Читать книгу 📗 "Разводные процедуры (СИ) - Ланц Лика"

Под вечер детишки угомонились, занялись своими делами. Сын сел поиграть за компьютером, Катя рисовала. У неё большой красивый блокнот и остро отточенные простые карандаши. Целый пенал.

Рисовала она красиво. На мой взгляд. Чувствовался талант. Почему Марк запрещает ей заниматься живописью? Надо, наверное, и об этом поговорить. Или не надо. Чревато щелчком по носу, что это не моё дело. Я ещё слишком хорошо помнила пеняние соседа на мою неидеальность и неумение соблюдать общественный порядок. Страшно даже подумать, какой отпор я могу получить, если полезу к нему со своими советами, как воспитывать и находить подход к дочери…

К тому же, ему, по всей видимости, не до семейных ценностей. Вырвался мужик из постылого брака, свидания назначает, с любовницами встречается. Благо, сейчас не нужно ему шифроваться, прятаться, обманывать жену.

Никто же не знает, что у них там на самом деле произошло. Я слышала только версию из уст самого Марка.

Вон, у моего мужа Артур Петрович завёлся… И Олегу точно нет никакого дела до Андрея.

Что-то я слишком много думала о соседе. Даже разозлилась. Какое мне дело, чем он занят и с кем проводит свободное время?

Кате я постелила в своей комнате. Бывшей супружеской спальне. Почему бы и нет? Кровать огромная, двуспальная, Олег нынче осваивает новые территории. С Андреем в детской я её положить не могу, в большой комнате – тоже не вариант. Там, наверное, страшно. Ребёнок и так напуган, даже у родной бабушки ночевать не желает.

Скорее всего, психологическая травма. Ей двенадцать, а скелетов такая куча, что из шкафов пачками вываливаются.

– Будешь спать со мной, – сказала я девочке и увидела, как облегчённо она вздохнула. Видимо, я угадала. Боится одна.

Вечером вышла на прогулку с Лайтиком. Голова гудела, эмоции зашкаливали. Нужно успокоиться, подышать воздухом.

Зима подкрадывалась. Снова подмораживало, с неба срывались редкие снежинки. То, что нужно, чтобы немного взбодриться. Лайтик махал ушами, клацал зубами, гоняясь за белыми мухами. Это смешно. И я позволила себе рассмеяться.

Смех, правда, застрял где-то в горле, когда неожиданно во двор заехала соседская машина. Я хорошо знала эту хищную чёрную посадку. Не спутаешь.

«Что-то он рано, – отстранённо подумала, наблюдая, как из авто выходит Марк. – Скорострел? Десять минут поёрзал – и хватит?».

За такие мысли я готова была себе по щекам надавать. Какая мне разница? Вот абсолютно не интересует соседская половая жизнь! Вообще нет, ни разу!

И я уже хотела гордо продефилировать мимо, когда он меня окликнул:

– Милана!

Ну, как бы делать вид, что я его не знаю, это не алё. Надо хоть поздороваться.

– Добрый вечер, – обернулась я. Голос мой прозвучал холодно. Снежная королева, ёпрст…

– Что-то вы сегодня рано, – улыбнулся Марк, а я моргнула.

Он как будто прочитал мои мысли и отзеркалил. На миг я даже испугалась. А вдруг он и продолжение «услышал»?..

Но Марк продолжал улыбаться, и меня немного отпустило. Фух. Какая только чушь на ум не приходит.

– Мне надо поговорить с вами, – улыбаться в ответ я не спешила. И с сожалением смотрела, как и с его губ тает очарование, как лицо становится сосредоточенно-хмурым, а взгляд – острым.

– Что-то случилось? – у него будто третий глаз встроен, и он чувствует неприятности.

Может, я с ним о погоде хотела поговорить? Или похихикать глупо, кокетничая? Вздохнула тяжело. Я не очень великий стратег. И вокруг да около ходить не совсем у меня получается.

– Вы только не волнуйтесь, ладно? – вот с этого точно не нужно было начинать, потому что Марк меня буквально пришпилил взглядом.

– Милана, вы сейчас ведёте себя так, будто хотите рассказать мне что-то страшное, но не решаетесь, потому что боитесь, что у меня плохо с сердцем, и я не выдержу. Со здоровьем у меня всё хорошо. И давайте без вступительных речей, договорились?

Я снова вздохнула.

– Ваша дочь у меня. Всё хорошо, – добавила поспешно, – ничего не случилось.

Кажется, он переоценил возможности собственного организма, потому что даже в неверном свете фонаря видно, как Марк побледнел.

– Почему у вас? Она же у бабушки должна быть.

Он провёл рукой по волосам. Взъерошил их. Растерялся, наверное. Я могла его понять: если б мне сказали, что мой сын сбежал от бабушки и ошивается где-то у соседей, я б вообще по стенам бегала, гадая, что произошло и почему он поступил именно так.

– Вот что, Мила. Предлагаю переместиться с улицы ко мне домой. Я так понимаю, разговор серьёзный и небыстрый, а здесь холодно. Вы уже дрожите.

И впрямь. Я тряслась. Но не от холода, а напряжения, наверное.

– Я с собакой, – кивнула на Лайтика.

– Думаю, ваш пёс будет рад посидеть в тёплой квартире и встретить старого знакомого. С Графом они вроде как подружились, поэтому им тоже будет о чём поговорить.

Ну, как бы я не против. Лишь бы они ему полквартиры не разнесли на радостях. Его идеальное жильё, которое он очень любил и ценил. К тому же, мне хотелось чаю – горячего, крепкого, ароматного.

Сосед не подвёл. Я смотрела, как решительно он открывает дверь, как уверенно бьёт по кнопке выключателя.

– Раздевайтесь! – звучало слишком резко и властно.

«Догола?» – так и рвалось с языка, но я промолчала. Сейчас не тот случай, чтобы хохмить.

Он даже не спрашивал, буду ли я чаю. Мне пришлось идти за ним вслед на кухню, где он уже хозяйничал: нажал на кнопку электрочайника, достал чашки и заварник.

– Присаживайтесь, – кивнул он на стул, продолжая командовать.

Я молча подчинилась. Лучше его сейчас не злить. Похоже, он сам далеко не ушёл от закипающего чайника, хоть и корчил невозмутимую рожу. Но желваки никуда не спрятать и по-боевому выпяченный подбородок – тоже.

Марк заварил чай, разлил его по чашкам и уселся напротив.

– А теперь рассказывайте.

Слишком авторитарно. Словно я на «ковре» и провинившаяся, а он – злобный босс, и сейчас, может, будет не столько слушать меня, как делать собственные выводы.

Ощетинившийся ёж – вот как я его видела, хоть выглядел Марк вполне респектабельно и благородно, а ещё – неэмоционально.

– Марк, – сказала я мягко, – я вам не враг, хоть вы, возможно, думаете по-другому. Мне сейчас очень важно, чтобы вы меня услышали и не делали поспешных выводов. Катя – всего лишь ребёнок. Подросток, попавший в ситуацию, когда вроде бы никто не виноват, но реальность такова, что дети тоже переживают, когда расстаются их родители.

Из него будто воздух выпустили. Плечи опустились, руки утратили напряжённость. Марк так и сидел передо мной в костюме с иголочки. При параде: бледно-голубая рубашка, галстук. Ледяной принц. Точнее, король.

– Простите меня, Мила, – покаялся он и посмотрел на меня совершенно другими глазами. – Дочь – больное место. Я и так чувствую себя отвратительным отцом. Вроде бы и стараюсь, но точно не дотягиваю хотя бы до минимума. И знаете в чём парадокс? Я порой с ужасом думаю, что за двенадцать лет, с тех пор, как родилась Катя, ничего не изменилось. Я не стал хуже, но и не стал лучше. Я всегда таким был: не совсем внимательным, вечно занятым. А если учесть, что Вика… жена моя, тоже не особо занималась ребёнком, я должен, наверное, очень долго стоять на коленях и благодарить высшие силы за то, что моя принцесса не испортилась, не превратилась в слишком современную девушку. Думаю, вы понимаете, о чём я. И глупо было бы не замечать, что Катя всё равно изменилась. После того, как… Но я стараюсь сглаживать углы, как могу.

– Как? Отсылая ребёнка к бабушке?

Марк снова закопался пальцами в шевелюру. Кинул на меня взгляд. В нём – и отчаяние, и упрямство, и раздражение.

– Там она под присмотром. Не в одиночестве. И мне спокойнее. К сожалению, у меня работа. Я не могу всё бросить и быть с ней круглосуточно. Хотя бы потому, что ещё есть планы на перспективу, а деньги с неба не падают, к сожалению. Вы думаете, я всю жизнь мечтал жить здесь? – обвёл он небрежным жестом пространство. Брезгливо, я бы сказала. И это меня задело.