Читать книгу 📗 "Лучшие враги навсегда (ЛП) - Хейл Оливия"

Самая лучшая ложь — полуправда.

— Он забавный, — говорю я и прислоняюсь плечом к Габриэлю. — Он заставляет меня стремиться к большему. Я стала лучше благодаря ему.

Улыбка Нейта становится еще шире.

— За Конни и Габриэля, — говорит он и высоко поднимает бокал.

Остальная часть зала следует его примеру.

Габриэль наклоняется ближе.

— Стала лучше благодаря мне, да?

Вместо ответа я толкаю его локтем.

После трех блюд оркестр прекращает играть, и вместо него помещение заполняет плавная джазовая мелодия. На сцену выходит мужчина, и в зале воцаряется тишина. Он представляет моего отца, перечисляя длинный список его достижений, в то время как логотип «Контрон» появляется на гигантском экране за ним, словно восходящее солнце.

Папа поднимается на сцену. Он машет рукой, приветствуя присутствующих, прежде чем взять микрофон. Его речь лаконична и точна, и в самом конце он благодарит своих троих детей.

— Мои помощники, — говорит он, взмахивая рукой. — Все, что я сделал, для вас.

Через стол я встречаюсь взглядом с Нейтом. Вижу, что он размышляет над тем же. Это правда.

— Алек, мой старший и моя правая рука. Нейт, самый смелый, тот, кто возглавляет нашу экспансию за рубежом, — папа смотрит на меня прямо со сцены. В зале пугающе тихо, за исключением стука в ушах. — И Конни, младшая, от которой у меня седые волосы.

Зал разражается восторженным смехом. Папа откидывается назад, улыбаясь толпе.

Яростный румянец поднимается по моей груди, и я осознаю, что оглядываюсь по сторонам, улыбаюсь, посмеиваюсь, но ничего не слышу из-за охватывающего меня стыда.

Чья-то рука сжимает мое плечо. Она теплая и слегка грубоватая, и помогает медленно вернуться в собственное тело. Винить некого, кроме себя самой. Я стояла в той часовне в Вегасе, пьяная и под действием адреналина, и отвечала на насмешки Габриэля.

А теперь приходится сживаться с последствиями.

Габриэль наклоняется. Его губы касаются моего уха.

— Это, — бормочет он, — было подло.

Я делаю глубокий вдох. Он не ошибается. Я беру бокал вина и заставляю себя сделать один изящный глоток вместо того, чтобы выпить напиток залпом. Люди наблюдают.

Как и всегда.

После ужина столы убираются, и оркестр начинает играть. Габриэль беседует с группой людей, с которыми в прошлом вел дела, а я разговариваю с Нейтом и Алеком. Протестующие были успокоены. Очевидно, более половины из них ушли вскоре после получения сэндвичей.

Я двигаюсь по залу, когда кто-то меня останавливает.

— Конни, — произносит мой бывший парень.

— Ой, привет, Блейк.

Он протягивает руку.

— Не хочешь потанцевать?

Я смотрю на него секунду, взвешивая предложение, прежде чем принять его, и мы выходим на танцпол. Я знала, что в какой-то момент придется поговорить с ним. Так что лучше поскорее покончить с этим.

— Поздравляю с замужеством, — говорит Блейк.

Я смотрю на него мгновенье, прежде чем рассмеяться. На данный момент это кажется единственно правильным ответом.

14. Габриэль

Я крепко сжимаю в руке стакан бурбона, словно пытаясь его раздавить. Правда, слишком крепко, но внутреннее раздражения достигло предела, нуждаясь в выходе.

— Вы уже целый год встречаетесь? — спрашивает женщина напротив с едва скрываемым любопытством.

Мужчины по обе стороны от нее пристально следят за моей реакцией, словно ожидая чего-то необычного. Это пятый разговор, который повторяет предыдущий. Конни, как всегда, оказалась права.

Люди любопытны по своей натуре.

— Восемь месяцев, — отвечаю я.

Все трое кивают, но не уверен, что хоть кто-то в это верит. Союз Томпсона и Коннован — нечто столь уникальное, что вызывает гораздо больше спекуляций.

— Она, безусловно, самая интригующая из Коннован, — замечает один из мужчин.

— Да, сделка в Чикаго стала своего рода катастрофой, верно? — добавляет женщина.

— О да, — отвечает он, с любопытством обращаясь ко мне. — Вы ничего не знаете об этом? О сделке?

Моя улыбка кажется излишне вежливой. Она упоминала об этом, и я знаю о том, что случилось. Неудачная сделка «Контрон» за сто двадцать миллионов долларов, и публичное заявление, сделанное после этого генеральным директором другой компании.

— Нет, — отвечаю я. — Но зная Констанцию, я бы не стал ее обвинять.

— Конечно, конечно. Это верно, — быстро подтверждает один из них и быстро отступает. — Естественно.

— Вы верный муж, — произносит женщина.

Как и должно быть, думаю я и опрокидываю в себя остатки напитка.

Весь этот гребаный вечер кажется одним долгим мучительным испытанием, где люди стремиться узнать все обо мне и о Конни. Комментарий ее отца во время выступления мог бы показаться забавным на семейном ужине, но не здесь, не среди двухсот гостей, с кем Конни наверняка придется иметь дело в будущем.

Это приводит в бешенство.

Я ищу ее глазами в толпе. Не потребовалось много времени, чтобы заметить ее на танцполе. Ее серебристое платье движется при каждом ее шаге, спадая мерцающим водопадом вокруг тела. Обтягивает бедра, оставляя плечи и руки обнаженными. А рыжие волосы контрастируют с бледной кожей, создавая поразительный образ.

И тут я замечаю, с кем она танцует.

Мое лицо искажается от неприятного удивления. Блейк Грин, бывший парень, с которым Конни состояла в отношениях много лет. Я не ожидал увидеть его здесь.

Но что насчет Конни?

— …но уверена, у вас создана для этого отдельная система.

Я снова обращаю внимание на группу людей, с которыми разговариваю. Они все смотрят на меня с ожиданием.

— Извините?

— Столкнулись ли вы с конфликтом интересов? — спрашивает женщина. Кажется, ее зовут Стейси, а может, Салли. — Соперничество между «Томпсон Интерпрайзес» и «Контрон» легендарно. Просто любопытно, как вы справляетесь с этой деталью.

— Сиенна, — вмешивается один из мужчин и легко толкает ее в бок.

Она смеется и машет рукой.

— Простите, но это действительно интересно.

Мой взгляд переходит к Конни на танцполе. Блейк положил руку ей на поясницу. Раздражение, которое я испытывал в течение последнего часа, превращается в пепел с горьким привкусом на языке. Он прекрасно знаком с ее телом. Годами мог прикасаться к ней когда и как хотел.

В платье или без платья.

— Это делает брак очень динамичным, — говорю я. — А теперь, если вы меня извините…

Я оставляю любопытных гостей и направляюсь к бару. Пробираясь сквозь толпу, наблюдаю за Конни и Блейком. Они продолжают танцевать и разговаривать.

Я заказываю еще бурбона и прислоняюсь к барной стойке, чтобы пристальнее понаблюдать за ними.

Конни смеется над словами Блейка. И даже с такого расстояния я вижу, насколько она расслаблена в его компании.

Я выпиваю половину бурбона, продолжая наблюдать, как они танцуют. Конни слишком красива для него. У Блейка светло-каштановые волосы и, может быть, он открыт и дружелюбен. Некоторым девушкам это нравится, и ей, очевидно, тоже, но он никогда не был достаточно хорош для нее.

В зале, полном людей, одетых с иголочки, Конни по-прежнему выделяется.

Возможно, дело в том, как платье облегает ее соблазнительную фигуру, или в мягких волнах волос, ниспадающих на плечи.

А, может быть, просто в ней самой и в том излучающем от нее магнетизме.

Если мы собираемся сохранить эти отношения, этот брак, то танец Конни с бывшим под две песни подряд, не поможет. Именно она сказала, что люди будут наблюдать за нами.

Я осушаю остатки в стакане и ставлю его на барную стойку. Что ж, пусть наблюдают.

Я пересекаю танцпол, направляясь туда, где они нежно покачиваются, все еще разговаривая. Блейк улыбается словам Конни, его глаза сияют, и что-то мрачное сжимается у меня в груди.

Я вклиниваюсь.