Читать книгу 📗 "Месть. Никогда не прощу (СИ) - Вирго Софи"

- Извините, я сейчас принесу другую… - ее голос дрожит, она готова прогнуться, но только ей это не поможет.

Ира срывается за то, что что-то в реальной жизни идет не по плану. Мне то на руку, но жаль, что при этом страдают другие. Этого я точно не хочу.

- Ой, да идите вы к черту! - Ира резко замахивается и бьет ее по лицу, да звонко так, что мне кажется она ударила меня. Я чувствую это фантомной болью.

Несколько человек оборачиваются, кто-то хмурится, кто-то морщится, но тут же отводят глаза. Никто не делает шаг вперед. Никто не хочет связываться.

- Я пойду к директору, и вас уволят к завтрашнему дню! - шипит Ира. - Таких неудачниц, как вы, тут терпеть не будут!

Девушка молчит, только прижимает ладонь к покрасневшей щеке. В ее глазах не боль, а что-то худшее, покорность.

Когда Ира наконец уходит, фыркая от злости, девушка остается стоять на месте, опустив голову, словно надеясь, что земля разверзнется и поглотит ее.

Я выключаю запись.

- Вы в порядке? – осторожно спрашиваю у девушки, когда подхожу к ней.

Она вздрагивает, словно даже после всего случившегося ожидает нового удара, не физического, а того, что бьет больнее: очередной порции унижений, криков, презрения. Ее плечи напряжены, пальцы сжаты в кулаки, будто она все еще пытается собрать в них остатки достоинства.

- Да… спасибо… - ее голос тихий, сдавленный, будто застрял где-то глубоко в горле.

Я смотрю на нее и чувствую, как внутри закипает что-то темное и тяжелое. Это не просто злость - это ярость, холодная и расчетливая, та, что не кричит, а шепчет, обещая возмездие.

- Это ненормально, - слова выходят твердыми, четкими, будто я уже всех приговорила. - Так нельзя обращаться с людьми.

Она поднимает на меня глаза, и в них целая буря эмоций: благодарность за то, что кто-то вообще заметил ее боль, страх перед последствиями, стыд за свою беспомощность. Ее губы дрожат, но слез нет она, кажется, уже выплакала их где-то внутри, где никто не видит.

- Она… она важный клиент. Если пожалуется, меня точно уволят.

- Не уволят, - я крепче сжимаю телефон, чувствуя, как холодный корпус впивается в ладонь. В памяти запись, которая сейчас станет оружием. Не просто доказательством, а тем, что может испортить Ире настроение надолго. - Я сейчас пойду к директору. И у нее будут проблемы.

Девушка открывает рот, хочет что-то сказать, предостеречь, попросить не усугублять, но я уже разворачиваюсь и иду к администрации.

Можно бояться сколько угодно, но я тоже важный клиент, и пусть найдет коса на камень. Я даже за косу готова доплатить.

Тебе конец, Ира.

Конец.

Глава 25

Глава 25

Альбина

Я сижу в кресле, пальцы непроизвольно сжимают подлокотники. Дорохов пододвигает папку с документами в мою сторону.

- Все готово. Заявление, доказательства измен, финансовые махинации. Ни одна собака не подкопается. Можем подавать в суд хоть сейчас, - голос у него ровный, деловой, но в последних словах намек на вопрос, тот самый, который я ждала и которого одновременно боялась.

Мои пальцы слегка дрожат, когда я беру папку, листаю страницы, но буквы плывут перед глазами, сливаясь в серые размытые полосы.

Не верю, что все, финишная прямая, я до нее дошла и даже не сошла с ума. В груди разрастается странное ощущение, будто кто-то вытащил раскаленный прут, который годами прожигал мне душу.

Как же долго тянулись эти недели. Каждая ночь казалась вечностью, каждое утро начиналось с мысли "еще один день притворства". Я думала, что не дотяну до этого светлого дня, что сломаюсь раньше, но вот он, этот момент, когда все решается.

- Отлично. Тогда завтра после обеда давайте всему ход. Ну или раньше, главное, чтобы муж получил уведомление после двенадцати дня, - с превеликим удовольствием отдаю команду адвокату, а он наклоняется вперед, локти ложатся на стол, и я вижу, как складки на его пиджаке образуют резкие тени.

Адвокат смотрит на меня заинтересованно, в его глазах любопытство, тот самый профессиональный интерес человека, который привык копаться в чужих драмах и получать ответ на все вопросы. Мне хочется закатить глаза на это, отвернуться, но я держу себя в руках. Я знаю, что он скажет дальше: "почему не сейчас?", но мне нужно так, а не иначе. Все должно сложиться как пазл, и каждая деталь важна. Но и от его настроения много зависит.

- Вы так торопились… почему не сегодня хотите дать документам ход? Еще вчера вы говорили, что каждая минута на счету.

Я закрываю папку, чувствуя, как уголки губ сами собой поднимаются в холодной улыбке, той самой, которую выработала за эти недели ожидания и подготовки.

Не хочу посвящать его во все детали. Надо обтекаемо ответить. На его работе мой план не отразится, да и что он поймет? Это не просто юридическая процедура, это месть, выверенная до секунды

Нет, боюсь спугнуть удачу, которая наконец-то на моей стороне. Пусть это останется моей маленькой тайной, моим последним сюрпризом для Марка.

- Потому что завтра у Марка будет... Особенный день. И новость о разводе прозвучит куда эффектнее, - отвечаю максимально расплывчато, проводя пальцем по кромке стола, ощущая прохладу полированного дерева.

Дорохов изучает меня секунду, его взгляд скользит по моему лицу, будто пытается прочитать между строк, потом он просто пожимает плечами. Его жест говорит лучше любых слов: "Ваша жизнь, ваши правила".

- Дело ваше. Завтра так завтра. Вот еще, - он достает из ящика стола тонкий конверт и кладет его поверх папки. Его пальцы на мгновение задерживаются на углу конверта, будто он сомневается, правильно ли поступает.

- Что это? – удивленно смотрю на конверт, но все же тянусь и беру его, пока мужчина не передумал, параллельно слушая объяснения адвоката. Конверт холодный и гладкий под пальцами, как будто сделан не из бумаги, а из тонкого льда.

- Вы не просили, но я решил перепроверить все. В конверте ДНК-тест Марк и того мальчика. Собственно, это и вызвало у меня задержку, достать материал было нелегко, - киваю благодарно мужчине, но в голове уже роятся мысли. Как он достал образцы? Подкупил кого-то? Украл? Неважно. Главное результат. – Марк не отец ребенка.

Сердце на секунду замирает, потом начинает биться чаще, но не от шока, от странного, почти болезненного облегчения.

Я медленно открываю конверт, просматриваю строки с результатами. Цифры, проценты, заключение: «Отцовство исключено». Буквы кажутся слишком четкими, слишком роковыми. Слишком сладкими.

- Спасибо. Я... Подозревала нечто подобное, - голос не дрожит, звучит ровно, будто это не имеет для меня никакого значения, хотя это абсолютно не так. Это шикарный козырь в рукаве, который станет шикарным венком на его могиле.

Дорохов откидывается в кресле, скрещивает руки на груди. Его пиджак натягивается на плечах, обнажая дорогие часы. Он смотрит на меня оценивающе, как врач на пациента перед сложной операцией. Он хочет мне что-то сказать, но я теряюсь в догадках, что именно.

- После завтрашнего «сюрприза» вам лучше не появляться дома. Человек в таком положении, как ваш муж, может отреагировать... Непредсказуемо. Загнанные в угол звери самые опасные. Меня беспокоит ваша физическая целостность.

Какая забота, даже приятно… было бы, не плати я ему столь щедрый гонорар за работу. Он о кошельке своем беспокоится, и смогу ли я оплатить оставшуюся часть работы, когда дело будет завершено.

Я встаю, беру папку и конверт. Бумага под пальцами кажется неподъемной, но приятной – тяжелой, как оружие перед боем.

- Я со всем справлюсь. Не волнуйтесь за меня, - говорю, и в голосе звучит та самая уверенность, которой не чувствую до конца. Но я не могу показать слабость. Не сейчас.

Он хочет что-то добавить, возможно, предостеречь, возможно, предложить помощь, но я уже поворачиваюсь к двери.

Завтра все изменится.