Читать книгу 📗 "По рукам и ногам. Книга 1 - Шеол Анна"
– Чёрт, я должен был догадаться, – мучитель расхохотался. Видимо, до него наконец дошло.
– Она прилежная ученица, – Нейгауз игриво подмигнул мне, заставив застыть на месте, как статуя, спешно вылитая из гипса.
– Надо признать, вносит кое-что своё в твои техники, – Кэри отозвался весело ему в тон.
– Можно мы не будем это обсуждать, пожалуйста. – Лицо уже не просто шло багровыми пятнами, оно полыхало ярчайшими кострами ада. – Хреновы извращенцы, – уже тише, почти сквозь зубы.
– Ну, все люди извращенцы в разной степени, – философски заметил Нейгауз. – Надо признать, я зря переживал за тебя, когда только узнал про новенькую. Он просто бывает неосторожен в своих выборах, – Феликс пытался говорить сразу на два фронта, обращаясь то к мучителю, то ко мне. – Кику – лучшее, что могло бы с тобой случиться, она чистая, как снег, в гареме такого не найдёшь.
Я внутренне поёжилась, подмечая, что у Нейгауза какие-то очень своеобразные представления о чистоте.
– Ты был противоположного мнения ещё вчера, – с усмешкой попенял Ланкмиллер. – Феликс, ты слишком меня опекаешь. Ни судьбу дядюшки, ни отца я не намерен повторять.
От его пристального взгляда у меня совершенно не фигурально сдавило виски от боли. Можно подумать, я та самая девочка для битья, на которую надо вешать грехи всех женщин, которые когда-либо обидели его или его дражайших родственников.
– Как будто я знал, что за бабу ты притащил в свой дом, – невозмутимо парировал Феликс. – Да ещё и из борделя, это хуже, чем с улицы!
Мне даже как-то неловко было присутствовать при их почти семейной разборке. Так и подмывало уйти, но я знала, что в спину мне прилетит, как нож, приказ вернуться на место и сидеть смирно, поэтому я не дёргалась.
К слову сказать, о Ланкмиллере-старшем. Такое ощущение складывалось, что толком никто и не знал, отчего он умер. Кэри сейчас так об этом сказал, что показалось, тот пострадал из-за своего же гарема. Любые попытки затронуть эту тему с кем бы то ни было в доме заканчивались мрачным взглядом и поспешным, совсем не деликатным её сворачиванием к чертям собачьим. Не удивлюсь, если его траванула какая-нибудь Нора его же собственным ядом. Хотя, может, мучитель, говоря о ранах, имел в виду собственную мать.
– Честно сказать, я хотел просто увидеться, без всяких условностей, но знаешь, похоже, делового разговора нам всё же не избежать. – Кэри неохотно вздохнул и полез куда-то в шкаф, выуживая оттуда стопки документов в чёрных папках. – Возникли кое-какие проблемы с конкурентами, посмотришь? Нужен твой совет.
Разговор у них зашёл о котировках, марже, зелёном камуфляже и остальных вещах, совсем не близких и непонятных мне.
Я не вслушивалась. Сидела, меланхолично болтая ногами, и разглядывала Нейгауза исподтишка. Он был из тех людей, которые со временем практически не меняются. Все та же очаровательная многодневная щетина, тёмно-русые волосы, хитрый и тёплый взгляд. Феликс производил впечатление спокойного, рассудительного человека, и на моей памяти так ни разу из себя и не выходил.
Я выдохнула с тихим облегчением. Когда всё меняется с такой несусветной скоростью, всегда приятно видеть хоть что-то постоянное.
– Кэри? – я потянула мучителя за рукав, ужасно бестактно прерывая затянувшуюся беседу. – Может, мы уже… поедим?
– Проголодался, маленький? – меня в ответ чуть ли не за ухом почесали, как котёнка. – Нет смысла больше оставаться на фирме, мы ведь уже закончили с документами, – Ланкмиллер кинул вопросительный взгляд на своего любовника, – продолжить можно у меня дома.
Надеюсь, что продолжить они планируют без моего участия, однако же кое-какие сомнения меня всё равно терзают…
Тем временем оказалось, Нейгауз заметил кое-что и притянул меня поближе огромными ручищами, приспуская воротник.
– Носишь ошейник? Надо же! Да ладно, не сжимайся так, он тебе даже идёт, – Феликс по-дружески потрепал меня по щеке. Он уже пока говорил, заметил, как мне хреново от его слов, поэтому постарался сгладить ситуацию, а я отчаянно и безуспешно пыталась ему подыграть, выдавая замученную улыбочку.
– Только натирает сильно, – отползла от него, поднимаясь с дивана и порывистыми неровными движениями вновь прикрывая нежелательную деталь гардероба.
Я даже растерялась, почувствовав на своих плечах ланкмиллерские ладони. На роже у него явственно читалось недовольство, поэтому ничего хорошего не было в том, что он меня касался. Лицо вздёрнул за подбородок так бесцеремонно и резко, что я замычала в ответ что-то невразумительно-протестующее. Но Кэри проигнорировал эти возмущения, внимательно разглядывая покрасневшую шею. Бросил напоследок какое-то слишком сухое и раздражённое:
– Если натирает, надо было сказать. Или у тебя языка нет?
– Я пыталась тебе сказать, ты меня заткнул раньше, чем у меня это вышло. – Он уже вышел из кабинета к тому времени, поэтому никакой уверенности в том, что эти слова достигли его на этот раз, у меня не было.
Феликс задержал меня в дверях, когда Кэри уже ушёл далеко по коридору и не мог слышать нас.
– А ты изменилась, Роуз. Взрослее стала, что ли, – он окинул меня проницательным задумчивым взглядом, – серьёзнее и сильнее.
Я молча опустила голову и сосредоточенно выдохнула. Значит, пока Кэри не слышит, всё-таки по имени? Как это в его духе. Эх, Феликс, о чём ты говоришь? Серьёзнее и сильнее? Вряд ли. С нашей последней встречи я разве только чуточку поумнела. Ровно настолько, чтобы понять, что не заслуживаю этих слов. Я так за всё время и не осмелилась даже в глаза тебе посмотреть.
Сильнее. Ну да. Как же.
Я сидела на ланкмиллерской кухне в гордом одиночестве и наслаждалась тортом из его кондитерской, пока Кэри с Феликсом наслаждались друг другом. Это продолжалось уже довольно долго: я почти весь остаток дня была предоставлена сама себе, что вылилось в бестолковое брождение по дому и не менее бесполезное залипание в распахнутое окно. Майский ветер, ласковый и ручной, принёс с собой прохладные антрацитовые сумерки с застывшими в небе прозрачными облаками.
Вот сейчас я доем… ну, хотя бы этот кусок или тот, следующий… И придётся топать наверх, к ним. Я себе всей этой безысходностью кухонной больше напоминала алкоголичку, чем наложницу. Только что вместо самогонки – чай с розой и шиповником.
Когда я поняла, что ещё больше торта в меня уже решительно не влезет, решительно отодвинулась от стола. Настало время идти. В конце концов, не так уж это и страшно, Ланкмиллер довольно мягко выдвинул предложение после этого своеобразного ужина посетить его кабинет, хоть права на отказ и не дал, как всегда. Но там будет Феликс, и чёрт знает, во что это может вылиться.
Я, бросив на кухне невымытую посуду – непривычно-то как, чёрт возьми, – быстро поднялась наверх и замерла у чуть приоткрытой двери кабинета. Подглядывать нехорошо, но будем считать, что я уже стою внутри и они просто меня пока ещё не заметили.
Ланкмиллер лежал на диване, опустив голову Феликсу на колени, тот перебирал его волосы мягкими неторопливыми движениями. Оба молчали. Теперь ясно, почему Кэри так любит эти встречи. Воплощённый покой. Тихое абсолютное взаимопонимание. Когда ничто не тревожит тебя и на какое-то время, хоть даже на полчаса, можно доверить себя дорогому человеку и тогда уже ни о чём не думать, просто расслабиться в его руках. Это завораживало.
А Ланкмиллер точно уверен, что хочет меня здесь видеть?
Дверь скрипнула, потому что я слишком сильно подалась вперёд, не рассчитав, и волей-неволей пришлось войти. Теперь моё существование в коридоре уже никак не скроешь, и нужно играть по-честному. В кабинете пахло дорогим коньяком и гиацинтами, видимо, их запах принесло с улицы. На меня, как это и ожидалось, совсем не сразу обратили внимание.
Тусклый медовый свет настольной лампы обнажил усталые серьёзные черты лица моего мучителя, как будто подчеркнул возраст. Ланкмиллер выглядел чуть старше своих лет, и если подумать, ему пришлось быть старше, ведь руководство компанией легло на его плечи, когда ему было едва только двадцать шесть. Он был совсем ещё… Остановись, Роуз, ты ведь не собираешься его жалеть? Тогда почему ты не можешь оторвать от него взгляда.
