает он и выходит из кабинета.

Мы с мамой в недоумении смотрим на захлопнувшуюся дверь.

— Я попросил адвоката просмотреть документы, как ты хотела, Лилиан, — говорит дядя, опершись локтями о стол. — Надеюсь, ты довольна.

— Что он подписал?

— Всю жизнь я работал на брата, а чем он мне отплатил? Не дал мне возможности унаследовать то, что принадлежит мне по праву, — дядя скрестил ноги и задумчиво потирает подбородок, словно мы обсуждаем отличную погоду или веселье на недавнем празднике. — Так что я был вынужден взять дело в свои руки и найти кого-то, кто готов был закрыть глаза на некоторые формальности. Это то, чего мой брат никогда не понимал, — все можно продать и купить.

У меня холодеет внутри, когда я понимаю, о чем он. Дядя заплатил мистеру Дугласу, чтобы тот не принимал во внимание завещание. Не удивлюсь, если они только что подписали контракт, по которому мистер Дуглас отказывается исполнять завещание в обмен на… что-то от дяди.

— У вас нет на это никаких прав, — говорю я. — Вы не вкладывали средства в прииск «Лощина» и никогда по-настоящему не работали. Вы заинтересовались, когда увидели, что папа занялся чем-то новым, когда золотые жилы Территории истощились и все увлеклись добычей меди и серебра. И тогда вы засели за конторские книги, пока отец чинил плавильные печи, закладывал динамит и ел со старателями в дешевых харчевнях. Потом, когда мы переехали, вы наняли для этого новых людей и выстроили себе здесь дом, чтобы прохлаждаться, пока другие трудяги занимались делами в Джероме. Да как вы смеете утверждать, что можете претендовать на папины деньги, заработанные тяжким трудом?

— Ты закончила? — спокойно спросил дядя.

— Шарлотта, пожалуйста, — говорит мама, — попридержи язык.

— Послушайся мать, Шарлотта. А еще лучше меня, твоего будущего отца.

Теперь настала мамина очередь повысить голос:

— Джеральд, это невозможно, ты прекрасно это знаешь

— Я ожидал такого ответа. В таком случае, Шарлотта, — он поворачивается ко мне, — ты выйдешь за Пола.

— Но он мой кузен!

— Верное замечание. Но это не первый случай, такие браки уже заключались не раз, когда это требовалось, чтобы деньги оставались в семье. Это разумный и достойный выбор.

— Но он же мой кузен! — повторяю я. — И мне всего шестнадцать. Мне рано выходить замуж.

— Ты слишком молода, чтобы стать журналистом, впрочем, ты им никогда не станешь. — Он складывает руки на груди. — Ты должна быть подле моего сына, а не играть в репортера, занимая место, предназначенное образованному человеку.

Я готова накинуться на него с кулаками, но сдерживаюсь и говорю как можно спокойнее:

— Я не выйду замуж за Пола. А теперь, прошу меня извинить, мне нужно найти шерифа.

Когда я встаю, дядя Джеральд достает пистолет и направляет на маму. Время словно останавливается. Мир сжимается.

— Я заставлю тебя передумать, — говорит он.

— Хорошо, — немедленно отвечаю я. Мне не нужно время на раздумья, другим мой ответ быть не может. — Я сделаю это.

Я чувствую себя так, словно мне дали пощечину, словно подо мной провалился пол. Я предполагала, что дядя может использовать меня в игре против мамы. Не знаю, почему мне не пришло в голову, что он может взять ее в заложницы и манипулировать мной. Мы так надеялись этого избежать! Мне надо было оставаться в Юме, как велела мама. Если бы я послушалась, сейчас все было бы иначе.

— Достаточно, Джеральд. — резко говорит мама. — У Шарлотты впереди вся жизнь, не надо лишать ее планов и того, чего ей удастся добиться в нашем обществе. Пусть это будем мы.

— Мама, нет!

— Да, я это сделаю. Не говори мне, как я должна поступать.

— Итак, ты принимаешь мое предложение, — говорит, улыбаясь, дядя Джеральд.

Мама кивает.

— Чудесно! Я немедленно отдам распоряжения. — Он убирает пистолет в кобуру.

Мама встает с кресла и направляется в прихожую. —-— Лилиан? — В тоне дяди звучит предупреждение.

— Я иду повидать мистера Дугласа по деловым вопросам, — с нажимом говорит она.

— Тебе будет небезынтересно узнать, что бизнес мистера Дугласа теперь принадлежит мне. Мы с ним заключили сделку. Пятнадцать процентов в прииске «Лощина» в обмен на его лояльность. Видишь ли, я выразил сомнения в твоем душевном здоровье, и он подготовил документы, подтверждающие твой диагноз. Если ты решишь действовать необдуманно, например, приплетешь к делу шерифа, будет очень жаль. Мне будет очень неприятно сообщить властям, что твое безумие заставило тебя выстрелить в собственного ребенка.

Мама стоит на месте целую вечность, замерев словно статуя, не сводя с меня глаз.

Наконец, она моргнула и, подняв подбородок, обратилась к дяде:

— Спасибо, Джеральд, за то, что так ясно объяснил; почему мой муж был так мудр, что не сделал тебя партнером в своих начинаниях. Мне очень больно, что на его проницательность я отвечу тем, что выйду за тебя и допущу то, чего он так стремился избежать. А теперь простите, мне нужно на воздух, освежить голову.

Она захлопывает дверь громче, чем нужно. Картина на стене сотрясается.

— Все сказанное выше работает и в обратном направлении, Шарлотта. Например, никого не удивит, если твоя мать прострелит себе голову. Так что будь осмотрительна. Будет жаль, если ты внезапно лишишься обоих родителей.

Он произносит все это словно воскресную проповедь, горячо и непреклонно. Так все и будет. Он убьет либо меня, либо ее. Неважно кого, главное, что он получит свое.

Как глупо верить, что злодеи открыто проявляют перед окружающим свою суть. До смешного наивно полагать, что лица у них всегда закрыты платками и они ездят в компании таких же негодяев. Некоторые, подобно моему дяде, носят дорогие костюмы и шелковые шарфы и пользуются уважением в обществе.

— Тебе стоит привести себя в порядок, — продолжает он. — Безумие, похоже, передается в вашем роду по женской линии, и твой расхристанный босоногий вид тебе отнюдь не на руку.

Глава восемнадцатая

Риз

Я прихожу в себя в амбаре, сильно болит голова. Нос распух и частично заслоняет обзор, но он не настолько поврежден, чтобы я не чувствовал запахи сена и навоза.

— Расскажи мне, откуда это у тебя.

Я ищу глазами источник голоса. Напротив, привалившись к стене, сидит беременная женщина, к ее плечу прислонен ствол ружья. Снаружи садится солнце, и сумерки своим покровом окутывают ее владения. Я пытаюсь подняться и обнаруживаю, что мои лодыжки связаны веревкой, запястья тоже.

— Шрам, — продолжает она. — Расскажи о нем.

— А зачем? Ты не уверена, что поймала того самого? Хочешь точно убедиться, что не продешевишь с наградой за мою голову?

— Парень, мне не нужны деньги, а тебе, видимо, не хватает немного здравого смысла. Тебя оставили в живых, хотя знают точно, что ты в бегах, а ты отказываешься отвечать на простой вопрос? Ты хочешь на тот свет?

— Бывает иногда.

Она хрипло смеется, потом кладет руку на спину, чтобы уравновесить свой живот. Ребенок должен родиться совсем скоро, через несколько дней, а может, пару недель. Ну и мамаша из нее получится. Я знаком с ней едва ли пару минут, но уже уверен, что у нее нет материнского инстинкта. Вот и сейчас в ее полуприкрытых темных глазах я вижу беспокойство, словно она не доверяет никому на этом проклятом свете.

— Я скорее тебя прикончу, чем сообщу властям, — говорит она. — Все, на что они способны, натравить на меня остальных твоих дружков, а мне это ни к чему.

— Ну так жми на курок, и дело с концом. Я знаю, ты поняла уже, что я — Малыш Роуза.

— Да, я знаю, кто ты, Риз Мерфи, это точно. Но я знаю и то, что Роуз метит таким знаком только свои жертвы.