Читать книгу 📗 "Развод. Бумерангом по самые я... (СИ) - Шевцова Каролина"

- Я просто подвез вашу маму и… это не то, что вы подумали!

Снова перевожу камеру телефона на себя, отхожу в сторону и совершенно спокойно спрашиваю:

- А даже если это то, что вы подумали? Что с того, девочки? – голос звенит как лист металла.

- Мам, ты что… обиделась? - удивляется Яна.

- А у меня нет повода, милая? Не вы ли мне его дали? Вы уже достаточно выросли, чтобы хамить моему гостю, так что и я буду говорить с вами по-взрослому. Ваш отец изменял мне Леной. В этом доме, пока вы были на занятиях, пока отдыхали в саду, пока готовились к экзаменам в комнате – Они предавали нас всех! Ваш любимый папа и ваша любимая Лена! Это подло? Или я что-то путаю?

Молчание. Краснеют, уводят глаза в сторону.

- Отлично. А потом он заявил, что я плохая жена. Что если бы я была как его юная любовница…

- Папа не мог! – Перебивает Полина.

- Но сделал! – Крик вырывается сам собой. Я больше не контролирую ни слова ни эмоции. – А затем пообещал оставить меня без гроша. Нет, не так. Сначала ваш папа угрожал мне, что я буду на паперти милостыню просить. Затем ударил вашего брата Тимофея, потому что увидел в нем конкурента. Что молчите, или не знали?

По глазам вижу – и, правда, не знали. Об этом мой благоверный решил умолчать. Сейчас и Полина и Яна смотрят на меня с неверием и ужасом. Как будто им снова пять, и они впервые испугались грома. Сердце сжимается от жалости к собственным детям, но я силой подавляю этот инстинкт. Жалость в моем случае - слабость.

- Ваш отец поклялся не вмешивать вас в это дело, наш развод не должен был коснуться вас. Но когда ситуация пошла не в его пользу, позвонил и оболгал меня. И вместо поддержки, я получаю – что? Претензии, что я вас не хотела, и что у меня есть адвокат?! От самых близких, от моих девочек, которые за последнюю неделю делали что угодно, кроме одного – не позвонили и не узнали, в порядке ли я? Как я себя чувствую все эти недели? Как мне удается не сойти с ума от боли и обиды!

Молчат. Им нечего сказать. Сейчас я разрушила кукольный розовый мирок своих девочек… папиных дочек. Все годыони жили в домике Барби, а злая мама взяла и разбила очки, которыми они смотрели на жизнь. И кажется, бедняжки, порезались осколками стекол.

- Если вам настолько жаль отца, отдайте ему свою долю бизнеса. Или вы думали, что салоны не будут участвовать в дележке имущества? Нет, милые, ваш отец хочет получить их также, как и мою школу, как и Тимкин ресторан.

- Он… он не говорил, - шепчет Яна.

- А вы ему больше верьте. Это же папа, непогрешимый, почти святой!

- Мам, - Полина отводит глаза в сторону, - нам нужно все обдумать, мы позвоним и поговорим позже.

- Нет, - качаю головой. – Мы не будем говорить, пока вы не извинитесь. Потому что вы меня очень сильно обидели.

- Ну, прости!

- Ну… нет! Я хочу, чтобы вы обе поняли, что сказали и что сделали. Одним «извини» отделаться не получится. Хотите чтобы с вами говорили как со взрослыми, тогда и ведите себя соответственно! Пока что я вижу перед собой детей! Я все сказала! Спокойной ночи!

Отключаю связь, кидаю телефон в сторону. Тот с нехорошим стуком падает на паркет. Наверное, только что я разбила айфон, но мне плевать. Сейчас разбилось кое-что важнее тупого куска пластика – мое доверие к собственным детям.

Встаю, обвожу комнату пустым взглядом, будто тут нет ни Яшина, ни Графа. Пес – предатель - залез на колени Влада и, кажется, снова уснул. В любое другое время меня бы умилила эта картина, а сейчас… плевать.

- Тут несколько спален, - равнодушно произношу я, - выбери себе любую. Белье в том шкафу, кровать застелешь сам, хорошо?

Яшин осторожно перекладывает Графа обратно в лежанку и идет ко мне:

- Ты правильно все сказала. – Его голос тихий. - Только, наверное, не стоило подавать им идею о передаче салонов. Они могут отозвать доверенность и переписать ее на Казанского.

- Пусть, - говорю и сама поражаюсь, до чего же мне плевать. Поймав удивленный взгляд Яшина, объясняю: - все, что я делала, я делала для своих детей. Я хотела, чтобы они жили счастливыми, свободными, ни в чем не нуждались – то есть не как я. Даже Тимофей… когда я подарила девочкам салоны, то решила расширять точки общепита, чтобы было, что передать и ему. Мне лично не нужно много, Влад. Не все это – я равнодушно обвожу взглядом комнату. – Если мои дети, ради которых я все это время пахала, не зная сна и отдыха, выберут сторону отца, то я теряю что-то большее, чем просто салоны красоты или ресторан. Вот что страшно.

Яшин внезапно обнимает меня. Крепко, по-мужски. Его знакомый запах – табак, парфюм, что-то неуловимо родное – обволакивает, как теплое одеяло. Он утыкается носом мне в макушку и с шумом втягивает ноздрями воздух.

- Ты все сделала правильно. – Шепчет он. – Они поймут, дай им время.

И это единственный раз, когда мне не хочется с ним спорить.

Глава 20. Владлен Казанский

Это был первый раз, когда я повысил голос на Лену. По-настоящему. Не сдерживаясь.

Орал как припадочный, и меня не остановили ни ее жалкий вид, ни испуганно округлившиеся глаза, ни слезы.

Особенно слезы.

Боже, как я устал. Даже близняшки в три года ревели меньше, чем моя Лена.

И если вначале я думал, что это образ, что это маска израненной женщины, с которой жизнь обошлась жестоко, то сейчас… Что млять сейчас не так?

Я люблю её. Трахаю. Осыпаю подарками. Пообещал жениться! Согласился на ребёнка, потому что у кого-то "возраст" и "инстинкты" и плевать, что мне самому уже внуков пора нянчить. Короче, работаю на износ на всех фронтах.

И что я прошу в ответ? Сущую малость – горячий ужин, чистую квартиру, и безупречную репутацию.

С едой Лена справляется, как ни крути, готовит она хорошо. Бабка научила, да и время, проведенное с Кариной, дает знать.

Уборка… этот хлев, из которого Лена отказывается съезжать, как ни убирай, чище не станет. Тут даже ремонт не спасет ситуацию, только если пропихнуть дом под реновацию. Но старая Ленина хрущевка не стоит таких телодвижений. А вернуться в съемную квартиру, которую я уже для нас снял, Лена не хочет. Останется тут и хоть усрись! Упрямая девчонка!

Если бы не вчерашний день, то я бы в очередной раз уступил ей. Хочет жить в своей дыре – пожалуйста. Но потом случился прием в Белуге. Когда вечером, размотанный и почти мертвый, я наконец добрался до душа, вместо теплой воды на меня полилась тонкая струйка ржавой жижи - этого было достаточно, чтобы я взорвался

Орал, ругался, даже пытался собрать наши вещи, чтобы сегодня же перебраться в отель – от Лены ноль реакции. Одни слезы. Рыдала, аж до хрюка.

И потом меня понесло. Я припомнил все, и это ее «просто Лена». И тупое поведение за столом. И даже попытку вызвать у меня жалость своим побегом из банкетного зала. Но главное, о чем я думал, и что меня бесило – уродское платье в цветах.

- Кто, чёрт возьми, надоумил тебя надеть ЭТО?! - голос сорвался в хриплый шёпот, но от этого звучал ещё опаснее.

Лена всхлипнула, подбородок её дрожал:

- Ты же сам говорил, что нравится...

- Мне и килька в томате нравится после третьей рюмки! Но я же не стану его жрать на приёме у президента! - вырвалось у меня, и я тут же мысленно выругался за сравнение.

Её глаза - огромные, влажные, как у загнанного оленя - расширились ещё больше:

- Значит я для тебя... как какая-то рыба?

-Уууух... - воздух со свистом вырвался сквозь стиснутые зубы. Как же бесит эта женская манера выхватывать слова из контекста!

Внезапно с тоской вспомнил Карину - прямую, как штык. С ней всё было просто: проблема - решение, ошибка — исправление. На людях - фирменная шуточка, дома - спокойный разбор полётов. Никаких театральных пауз, никаких "угадай, почему я обиделась".