Читать книгу 📗 "Разведенка. Беременна в 46 (СИ) - Барских Оксана"

Я, конечно, понимала, что она боится принимать решение по поводу детей Феди от первого брака, до сих пор не знает, что ей делать, потому так усердно и уделяет внимание мне, но я не препятствую, так как сейчас в моей жизни она самый близкий мне человек.

– Федя не против, что ты почти дома не бываешь? – спрашиваю я у Лили обеспокоенно, когда зять отходит за выпиской.

– Мне кажется, он этого не замечает, – признается она и вздыхает. – Постоянно сам пропадает у бывшей свекрови. Дети после смерти матери с ума сходят. Старший из дома сбегает, вот Федя и ищет его постоянно по улицам, друзьям и одноклассникам. Марта, правда, начала замечать его отсутствие по вечерам перед сном, так что скоро придется либо ставить вопрос ребром, либо соглашаться на переезд детей к нам.

– А ты сама что решила?

Не хочу давить на дочь, вижу, что ей и самой тяжело, но при этом понимаю затруднения самого Феди. Он не хочет предавать собственных детей, которые не виноваты в том, что когда-то он бросил их мать ради Лили.

– Хочу сегодня вечером сказать Феде, чтобы перевозил мальчишек к нам. Ты знаешь, мам, я подумала, что можно попробовать. Федя ведь и правда их отец, а мальчишки – братья моей Марте. Как-то со временем, надеюсь, мы все уживемся. А если не сложится… Тогда и буду решать, что делать дальше. А если сейчас не попробую, а просто потребую развод после всего, что пережила, никогда себе этого не прощу. Понимаешь, я… Чувствую вину, что…

Дочка сглатывает и отводит взгляд, и я будто читаю ее мысли. Понимаю, что она имеет в виду.

– Иногда я ловлю себя на мысли, что если бы задушила любовь к Феде в самом начале, то он до сих пор был бы женат, его дети росли в полной семье, а их мать была бы жива, но… Не знаю, может, я эгоистка, но я всё равно не жалею, что когда-то позволила себе встречаться с Федей. Иначе не было бы Марты, а она для меня всё. Она ведь моя дочка, мое солнышко.

Лиля выглядит грустной и при этом решительно настроенной, и в этот момент я чувствую материнскую гордость. Каждый человек не без греха, но Лиля умеет признавать свои ошибки, за эти годы повзрослела, куда-то девался ее подростковый максимализм, который когда-то руководил всеми ее безбашенными действиями.

– Всё будет хорошо, Лиль, вот увидишь. Ты ведь знаешь, что я всегда рядом. Помогу, чем смогу. Советом, поддержкой, деньгами.

Вскоре с выпиской возвращается Федя, а за ним и медсестра, которая помогает запеленать Сашеньку и передает ее Лиле. Марта всё это время стоит снаружи вместе с Яной и ее мужем Олегом, которые вернулись из отпуска несколько дней назад.

Весь мой отдел и еще несколько сотрудников прокуратуры встречают меня перед роддомом с шарами и цветами, а вокруг крутится фотограф, который делает наши снимки, в то время как его напарник снимает всё на видео. Мне даже улыбку выдавливать из себя не приходится, так что я благодарна Лиле, что она всё организовала, несмотря на то, что я и отговаривала ее. Она ведь права, Сашенька может когда-то у меня спросить про свою выписку, и что бы я ответила, если бы не было ни единой фотографии?

– Варвара Леонидовна, поздравляю вас, – звучит вдруг надо мной знакомый бас, который я не слышала несколько дней.

Мое сердце начинает грохотать, и когда я поднимаю голову, вижу перед собой Пахомова. После того, как я открыла ему неприглядные моменты своего прошлого, он пропал, а в последующие дни общался со мной подчеркнуто холодно, что не могло не расстроить меня, хоть я и предполагала такой исход нашего разговора.

– Тихон Авдеевич, и вы тут? – растерянно спрашиваю я, не зная, что еще сказать, как вдруг к нам подлетает воодушевленный фотограф и наводит суету.

– А теперь фото родителей с дочуркой. Так, папа, берите ребенка, а цветы пусть мама держит.

– Но это… – хочу я сказать, что он ошибся, как меня вдруг перебивают.

– Давно я на руках не держал ребенка, – хриплым тоном говорит Тихон и каким-то завороженным взглядом смотрит на мою Сашеньку. Мне даже кажется в этот момент, что именно он ее отец, но я быстро возвращаюсь в реальность.

Вот только я и слова вставить не успеваю, как Тихон с ребенком оказывается позади меня, а я продолжаю сидеть в кресле-каталке, и вид у меня явно обескураженный, что не могло не отразиться на первых снимках, пока это не заметил фотограф.

– Так, молодежь, а вы помогите нам шары в машину загрузить, – быстро сориентировалась Яна, увидев растерянность на моем лице, и всех разогнала.

Уже после я пойму, что она воспользовалась моментом, чтобы сблизить меня и Пахомова, а сейчас у меня голова кругом, не до чужих интриг.

Я улыбаюсь, стараясь не показывать, что всё происходит совершенно не так, как я себе это представляла. Не объяснять же фотографу, что Пахомов мне не муж, а Сашенька не его дочка. Неудобно ставить Тихона в неудобное положение, когда он сам не стал сопротивляться и решил подыграть.

Сама я в этот момент стараюсь по сторонам не смотреть, так как нас окружают коллеги. Более чем уверена, что в офисе теперь будут ходить слухи, что я изменяла мужу с Пахомовым еще до того, как он стал нашим новым прокурором.

Они и без того уверены, что у нас с ним отношения, а теперь этому будут железобетонные доказательства.

Слегка злюсь на Тихона, что он вот так подставил меня, но вся злость улетучивается, когда стекло одной из машин неподалеку опускается, и на меня пристально смотрит мужчина в очках. Не сразу я узнаю его.

Влад.

Бывший муж всё-таки приехал на выписку.

Даже видеть его лицо в этот момент не надо, видно, что он зол, с такой силой сжимает баранку, что она будто вот-вот погнется под его напором.

– Мамочка, смотрите в кадр! – кричит фотограф, и я отвожу свой взгляд от Влада.

Улыбаюсь во все свои тридцать два и стараюсь забыть о бывшем муже. Плевать, что он подумает. Он и так уверен, что Саша – дочь Тихона, а теперь у него не останется никаких сомнений, что к нам лезть ему не стоит. И пусть будет так.

Глава 36

Мои родители и свекровь Зоя Елисеевна ждали в это время нас в квартире, так как дорога до города и без того их вымотала, так что не видели того, что произошло у больницы. Но все они не могли не заметить, что Влада в квартире нет, в то время как за столом сидят практически одни мои коллеги.

Отец, хоть и улыбается, радуясь, что у него родилась еще одна внучка, но я вижу, что ходит мрачнее тучи, по матери же тяжело судить, что у нее на уме. Лишь одна свекровь старается сгладить неловкость и разбавляет застолье веселыми историями, поглядывая периодически на моих родителей.

Коллеги же чувствуют напряжение, так что надолго не задерживаются. Только Яна с мужем да Тихон остаются, на последнего я и вовсе стараюсь не поглядывать, до сих пор ощущая скованность.

Лиля с мужем сами ухаживают за гостями, так что я могу сосредоточиться на младшей дочке, которой хоть бы хны на шум.

Уложив ее, когда она снова засыпает, я поправляю распашонку на Сашеньке, а сама внимательно прислушиваюсь к ее дыханию. Уже и забыла, каково это – быть тревожной мамой. Помню, как в молодости, когда впервые стала мамой, родив Лилю, постоянно прислушивалась и проверяла, дышит ли дочка. Всё боялась, что может случиться что-то нехорошее, если я отвернусь или надолго отойду.

А чем старше она становилась и подвижнее, тревога моя лишь возрастала. Пока я мыла посуду на кухне, она могла играть в детской, и за это время я могла напредставлять себе таких ужасов, что порой потом долго не могла уснуть.

К моменту, когда родился Миша, я стала чуть спокойнее, работая над собой и стараясь не зацикливаться на плохом, но всё равно переживала за своих детей, даже когда они уже стали взрослыми. Беспокойство у нас, матерей, в крови.

– Она вылитая ты в детстве, Варюш, – шепчет подошедшая мама, разглядывая Сашеньку в ее кроватке.

– Лиля тоже говорит, что она на меня похожа, но ты же знаешь, что младенцы меняются со временем. Ни к чему загадывать.