Читать книгу 📗 "Я тебе изменил. Прости (СИ) - Инфинити Инна"

— Пойду работать на ваших конкурентов.

Пацан не промах. Давид полгода — или сколько там, не помню — гонялся за ним, огромную зарплату ему на стол положил. Понимает, что Давиду меньше всего хочется его ухода к конкурентам.

— Да что у тебя в голове!? — восклицаю.

Я просто в шоке от пацана.

— У меня в голове — ты.

Я аж рот приоткрываю. Гляжу на наглого пацана во все глаза. Еще никто и никогда не говорил мне таких дерзких вещей. Если отбросить, что Тимур наглый хам, малолетка и так далее, то... Мне приятно. Мне, мать твою, приятно, что меня хочет кто-то помимо изменившего мне Давида.

— Там диджей медленную песню включил. Слышишь? Пойдем потанцуем.

Еще на бесконечно долгие несколько секунд выпадаю в осадок. Пойти с ним танцевать? При всех? На виду у Давида?

Перевожу взгляд на панорамное окно в ресторан. Давид разговаривает с несколькими сотрудниками. Пьет шампанское, смеется, у него хорошее настроение.

— Мам! — звучит громко голос Майи. Я вздрагиваю, словно из глубокого сна вынырнула. Разворачиваюсь обратно. Дочка спешит по газону к веранде. — Мам, я пошла в лес и чуть не заблудилась!

Запыхавшаяся Майя взбегает вверх по деревянным ступенькам веранды и тормозит возле нас с Тимуром.

— Ужас, мам, я так испугалась! Сеть на телефоне пропала, я не могла позвонить! Я еле нашла дорогу обратно.

— Господи! — бросаюсь обнять дочку. У самой сердце от страха задрожало. — А зачем ты пошла одна в лес?

— Я хотела сделать наброски в альбом. Пока искала подходящий пейзаж, не заметила, как ушла слишком далеко. Но набросок я все равно сделала! Смотри, — дочь выпутывается из моих объятий, снимает со спины рюкзак и достает альбом. Пролистывает несколько страниц и показывает рисунок графитным карандашом. — Там есть отличные виды. Жаль, я не взяла мольберт с красками.

— Чтобы снова пойти в лес и снова заблудиться!? — ужасаюсь.

— Ну, я уже запомнила дорогу.

Кошмар просто. Картины забили Майе всю голову.

— Ты художница? — звучит сбоку.

Я уже и забыла про Тимура. Как по команде, мы с Майей поворачиваем к нему головы.

— Д-да, — не очень уверенно отвечает дочка и вопросительно глядит на меня, мол, кто это. Майя знает всех сотрудников компании в лицо и по менам, она часто приезжает к нам с Давидом на работу. Но так как Тимур новенький, его видит впервые.

— Это наш новый сотрудник айти-отдела Тимур, — представляю его дочке. —

Работает всего несколько недель.

— Понятно. А я Майя.

Тимур обворожительно улыбается.

— Красивое имя. И ты очень похожа на свою маму, Майя.

— Правда? — я цепляюсь за последнюю фразу, как утопающий за соломинку. Как по мне, Майя похожа на Давида. Поэтому, когда кто-то посторонний говорит, что дочь похожа на меня, я радуюсь, как наивный ребенок.

— Да. Твои глаза, твои черты лица.

— Спасибо, — искренне благодарю.

Майя смеется.

— Мам, мне тоже кажется, что я больше на тебя похожа, чем на папу.

Дочка льнет ко мне, чтобы обнять. Надеюсь, глядя на меня с ребенком, Тимур поймёт, что не следует ко мне клеиться? Может, у него наконец-то что-то щелкнет в голове, и он начнет рассуждать здраво?

— Ты вся холодная, — трогаю дочку за нос, щеки, руки. — Пойдем в ресторан.

— Да, пойдем, я замерзла в лесу.

Мы оставляем Тимура на веранде и проходим в теплое помещение. От контраста в температуре по коже пробегают мурашки. Я хоть и была укутана в плед, а все равно заледенела.

— А этот Тимур чем занимается? — любопытничает Майя.

— Я же сказала: айтишник.

— У вас там все айтишники.

— Я точно не знаю его конкретный круг обязанностей.

— А раньше он где работал?

— Я так понимаю, в Америке. Он к нам прямиком из США.

— Ого, интересно, — дочь оглядывается назад, чтобы еще раз посмотреть на оставшегося стоять на веранде Тимура. — По-моему, у вас еще не было сотрудников из Америки?

— Не было.

— И он переехал в Россию специально для работы у нас?

— Не знаю. Спроси у папы. Насколько мне известно, твой отец полгода или больше заманивал его к нам. Может, и ради нас переехал. Давид ему баснословную зарплату выложил. Ради такой можно было сменить страну проживания.

Если честно, я негодую. Да, Тимур очень талантлив. Если не сказать гений. Но то, сколько Давид ему платит, это перебор. У нас есть сотрудники, которые работают дольше и ничем не хуже, а получают в разы меньше.

— А что он делал в Америке? — Майя продолжает любопытничать, рассматривая Тимура через панорамное окно.

— Учился и вроде где-то работал.

— Я тоже хочу поехать учиться в Америку.

От такого заявления дочери я врастаю в пол.

— Что!? — восклицаю в ужасе.

— В США есть очень хорошая академия живописи...

Майя начинает взахлеб рассказывать про академию живописи, а я больше ничего не слышу, кроме бешеного стука собственного сердца. Отпустить единственную дочь одну куда-то за океан??? Да ни за что в жизни.

— Никакой Америки! — резко обрываю. — Что за глупости лезут тебе в голову?

— Да почему глупости!?

— Майя, нет!

— Но почему!?

— Потому что ты еще маленькая.

— Так это не сейчас, а после школы.

— Ты и после школы будешь маленькой.

— Ты после школы вышла замуж за папу и родила меня, — деловито упирает руки в бока.

Резонное замечание.

— Но я же не уезжала в Америку. Все, Майя, я не хочу это обсуждать. Выброси эту ерунды из головы. Мы уже решили, куда ты пойдешь учиться.

Дочка недовольно вздыхает. Я чувствую, что слегка перегнула палку. Обнимаю

Майю.

— Ну как же мы с папой без тебя?

— Так бы сразу и сказала, что вы просто не хотите остаться одни, — в голосе дочки звучит обида.

— Давай вернемся к этому разговору, когда ты будешь в выпускном классе. Хорошо?

— Угу.

Не надо говорить Майе категоричное «нет» и расстраивать ее. Дочке и так предстоит узнать о нашем с Давидом разладе. Даже не представляю, как объявить ей об этом.

Майя уходит поздороваться с Ритой. Она хорошо ладит с сестрой Давида. Я подхожу к бару и прошу сделать мне горячий чай с лимоном. Мой взгляд встречается со взглядом мужа. Я быстро отвожу глаза в сторону. Груз обстоятельств снова ложится на меня бетонной плитой. Кажется, чем дольше я затягиваю с конкретным решением, тем хуже всем делаю. А на подкорке крутится: «Если разведешься, у Давида будут другие». И от этого так невыносимо плохо становится, что жить не хочется.

— Спасибо, — благодарю баристу за чай.

Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж ресторана. Здесь есть несколько маленьких уютных залов, в которых можно пообщаться в тишине. Я захожу в первый. Тут никого. Сажусь на мягкий стул у туалетного столика, перевожу дыхание. Несколько мгновений рассматриваю себя в зеркале. Мне тридцать четыре. У меня появились маленькие морщины вокруг глаз. Я регулярно посещаю косметолога и массажиста. У меня персональный тренер в спортзале. Я исключила из своего рациона фастфуд, газировку и продукты с высоким содержанием сахара.

Ровно половину своей жизни я провела с одним-единственным мужчиной — Давидом. Я никогда не занималась сексом, не целовалась и не ходила на свидания с кем-то кроме Давида. На меня никто никогда не смотрел как на женщину, кроме Давида. Никто не проявлял ко мне открытого интереса, кроме Давида. Пока не появился совершенно безумный и наглый Тимур.

Достаю из маленькой сумочки на плече пудру. Слегка прохожусь губкой по лицу. Делаю глоток чая. Обжигающий напиток комком катится по пищеводу и проваливается в желудок. Сразу становится жарко, и я снимаю пиджак.

Тимур появляется меньше, чем через минуту. Я знала, что он поднимется за мной. И ждала его появления. Распрямляю спину и смотрю на пацана в зеркало. Он нарочито медленно двигается ко мне. Его идеально белые Кроссовки и джинсы слепят глаза. Останавливается ровно за спиной и тоже смотрит на меня через зеркало. Склоняется к моему уху, отчего я почти перестаю дышать.