Читать книгу 📗 "Путь отмщения - Боумен Эрин"

— Не возражаешь против компании?

Я вздрагиваю: рядом стоит Джесси с седлом и одеялом в руках. Он кивает на ровный участок песчаной почвы позади меня. Я смотрю сквозь пламя костра на то место, где он сидел раньше. Там Билл угрюмо чистит оружие и злобно зыркает на меня.

— А чем тебе не нравится та сторона костра?

— Земля неровная и камни, — поясняет Джесси. — К тому же Билл как с цепи сорвался.

— А я считала, это я злюка и постоянно ворчу. Во всяком случае, именно так вы оба уверяли в Белой купальне.

— Да, но когда Билл не в настроении, он еще хуже тебя. — Джесси бросает седло на землю и начинает стелить одеяло.

Взгляд Билла прожигает меня насквозь.

— Вообще-то, компания мне не нужна, — говорю я Джесси.

Но он уже плюхается на одеяло и вытягивается во весь рост.

— А Биллу тем более. За последние десять минут он наговорил мне столько гадостей, что хватит еще на месяц вперед.

— Джесси, я не совсем понимаю, чего ты добиваешься, но от меня ты ничего не получишь.

Он поворачивается ко мне, и я близко вижу его прищуренные глаза.

— Я хочу спокойно выспаться. А ты? Чего хочешь ты?

В груди сжимается тугой комок.

«Скажи, пусть уходит. Скажи, что не разрешаешь ему спать здесь».

Но во рту у меня пересохло, язык будто распух.

Джесси пожимает плечами, отворачивается и смотрит в небо.

— Сладких снов, Кэти, — говорит он и кладет шляпу на лицо.

Он не видит, как глаза у меня наполняются слезами, а губы начинают дрожать. Я не слышала этих слов с тех пор, как умер па, и была уверена, что больше никогда их не услышу. Но вот я сижу где-то посреди аризонской пустыни — сирота, оставшаяся одна на всем белом свете, — и вдруг оказывается, что я не так уж и одинока. Сама не знаю, к чему мне это. И к чему эти слезы, которые катятся по щекам и собираются в уголках рта. И чему я улыбаюсь.

Глава девятнадцатая

Якоб Вальц провожает нас на рассвете. Мы навьючиваем большую часть поклажи на ослика — старик одолжил его нам и пообещал заботиться о лошадях и Дворняге до нашего возвращения.

— И все-таки вы сумасшедшие, — говорит он.

— У меня нет выбора, — отвечаю я и задаюсь вопросом, всегда ли так бывает с местью: разум отвергает любые логические доводы, пока ты собственными глазами не увидишь торжество справедливости.

— Да, но у остальных он есть. — Вальц указывает на братьев. — Им незачем тащиться за тобой в эти проклятые каньоны.

— Мы заключили соглашение, — говорит Билл. — Хотя я до сих пор считаю наше предприятие безрассудным.

— У нас не просто соглашение, — замечает Джесси. — Мы друзья семьи и обязаны помочь.

— Ладно, не буду допытываться, — сдается Вальц. — Кажись, подробности не предназначены для моих ушей. А как насчет тебя, девочка?

— Лилуай, — говорит индианка.

— Чего?

— Не нужно звать меня девочкой, у меня имя есть.

— Лил едет домой, — отвечаю я за нее.

Вальц хмурится. Мне показалось, он не слишком жалует апачей. Вчера вечером он рассказывал, что несколько раз у него случались стычки с соплеменниками Лилуай, после которых он еле унес ноги. Впрочем, мне его истории показались чересчур драматичными для правды: похоже, старику попросту хотелось покрасоваться перед публикой.

— Если вы с ребятами не появитесь здесь через неделю, я продам ваших лошадей и вернусь в Финикс, — предупреждает Вальц. — Не вижу смысла сидеть тут полуголодным в нищете, когда золото находиться не хочет, зато постоянно кто-то стреляет, а теперь еще и целая банда завелась.

— Что ж, справедливо, — соглашаюсь я. — А не укажете нам в таком случае путь к Боулдер-каньону?

Он машет рукой на восток, куда-то за каменные столбы, обступившие хижину.

— Следуйте по реке до крутой излучины, и увидите каньон с южной стороны. Небольшой рукав Солт-Ривер заворачивает прямо в Боулдер-каньон, но наполните фляги заранее. В самих горах воду найти нелегко.

— Спасибо вам, Вальц! — говорю я. Ребята приподнимают шляпы, а Лил коротко кивает старику. Он провожает нас взглядом, но вскоре мы огибаем скалы, окружающие его дом, и исчезаем из виду.

Мы легко находим вход в каньон — его только слепой не заметит. Солт-Ривер делает в этом месте крутой разворот к северо-востоку, но часть воды действительно утекает в устье Боулдер-каньона, подтачивая горы. Правильно Вальц нам посоветовал оставить лошадей. Сильви печально ржала, когда я прощалась с ней сегодня утром, но окружающий ландшафт определенно не годится для поездок верхом. Неровные скальные стены резко уходят вверх, дно каньона изрыто уступами и провалами. Мы взяли в путешествие только ослика, одолженного стариком, да пони Лил, и то лишь потому, что она не собирается возвращаться.

Мы наполняем фляги водой, как и велел Вальц, и углубляемся в каньон. Оказавшись внутри его стен, я тут же чувствую себя в ловушке — загнанной охотником дичью, пойманной в силки птицей. Скалы цвета ржавого железа теснят нас и нависают со всех сторон. Над головой виднеется лишь жалкая полоска неба. После множества дней, проведенных на просторах пустыни, эта узкая голубая лента кажется лезвием ножа, занесенного над головой. Я стараюсь сохранять спокойствие, но тропа наводит на меня страх: кажется, чем дальше мы продвигаемся, тем теснее смыкаются стены, — и бежать некуда. Идеальное место для засады. Просто удивительно, что апачи умудряются чувствовать себя здесь как дома.

Проходит совсем немного времени, и ручеек, ответвившийся от Солт-Ривер, истончается и уходит в дно ущелья. Местами, где есть хоть немного подземной влаги, растут кактусы и чахлые кусты, но в основном земля под ногами голая, сухая, испещренная трещинами. Лил едет впереди на пони, я следую за ней с осликом в поводу. Билл о чем-то спорит с Джесси у меня за спиной, но я не пытаюсь прислушаться. Все равно ничего приятного не узнаю. Наверняка они снова говорят обо мне, о нашем опасном походе или о том, что Джесси разучился думать головой.

Мы идем весь день, но вряд ли одолели больше трех миль. Слишком часто приходится замедлять шаг, чтобы перебраться через овраг, поросший кактусами, или обойти нагромождение скал. Задолго до заката на каньон начинают наползать тени. Это мне тоже не нравится. Я предпочитаю естественное положение вещей, когда солнце опускается за горизонт, а не прячется за гребнем ущелья.

Впрочем, не все так плохо. Впереди Боулдер-каньон раздваивается, и нам, согласно указаниям дневника, нужно налево, к Игольному каньону, где есть неплохое место для ночлега, если, конечно, заметки па точны.

— Нам туда, — говорю я и указываю нашему маленькому отряду направление. — Мы ищем ориентир: три сосны.

— Точно сосны? — переспрашивает Лил.

— Да, именно они. Высокие деревья с прямым стволом и зелеными иголками.

— Я знаю, как выглядят сосны, — говорит она. — Но здесь они не растут.

— А в горах Брэдшоу растут.

— Да, но мы-то сейчас не в горах Брэдшоу, правда? — замечает Билл.

Я вытаскиваю дневник, заткнутый сзади за пояс штанов, и раскрываю его на странице с картой.

— Здесь написано: три сосны. Вот же они нарисованы, как и все остальное.

— Отлично, с первой же приметы весь маршрут псу под хвост. Напомни, почему мы вообще доверяем этой карте?

— Потому что «Всадники розы» повесили моего отца ради нее, Билл. Повесили, понимаешь?

— Может, они такие же болваны, как и твой па, если верят любым россказням.

— Ты, никчемный сукин сын, возьми свои слова обратно! — Я толкаю его в грудь, и он от неожиданности теряет равновесие и чуть не падает. Отступив назад, Билл выпрямляется, кидает на меня возмущенный взгляд и поправляет выцветший шейный платок с восточными завитушками.

— Я просто сказал вслух то, о чем все остальные думают про себя, — цедит он.

— Па не сумасшедший! — рычу я сквозь зубы.

— Нуда, — откликается Билл, — может, это только ты чокнутая.

Я снова бросаюсь на него, теперь уже всерьез разозлившись. Если бы Джесси не вклинился между нами и не оттащил меня назад, я бы заехала Биллу кулаком прямо в челюсть.