Читать книгу 📗 "Больно только в первый раз (СИ) - Летова Мария"

Марина завела себе мальтипу и уже неделю носится по дому то с пеленкой, то с собакой, но это не особо помогает. Щенок делает стабильные лужи где придется. Я застаю Марину в гостиной вместе с кудрявым клубком, когда возвращаюсь домой.

— Я начинаю забывать, как ты выглядишь, — замечает мачеха мне вслед.

— Соскучилась? — поднимаюсь я наверх.

Ее ответ тонет в щенячьем лае, он же встречает меня утром, когда я подскакиваю с кровати, чуть-чуть проспав. И я радуюсь, когда, войдя в ворота прокуратуры, вижу знакомый черный джип, припаркованный во дворе.

Куртка Дениса висит в шкафу, я вешаю рядом свою. Слышу его голос, он разговаривает по телефону. Заглянув в его кабинет, я здороваюсь одними губами, а уже через полчаса Денис энергично врывается в собственную приемную, объявляя:

— Собирайся. Поедем в суд.

Мы отправляемся на заседание, а после обедаем в каком-то грузинском ресторане, и ни разу… ни единого раза я не позволяю себе интересоваться у Дениса Рашидовича его родственником. Он упрощает мне задачу — не касается личного! И я велю себе делать так же, ведь для моих мыслей, тех самых, которые выкручивают изнутри, есть ночи. Есть темный потолок, в который можно пялиться, но усталость часто сильнее.

Я, кажется, вошла в рабочий ритм, ведь, собирая со стола свои вещи вечером, усталости не чувствую. Только желание выйти на свежий воздух.

«Карета подана», — читаю сообщение от Матвея.

Я убираю телефон в сумку.

Матвей хочет вместе поужинать, он вернулся в город два часа назад. Не знаю, есть ли у нас столик, сегодня ведь пятница, могут быть проблемы.

Я испытываю легкий внутренний раздрай, когда вижу Матвея рядом с его машиной.

Его самоуверенная улыбка может ослепить.

Он наблюдает за мной, чуть расставив ноги в широких джинсах. На его дутом пуховике — логотип кутюрного бренда. Скромностью Матвей не страдает.

Я согласилась встретиться, не давая себе времени на раздумья. Возможно, мне не стоило. Но ведь он все еще здесь! И кажется, хочет наших встреч еще сильнее, чем прежде…

Выйдя на тротуар, я непроизвольно замедляю шаг.

Ноги магнитит к асфальту против моей воли, пока я кошусь на проезжую часть, которую трусцой пересекает знакомая широкоплечая фигура!

Глава 42

Полина

Теперь я могу быть уверена, что он не в самолете.

И хоть в груди происходит невидимая вспышка, я стряхиваю с себя ступор за три секунды. Ускоряю шаг, возвращая все на свои места, — быстро иду к машине Матвея, но Расул все равно успевает преградить мне путь. Вынуждает остановиться, чтобы мне не впечататься носом в его грудь.

Я вскидываю глаза к его лицу.

Под курткой на нем рубашка в клеточку. Ее воротничок виден у горла под кадыком.

Я научилась НЕ считать дни разлуки с ним. В те две недели, когда вырывала его из сердца. Но подсчитать, сколько дней назад я видела его в последний раз, несложно — четыре.

Он гладко выбрит и очень собран. И ему невдомек, что я не считала дни, чтобы не падать с небес на землю снова. Чтобы не ждать его. Снова. Не позволять себе это.

— Привет, — выдыхает Расул вместе с паром. — Пошли со мной, — просит он, заглянув мне в глаза.

— Я занята, — говорю ему. — У меня сегодня другие планы.

Он бросает взгляд через плечо, быстро смотрит на Матвея. Тот уже идет к нам. Расул разворачивается к нему всем телом и встает между нами.

Это откровенная наглость в моем понимании, а в его — не имею понятия.

Я смотрю на его спину в возмущении, а внутри пробиваются ростки тревоги.

— Расул, — протягивает он Матвею руку.

Не понимая, как оценивать ситуацию, тот принимает рукопожатие и тянет: — Мат-вей…

— Привет, — кивает дагестанец. — Я Полину заберу на минутку. Нам нужно поговорить.

Я теряю терпение. Выскакиваю из-за его плеча.

Они стоят слишком близко, и у меня возникает острое желание между ними вклиниться. Разбить это рукопожатие, которое никак не закончится.

Я смотрю на Расула, раздраженная тем, что он вот так бесцеремонно вторгается в мои планы и выставляет практически ультиматум. Все его поведение — бескомпромиссное! Матвей тоже это чувствует, потому что его поза перестает быть расслабленной.

— Поля, — обращается ко мне Матвей. — Хочешь с ним поговорить?

— Я поговорю с ним в другой раз, — я все же разбиваю их руки. — Я сейчас занята, — повторяю Расулу, посмотрев в опущенные на меня карие глаза.

Отвернувшись, чуть надавливаю Матвею на грудь, намекая на то, что нам пора. Он делает шаг спиной назад. Я двигаюсь следом, но Расул сжимает мой локоть в легком захвате.

— Эй, мужик, — Матвей тут же возвращается. — Она сказала, в другой раз.

Его ладонь ложится на запястье удерживающей меня руки.

Паника подбрасывает сердце еще до того, как Расул с предупреждением говорит: — Не нужно меня трогать.

— Не трогай его… — выдыхаю я, пытаясь убрать руку Матвея.

Паника в моем голосе такая неприкрытая и неожиданная, что звучит почти карикатурно. Но это совсем не смешно! И объяснять причины моей паники сейчас — значит, только усугублять. Плюс ко всему не за Матвея я так боюсь, а того, что ситуация может выйти из-под контроля сама собой, и у этого могут быть какие угодно последствия для другого мужчины.

— Матвей… — давлю на его руку. — Убери…

Расул застыл в своей позе и не двигается. Не реагирует. В Матвее достаточно силы, чтобы мои потуги были бесполезны. Тогда я толкаю в грудь дагестанца, и он подчиняется. Шагает назад, выпуская мой локоть.

— Пошли, — рычу я, цепляясь за куртку на его локте.

Я отмеряю пять шагов. Пять больших шагов, надеясь, что этого расстояния хватит для приватного разговора. Расул нагоняет меня легкой походкой. Когда останавливается напротив, я не вижу вокруг ничего, кроме его лица. На нем отсутствует самодовольство, но я все равно зла от того, что пошла на поводу…

— Я уж собирался сломать ему позвоночник, — кривовато усмехается Расул.

— Ты бы ничего ему не сделал, — говорю я убежденно. — Хватит комедию ломать.

Я уверена в своих словах. Он не дурак. О нет! И он кладет руки в карманы куртки. Становится серьезным, говоря: — Не сделал бы. Но и хрен с ним. Поехали со мной. Пожалуйста.

Сказав «пожалуйста», он выгибает бровь. Это дразнит. В животе щекотка. Чертова щекотка.

— Нет… — говорю я тихо, глядя в его глаза.

— Полина…

— Мои планы — это мое личное пространство. Я тебя в него не пускала. А ты вломился.

Он сводит густые черные брови. Направляет в меня требовательный взгляд, говоря: — Я уважаю твое личное пространство. Я же сказал «пожалуйста».

— И много раз тебе это помогало?

— Я не так часто этим словом пользуюсь.

— Я так и думала.

— Мне повторить?

— Это не поможет.

— А что поможет?

Я смотрю на него, все еще находясь под властью мандража, который он организовал в моей крови на пустом месте. Этой стычкой минуту назад! Еще тем, как Расул изменился с тех пор, когда я встретила его впервые. В нем полно уверенности. Уверенности в себе. Она и раньше была, но не такая неприкрытая. А теперь, продвинувшись на шаг вперед, он будто осваивается на этой территории и ни кусочка ее не уступит.

Я дергаюсь, потому что улицу заполняет оглушительный рев мотора.

Повернув голову, вижу, как мигают фары «Мерседеса». Матвей внутри и сигналит мне. Требует, чтобы я села в машину.

Снова чертов мандраж. Я смотрю на Расула.

Он тоже возвращает на меня взгляд.

Время такое осязаемое, что секунды у меня в голове тикают по-настоящему. Тикают в такт ударам сердца, пока периферию зрения терзает свет мигающих фар.

Глава 43

Полина

Я не двигаюсь с места достаточно долго, чтобы услышать, как вой мотора синхронизируется с шуршанием шин.

Машина Матвея срывается с места и проносится по дороге, оставляя после себя столб дыма в воздухе.

Собственный выбор эхом гуляет в моей голове, и внезапно я начинаю злиться от того, что мне вообще пришлось делать этот выбор. Вот так, против моей воли и ни с того ни с сего. И, как бы то ни было, я чувствую угрызения совести перед Матвеем за случившееся, из-за этого между бровей у меня наверняка складка.