Читать книгу 📗 "Месть. Не стоило мне изменять (СИ) - Вирго Софи"

Перейти на страницу:

Отмазка номер два. Срочный бизнес-выезд. «Дорогая, ты же понимаешь, переговоры в Дубае, срочно, без меня все рухнет». Его любимая отмазка, которой он явно прикрывал свои измены, и теперь можно ею прикрыться от жены.

Третья. Он просто прикажет ей отказаться без объяснения причин, и тогда мне придется давить на нее, звонить, изображать журналистский азарт. «Ах, Сонечка, ну как же так, мы же договорились!» - скрипя зубами от ненависти, но сохраняя сладкий голос.

- Вероника Сергеевна?

Я вздрагиваю, будто пойманная на чем-то запретном. Передо мной появляется Игорь Васильевич, тренер Жени, широкоплечий мужчина, с коротким седеющим ежиком волос и привычкой говорить чуть громче, чем нужно. Его спортивный костюм пахнет стиральным порошком, а над левой бровью красуется след от старого шрама.

- Да? Извините, задумалась…

- Ничего страшного, - он садится рядом, и скамейка скрипит под его весом. Вытирая шею полотенцем, он оставляет на коже красные полосы. - Хотел поговорить про Женю. Ваш мальчик способный, очень способный. Но последние недели будто не здесь. То забывает базовые приемы, то на спаррингах замирает.

В горле встает ком. Я знаю причину, но не могу в этом признаться. Не могу сказать, что мой сын замирает, потому что дома его родители превратились в двух чужих людей, которые только делают вид, что все нормально, и его это угнетает.

- Он… дома тоже стал рассеянным, - осторожно подбираю слова, глядя на свои руки, сжатые меж коленей.

- Понимаю, - Игорь Васильевич вздыхает, и его дыхание пахнет кофе и мятной жвачкой. - Семь лет, это возраст, когда психика как пластилин. Что вылепишь, то и останется. Попробуйте его поддержать. И… - он колеблется, потирая ладонью колено. - Пусть отец хоть раз придет. Для мальчиков важно видеть, что папа им гордится.

Эти слова будто бьют меня под дых.

Отец. Тот, кто сейчас выбирает свадебное платье для своей любовницы вместо того, чтобы прийти на тренировку к сыну, вот кто у него есть.

- Отец очень занят, - говорю слишком быстро, и голос дрожит, выдавая меня.

- Все заняты, - тренер встает, и его тень накрывает меня. Голос теперь тише, но жестче. - Но, если у ребенка талант, его надо развивать. А без поддержки семьи он зароет его в землю. Подумайте.

Не успеваю ничего ему сказать, Женя выскакивает из раздевалки. Его волосы взъерошены, щеки розовые от душа. Он торопится, спотыкается о шнурок и едва не падает, но ловко удерживает равновесие, уже почти как настоящий спортсмен.

И как хорошо, что Женя не слышал нашего разговора с тренером. Его глаза сияют, а на губах улыбка, которая заставляет мое сердце сжиматься от вины.

- Мам, я готов! - говорит сын, а я ловлю его за плечо, поправляю воротник футболки на своем материнском инстинкте. Мои пальцы дрожат, но он этого не замечает.

- Отлично, сейчас поедем, - отвечаю ему, а сама смотрю в глаза тренера, уточняя без слов, закончен ли наш разговор.

Вот только ответ не успеваю получить. За сыном из раздевалки выходит мужчина.

Высокий, с широкими плечами, в облегающей черной футболке, которая не скрывает пресс. Руки в татуировках, переплетающиеся узоры, шестеренки, что-то еще, но я не всматриваюсь, бросаются в глаза, рождая внутри чувство опасности и безопасности одновременно.

Его лицо по-мужски красивое, не смазливое, но взгляд слишком самоуверенный, будто он уже знает, что понравился. Его походка медленная, хищная, как у человека, привыкшего к вниманию.

- Ваш сын настоящий боец, - говорит он, останавливаясь рядом. Голос низкий, с легкой хрипотцой, как будто он только что проснулся или слишком много курит. - Сегодня на спарринге держался как взрослый.

Женя сияет от похвалы, и мне хочется прижать его к себе, спрятать от этого взгляда, от всего мира, который становится все сложнее и опаснее с каждым днем. Но я только крепче сжимаю его плечо, чувствуя под пальцами теплое, живое, самое дорогое, что у меня есть.

- Да, мам, Дмитрий Сергеевич меня хвалил, а он мастер спорта, как и тренер! - довольно повторяет сын, и его голос звенит, наполняя меня одновременно теплом и горечью. В этом звонком детском восторге столько чистоты и доверия, что на мгновение забываю о всей этой грязи, в которую погружена последние недели.

- Дима, - поправляет тот и протягивает мне руку. - Дмитрий Сергеевич для детей, а так, просто Дима. В его голосе слышится та самая снисходительная фамильярность, которая всегда настораживает меня в новых знакомых мужского пола.

Я едва касаюсь его пальцев, потому что новые знакомства мне точно не нужны. Прикосновение быстрое, холодное, словно я дотронулась до чего-то опасного. В голове тут же всплывает мысль: "Еще один, который считает, что имеет право".

- Вероника, - называю свое имя так же коротко, без отчества, давая понять, что не намерена развивать это знакомство.

- Красивое имя, - улыбается он, и его губы растягиваются в ухмылке, но без издевки. - И сын у вас классный. Настоящий мужик растет. В его словах звучит та фальшивая слащавость, которую обычно используют, когда хотят что-то получить.

- Спасибо, - отвечаю сухо, сжимая зубы так, что начинает болеть челюсть.

- А вы сами спортом занимаетесь? - он оглядывает меня с ног до головы, медленно, нагло, раздевая, будто у него есть на это все права. Причем его глаза останавливаются на моей груди, затем скользят вниз, и я чувствую, как по спине пробегают противные мурашки. – Фигура у вас просто огонь.

В его голосе слышится та самая неприкрытая пошлость, от которой у меня сводит желудок.

Спокойно, Ника. Дочитай до десяти.

Глава 12

Вероника

Женя косится на нас, не понимая, что происходит, но чувствуя напряжение. Я ловлю себя на мысли, что хочу просто схватить его и убежать отсюда, подальше от этих глаз, от этого голоса, от всего этого. В горле стоит ком, а сердце бьется так сильно, что кажется, его стук слышно даже этому наглецу.

- Я замужем, - говорю твердо, вкладывая в слова все равнодушие, на которое способна. Голос звучит резко, почти грубо, но мне все равно, лишь бы этот тип отстал. - И в комплиментах не нуждаюсь.

- Ну, замужем, это не приговор… если муж не я. Раз злитесь и напряжены, то... - не договаривает, но я все понимаю и без слов. Его намек остается висеть в воздухе, и мне хочется закричать, что он хам, что он не имеет права так со мной говорить.

- Вам бы манерам поучиться, - делаю ему колкое замечание, на что получаю лишь снисходительную улыбку. Черт, да как же он бесит.

- Ну если их будете преподавать вы, нет проблем, готов каждый день учиться. Ночи у меня свободны, как и вечера с ранним утром. Какое время удобнее?

- Да вы… вы просто… идите вы.

Тренер, стоящий чуть поодаль, кашляет в кулак, а потом спасает ситуацию, будто понимая, что еще секунда, и я взорвусь. Его лицо выражает явное сожаление, видимо, он уже не в первый раз становится свидетелем подобных сцен.

- Вероника Сергеевна, еще раз, подумайте насчет отца. Мальчику важно мужское внимание, - в голосе тренера слышится усталость и какое-то странное сочувствие, может быть, он догадывается, что происходит в нашей семье.

- Поняла. Спасибо за совет, - отвечаю ему, и мои слова звучат резко, отрывисто, без эмоций. Губы дрожат, но я стискиваю зубы, нельзя показывать слабость, особенно перед такими, как этот Дмитрий.

- Мам, - дергает меня за руку Женя. В его голосе столько наивного ожидания, что в груди что-то сжимается. - А папа правда придет?

Голос у него тонкий, как паутинка, готовый порваться от любого неосторожного слова, а в глазах та самая детская надежда, которую я не могу убить, но и поддержать не в силах.

- Боюсь, что нет, родной. Папа очень занят, отвечаю ласково, но фраза кажется мне такой же фальшивой, что противно. Я чувствую, как по спине пробегают мурашки, ведь это уже не первая ложь, которую приходится говорить собственному ребенку.