Читать книгу 📗 "Развод. Мне теперь можно всё (СИ) - Ясенева Софа"

— Но куда же я…

— Это меня волнует меньше всего.

— Как быстро ты забыл всё хорошее… Кто меня возьмёт беременную?

— Поговори с отцом ребёнка. Придумайте что-то.

— Он… ему всё равно. Отказался от нас. Я поэтому и думала, что ты, в отличие от него, окажешься более ответственным.

— Ты совсем? Ты мой брак чуть не разрушила, просто потому что думала что-то там?

Всхлипывает и прикрывает лицо руками.

Вот и что с ней делать?

— Я подумаю, Оль. Сейчас тороплюсь.

Выпроваживаю её поскорее, а сам собираюсь к Лиде. Кажется, с каждым днём у нас всё налаживается. Поэтому я каждый вечер у неё. Стараюсь не упускать шанс, пока она оттаяла.

Глава 46 Лидия

Жду Диму, места себе не нахожу. Сегодня он обещал приехать пораньше. Даже специально всё сделала, чтобы вечер получился уютным: зажгла ароматическую свечу на кухне, положила мягкий плед на спинку дивана, включила тихую инструментальную музыку. На плите томится соус, густой, насыщенный, с нотками базилика и орегано. На столе всё уже готово: глубокие тарелки, натёртый пармезан, свежая зелень и миска с хрустящими тостами из чиабатты.

Я очень переживаю за то, чтобы вопрос с земельным участком решился в пользу университета. Если Додонову дадут ход, на месте спорткомплекса появится очередной бетонный короб с вывеской «ТРЦ». Прибыльно, удобно, но ведь кто тогда подумает о студентах? На фудкорт они будут бегать за фастфудом, а потом жаловаться на гастрит. Грустно осознавать, что в наше время образование и здоровье молодёжи — не приоритет.

Когда в замке наконец поворачивается ключ, сердце подпрыгивает. Выхожу в прихожую. Дима стоит на пороге, усталый, но довольный. На щеках легкий румянец от мороза, в глазах тот самый блеск, который я уже научилась распознавать: всё получилось.

— Ну как? — спрашиваю, не дожидаясь, пока он разуется.

— Спорткомплексу быть, — произносит он с улыбкой.

— Ура! — бросаюсь ему на шею и целую в щёку. — Я верила, что у вас получится!

Он обнимает крепко, не отпуская, а потом, чуть отстранившись, говорит:

— Мэрия подаёт в суд на Додонова. Так что из бизнесмена он скоро может превратиться в зека.

— Ой, Дим, — хватаюсь за сердце. — А ты ведь говорил, что финансирования не было. Как теперь?

— Нашлись добрые люди, — усмехается. — Ну, ты понимаешь, небезвозмездно. Им нужен инфоповод, чтобы попиариться.

— Это ведь не проблема, да? — осторожно уточняю, пока снимаю с плиты кастрюлю.

— Это меньшее из зол. Пусть хоть на каждом углу развесят плакаты, что деньги на строительство дал мэр.

— Сам Муромцев? — ахаю, оборачиваясь.

— Он самый. Голосование на носу, вот и решил блеснуть добрыми делами.

— Ой, что же мы стоим, — хлопаю себя по лбу. — Давай ужинать, а то всё остынет.

Усаживаю Толмацкого за стол, наливаю ему бокал морса и накладываю спагетти. Он пробует, закрывает глаза и довольно выдыхает:

— Ради этого я готов хоть каждый день сюда приезжать. А ещё лучше — жить с тобой.

Повисает пауза. Та самая, густая, тянущаяся, когда в воздухе будто бы щёлкает невидимое напряжение. Я чувствую его взгляд, прямой, уверенный, без намёка на шутку.

Я понимаю, чего он хочет. С того самого момента, как мы разобрались со всеми проблемами, он ждал, что я скажу «да». Теперь я точно знаю, что измены не было, что вся история — грязная интрига Филисовой. И всё же внутри что-то сопротивляется.

Мне было комфортно в нашем хрупком «между»: когда он и Лёша часто оставались у меня на ужин, смеялись, смотрели фильмы, но уходили ночевать домой. Без обязательств. Без риска снова обжечься.

Но, кажется, терпение Димы подходит к концу. Он хочет определённости. И, судя по тому, как долго он не сводит с меня глаз, я понимаю — разговор об этом у нас сегодня всё равно состоится.

— Дим, думаешь, стоит попробовать?

— Уверен, — отвечает он, глядя прямо в глаза, и голос у него звучит без тени сомнения. — Хочу наблюдать, как вырастет твой живот, как под кожей появятся очертания крошечных пяточек, хочу говорить с нашей дочкой каждый день. Лид, давай отменим заявление.

От его слов у меня подкашиваются колени. Всё внутри будто сжимается в тугой ком. Я не ожидала, что он скажет это вот так, спокойно, без нажима, но так, что сердце тут же начинает биться быстрее. Официально у нас ещё есть несколько дней. Ещё можно всё вернуть. Но решиться… страшно.

— Обещаю, что больше у тебя не будет поводов сомневаться во мне, — продолжает он. — Я сделаю всё, чтобы твоя беременность была максимально спокойной. Хочу, чтобы ты осталась моей женой. Лид, ты согласна?

Я не успеваю ответить, потому что он достаёт что-то из внутреннего кармана. Небольшую коробочку, изумрудно-зелёную, словно символично подобранную под цвет его глаз.

Открывает, и внутри кольцо. Не кричащее, не вычурное, а такое... Белое золото, аккуратный ободок, а по кругу россыпь крошечных изумрудов, переливающихся в свете люстры мягкими зелёными всполохами.

— Дим… — выдыхаю я, даже не веря, что это происходит со мной.

Он осторожно берёт мою руку, и надевает кольцо на безымянный палец. Оно садится идеально, как будто и было создано только для меня.

— Да, — выдыхаю, подходя ближе и обнимая его.

Толмацкий тут же тянет меня к себе на колени, прижимает, и я утопаю в его тепле. Он целует медленно, с какой-то бережной силой, и я вмиг забываю обо всём: и про заявление, и про страхи, и про все недосказанности.

Так истосковалась по нему, по его запаху, по тем самым поцелуям, от которых кружится голова. От его рук по телу бегут мурашки. Я думаю, что, наверное, глупо отрицать очевидное, мой муж всё ещё способен сводить меня с ума одним касанием.

Он прерывается, и я уже почти хочу возмутиться, но Дима просто кладёт ладонь мне на живот. Его пальцы теплые, осторожные. Я замираю. И вдруг… что-то совсем лёгкое, едва ощутимое, словно внутри прошелестел крохотный лепесток.

— Дим, — шепчу, не веря. — Она только что толкнулась. В первый раз. Ты не почувствовал?

Он улыбается.

— Нет, — качает головой. — Но я верю тебе на слово. Видишь, чувствует, что я рядом.

От этого момента перехватывает дыхание. В груди будто раскрывается что-то огромное, светлое. Я провожу пальцами по его щеке, ловлю его взгляд и шепчу:

— Люблю тебя, Дим.

— И я тебя люблю, — отвечает он просто, без пафоса, и в этих трёх словах — всё.

Так и сидим. Его ладонь всё ещё лежит на моём животе, и я каждый раз тихо охаю, когда чувствую лёгкие пиночки. Впервые за долгое время я не думаю о будущем — я просто счастлива сейчас.

Эпилог. Лидия

Пять лет спустя

Я поглаживаю свой огромный живот, разговаривая с сыном, словно он уже всё понимает:

— Малыш, потерпи ещё чуть-чуть, ладно? Папа сейчас очень занят, и никак не может быть с нами на родах. Давай подождём хотя бы недельку? Что скажешь, герой?

Живот тут же слегка вздрагивает, будто он отвечает. Я улыбаюсь. Ребёнок внутри будто уже со своим характером, упрямый, активный, весь в отца.

Маленькая Соня в это время носится вокруг меня, поглядывая на мой живот с самым серьёзным видом.

— Мам, а он уже видит меня? — спрашивает она, наклоняя голову набок.

— Думаю, слышит точно. — глажу её по волосам.

— Тогда я скажу ему, чтобы он не боялся. Я буду рядом. — Она важно кладёт ладошку на мой живот, и тот тут же шевелится. Соня ахает и смеётся. — Видишь, он меня узнал!

От её восторга у меня щемит сердце. Ей не терпится познакомиться с братом, она уже всё решила: будет его учить, как правильно держать ложку, сидеть, ходить, не разбрасывать игрушки.

— Ведь с Лёшей не получится, — рассуждает она с видом взрослой, — он уже всё умеет.

Я усмехаюсь. Лёша давно в Москве, учится, работает. Редко приезжает, да и понятно, у него теперь своя жизнь. Оля рядом, всё закрутилось. Он гордый, старается не брать денег у Димы. Хочет добиться всего сам. Я понимаю его, но сердце матери всё равно тревожится.