Читать книгу 📗 "Двойное счастье генерала Сокола (СИ) - Евгеника Мара"

К сожалению, моя мама рано ушла, и я не смог ей представить свою Машу. Но…

В Марии меня привлекло именно то, что было в моей маме - любовь к детям.

На это качество я обратил внимание в наше первое свидание в кафе.

Маша смотрела на детишек с большой нежностьюи и улыбалась.

На мой вопрос: сколько бы она хотела иметь ребятишек, - Мария ответила просто: “Сколько Бог даст, но не меньше трех!”

И этот ее ответ для меня стал решающим.

Ровно через десять месяцев после нашей свадьбы у нас родился сын Миша, а через два года дочь Даша.

Обоим детям в наследство от моей мамы досталось родимое пятно над бровью в виде капли.

Мама всегда говорила, что это отметка счастья и удачи. Но…

К сожалению, это не спасло ни ее, ни моих детей.

От грустных мыслей отвлекаюсь, наблюдая, что из-за снега во двор сразу заехать у меня не получится.

Вздохнув, оставляю рендж заведенным, чтобы находка моя не замерзла. Потому как на улице минус двадцать, и машина остынет мгновенно.

Раздвигаю руками ворота. Беру лопату. Раскидываю во дворе снег на площадке для авто.

Паркую авто. Чищу вход к дому и крыльцо. Открываю входную дверь.

В гостинной быстро завидываю дрова в камин и растапливаю его. Пока огонь разгорается, иду за своей неожиданной находкой.

Вытаскиваю её с пассажирского сидения.

Несу на руках в зал на большой диван.

Снова проверяю на запястье пульс.

Очень медленный, но есть. И это радует.

Сверху накрываю девулю толстым ярким пледом, который мы с Машей покупали в Юрмале.

Снимаю с гостьи сапожки-дутики и тонкие носки в горошек.

Трогаю маленькие узкие ступни с ровными аккуратными пальчиками.

Дерганно цокаю, потому что они, как ледышки. Растираю каждую от кончиков пальцев до колена согревающей мазью и натягиваю на ступни носки из козьей шерсти, которые нахожу в комоде.

Руки тоже растираю, хотя они уже стали теплыми.

Иду в кухню. Колдую над полезным чаем. Хорошо, что я его купил на днях, когда почувствовал недомогание. Мне, вроде как, целебный сбор помог, значит, и девчонке подойдёт.

В стакан с чаем добавляю несколько чайных ложек коньяка. Понимаю, что чистоганом результат был бы лучше. Но…

Мало ли, вдруг, человек не пьет.

Возвращаюсь в зал. Поднимаю голову девушки.

Она на секунду приоткрывает глаза. Но тут же их закрывает снова.

- Милая моя, открывай ротик? Будем согреваться и лечиться, - произношу тихо в приказном тоне.

Она сопротивляется, но не долго.

- Вот умница! Пей если болеть не хочешь! Хорошо. Еще раз приоткрой ротик. Это надо выпить, все чтобы согреть организм изнутри. Слышишь меня? - заметив, кивок головы, подбадриваю её. - Молодец. Отлично.

Девушка приоткрывает рот.

Фиксирую её голову и вливаю полностью всю дозу.

Малышка брезгливо морщится и кашляет. Закрывает глаза и снова проваливается.

Через время её щеки все же начинают оттаивать. Сначала появляются розовые прожилки, потом островки тепла.

Снова иду в кухню. Теперь завариваю крепкий чай с травами. Немного остужаю, добавляю в него ещё немного алкоголя и меда. Получается что-то наподобие глинтвейна.

Опять заставляю малышку все выпить.

Трогаю руки и ноги и оставляю ее согреваться у камина.

Сам иду в ванную комнату. Наполняю теплой водой и ароматной солью ванну.

Вспоминаю, как я купал свою Машу и сына с дочерью. На меня накатывает тепло и горечь настальжи.

Возвращаюсь за своей находкой. Снимаю с нее плед и куртку, которую зимней назвать можно с трудом.

То, что нахожу под верхней одеждой тоже в мороз может мало согреть.

Еще меня настораживает запах лекарств.

В моем мозгу появляется два варианта: или работает в больнице, или сама там лежала.

Сначала сомневаюсь, стоит ли мне её греть в теплой воде. Но…

После вспоминаю наставление своей Маши: лучшее лекарство при обморожении теплая ванна, легкое растирание и сухое обертывание.

Раздеваю свою находку до состояния Евы.

Любуюсь её тонкой и строй фигуркой. Давно не видел таких идеальных форм.

Нет. Женщин за годы своего вынужденного одинокого существования у меня было немало. Я их тоже рассматривал, трогал и имел в разных позах. Только…

Давно меня никто так не завораживал идеальным алебастровым телом, любовно вырезанным скульптором из куска теплого белого мрамора.

Разглядывая девушку, усилием воли гоню пошлые мысли, нахлынувшие на меня.

Пытаясь уйти от соблазна и отметая сомнения, все же решаю, что в теплой воде юной прелестнице станет легче.

Поднимаю на руки её прекрасное тело и несу его в ванну с морской солью.

Аккуратно опускаю красотулю в пену и немного придерживаю за шею, чтобы она не ушла под воду с головой.

Вдруг обращаю внимание, что её разморило.

Ко мне неожиданно приходит понимание: моя гостья хоть и пришла в сознание, но явно немного не в себе.

Присмотревшись, понимаю, моя находка просто пьяна от той малой дозы алкоголя, которую я ей налил в чай.

Опасаясь утопить девушку, достаю разомлевшую малышку из воды, заворачиваю размягшее тело в махровую простынь и несу в прогретую спальню. Кладу её на кровать, накрываю одеялом.

Спускаюсь вниз. Наливаю себе чай. Пытаясь успокоиться, пью его в прикуску с коньяком и наблюдаю за пламенем огня в камине.

Пошерудив угли, поднимаюсь к спящей красавице. Ложусь рядом с мыслью согреть ее, уснуть и видеть прекрасные сны.

Однако, увы мне, увы мне…

Глава 4

Светлана

Шесть лет спустя после метели

Слушаю звонок будильника с нарастающим раздражением.

Понимаю, что минут через тридцать ждут котенка Гаф сплошные неприятности. А правильнее…

Бубуканье: “Не хочу! Не буду! Не надену! Не то! Не пойду!” - и слезное недовольство моей блондинистой красавицы - принцессы Виктории.

И ведь прекрасно понимаю свою малышку, потому что я сама, как и моя куколка, терпеть не могу вставать ни свет ни заря. А почему? Да потому что мы с моей принцессой обе “совушки” - с вечера не уложить, а утром не поднять.

Да, да, мы с моей Викушей любим только выходные, когда можно спать до обеда.

“Какое счастье, что выходные - это уже прямо завтра. Вот и будем валяться на скрипучем диване до двенадцати. Нет, до двух дня. А лучше до вечера”, - думаю, все еще с закрытыми глазами, потому как у самой нет сил разлепить веки.

Заставляя себя проснуться начинаю мысленно читать стишок из своего детства по Робина Бобина Барабека.

Помогает, конечно, мало, но организм следуя на мозгом все же просыпается.

Заставляю себя приоткрыть глаза.

Смотрю через прозрачную органзу окна на темное и тяжелое зимнее небо.

По кружеву рисунка на стекле и вертикальной белой линии пара трубы тэц, понимаю, что на улице мороз. Значит, будет очень скользко, потому как вчера была оттепель.

Мысленно хмыкаю, в очередной раз ругая себя, что поддалась на уговоры институтской подруги и перебралась вслед за ней в столицу.

“- Хорошие зарплаты и богатые мужики только в Москве. Ланка, кто не рискует, тот не пьет шампанское. И чего ты трусишь, если тебе сам Загорин, - говоря о начальнике медицинской службы, Машка смешно закатывает глаза, - пообещал устроить в центральный госпиталь. Ты просто не будь строптивой дурочкой, а построй старику глазки. С тебя же не убудет, а дядьке приятно. Зато раз-два и ты в Москве…И небо в алмазах…”

Вспоминая снова Машкины уговоры, мысленно хихикаю сама над собой, потому как пока у меня никакого неба в алмазах, а лишь круговерть и бег по лабиринту - госпиталь, детский сад, кружки, магазины, дом.

На столичные прелести в виде клубов, ресторанов, киношек, музеев, парков, шопинга, - у меня ни времени, ни сил, ни денег не хватает.

Все уходит на работу, дорогу, квартиру и мою малышку - принцессу Викторию.

Только сопящее под боком сокровище меня и радует.

Думая о дочери, улыбаюсь и перевожу взгляд на моего блондинистого и кудрявого ангела.