Читать книгу 📗 "Битва свадеб - Тэлли Лиз"

– Всем привет!

Голос Теннисон вернул Мелани в окружающую ее реальность. Женщина, которая за последнее время перестала восприниматься таким уж заклятым врагом, подплыла к ним с мартини в руке и Марком Мэллоу за спиной. На Теннисон было кислотно-зеленое платье, купленное в Далласе, и туфли на невероятно высоких каблуках, делавшие ее выше всех присутствующих. Волосы лежали на голове в якобы небрежном беспорядке, хотя на самом деле наверняка держались намертво. В ушах болтались непомерно роскошные серьги. В целом бывшая подруга выглядела богато, привлекательно и, вне всякого сомнения, не скучно.

– Теннисон, это все просто невероятно, как и ты сама, – искренне проговорила Мелани. Она действительно никогда не была на чем-то хоть отдаленно похожем на нынешнее празднество.

Голос со стороны бассейна между тем становился все оглушительнее. Теннисон раздраженно поморщилась.

– Спасибо. Мне кажется или он стал петь громче?

Все трое обернулись к артисту, который оживленно жестикулировал и выводил арии с такой страстью, будто гондола тонула и он вот-вот расстанется с жизнью. Остальные гости тоже глазели на бесплатное представление.

– Пришлось заплатить сверху, чтобы он согласился туда залезть. Его крайне оскорбило, что я хотела заставить его изображать гондольера, – повысила голос Теннисон, пытаясь перекричать крещендо, с которым Цезарь приближался к верхнему «до».

– Какой энтузиаст… – пробормотала Мелани.

Певец раскинул руки и вновь свел их вместе, взяв такую высокую ноту, что чудо, что окрестные коты не присоединились. Наконец он достиг пика и как-то сразу осел, подавшись вперед, так что едва не склонился в поклоне. Выступление вышло потрясающим, хотя и смотрелось довольно странно на предсвадебном празднестве с подарками.

Все вокруг захлопали. Цезарь улыбнулся и покивал, благодаря публику, затем жестом велел помощнику причалить к краю бассейна. Выходя, певец слегка споткнулся. Мужчина он был крупный, и лодка угрожающе закачалась. По счастью, ему удалось восстановить равновесие, ухватившись за одно из подсвеченных деревьев в кадках. Несколько кумкватов бултыхнулись в воду.

Прославленный тенор направился прямиком к Теннисон.

– Я ухожу!

И прошествовал мимо. Та выпучила глаза.

– Как это уходите?! Я заплатила вам за целый вечер!

Цезарь даже не остановился, целенаправленно шагая к трем парам застекленных дверей, ведущим в дом. Одна была оставлена открытой – видимо, чтобы гости могли воспользоваться туалетом. Музыканты из инструментального трио внутри прекратили настраивать инструменты, с раскрытыми ртами глядя на протопавшую мимо звезду оперы. Напоследок Цезарь, обернувшись, выкрикнул:

– Я, мадам, не продаюсь! Я вам не какой-нибудь певец на свадьбе! Гондола! Как можно петь Франкетти или Пуччини в бассейне?! Бред!

За ним, бросив на Теннисон извиняющийся взгляд, проследовал, видимо, его помощник или менеджер и тоже исчез за дверью. Гости, оторвавшись от выпивки и светских сплетен, так и застыли с круглыми глазами.

– Да, оперные артисты и впрямь эмоциональны, молва не врет. Ну и ладно, обойдемся без этого сноба. – Теннисон с раздражением взглянула на Марка. – Только вот что теперь делать с музыкой?

– Не беспокойтесь, я размещу инструментальное трио на галерее, а внутри включим аудиосистему – тоже что-нибудь итальянское.

Он поспешил в дом. Гости, почувствовав, что драматическая сцена окончена, вернулись к своим коктейлям.

К матери приблизился Эндрю.

– Что здесь такое было? Я слышал, Марк назвал нашу террасу галереей? Так у нас не дом, а дворец?

Он буквально лучился хорошим настроением, несмотря на сцену с оперным певцом. Видимо, эпизод со швырянием тортами неплохо подготовил жениха к превратностям свадьбы, которую готовят на пару два заклятых врага. Мелани порадовала его способность разрядить обстановку.

– Ох уж эти артисты с их темпераментом, – махнула рукой Теннисон. – Так на чем мы остановились? А, да, я подошла поздороваться – с тобой и…

– Это моя подруга Сэнди Вайнс, – представила Мелани. – Из книжного клуба. Ее сын ходил с Эммой в детский садик.

Хорошо хоть Теннисон быстро успокоилась, а не стала упрямо требовать, чтобы Цезарь вернулся. Его, в конце концов, можно понять. Заставить одного из лучших теноров петь в бассейне!

– Приятно познакомиться, – протянула руку Сэнди. – Я много о вас слышала.

– И, боюсь, все правда, – невозмутимо рассмеялась в ответ Теннисон и пригубила мартини.

Да, многие в Шривпорте знали о том, что она натворила, однако бахвалиться этим точно не стоило. Последствия были катастрофические, и то, как беспечно Теннисон упомянула о случившемся, вновь всколыхнуло прежнее негодование. И почему ей обязательно нужно так держаться? Как сказала бы дочь – Теннисон такая Теннисон.

Сэнди, смутившись, повернулась к буфетной стойке на террасе под пологом.

– Умираю с голоду, пойду возьму себе чего-нибудь. Ты со мной, Мелани?

– Иди, я сейчас догоню.

Прежде нужно было отдать дочери подарок, лежавший в сумке. Они с Китом выбрали его на прошлой неделе, после того плодотворного сеанса у семейного психолога. Браслет с крошечной цепочкой сапфиров, камня Эммы по гороскопу, и второй такой же из хризолитов – камня Эндрю, – отлично подходил для того, чтобы надеть на свадьбу в качестве чего-то нового и чего-то голубого^[16]. Витая золотая цепочка в то же время обозначала, что Мелани полностью принимает и одобряет этот брак. Она надеялась, во всяком случае, что дочь поймет.

– У меня кое-что есть для тебя, Эмма.

Теннисон вскинулась.

– Ты уже хочешь вручить подарок? Я думала, мы будем их открывать перед тостами и фейерверком.

– Фейерверком?.. – повторила Мелани.

– Да, так что повремени еще часок. Повращайся в обществе, съешь что-нибудь и, ради бога, выпей коктейль-другой. Тебе не повредит. А вы двое пойдемте со мной! – потянула Теннисон сына и его невесту. – Несколько моих подруг специально прилетели из Нью-Йорка и хотят взглянуть на девушку, которая охомутала Эндрю.

И Мелани осталась одна посреди круговорота гостей, сжимая в сумочке упакованный подарок. Да и чего еще было ожидать? Чтобы Теннисон дала матери возможность разделить радость этого момента с дочерью? Не надо забывать, с кем имеешь дело. В школе подруга в любом спектакле так и норовила затмить исполнителей главных ролей. Форменную юбку она закатывала на поясе, чтобы та едва доходила до середины бедер, а под белую футболку неизменно надевала ярко-розовый кружевной бюстгальтер. Все внимание должно было быть приковано исключительно к Теннисон.

Мелани со вздохом вытащила руку из сумки и отправилась разыскивать Сэнди, которую обнаружила в обществе своей матери. Набрав две тарелки еды, подруга сопровождала Энн Бревард к пустовавшему столику на противоположной стороне террасы.

– Здравствуй, мама, – проговорила Мелани и чмокнула ту в сухую щеку.

Мать была в черном платье, полностью покрывавшем ее от шеи до колен. Жемчужное ожерелье – подарок отца незадолго до его смерти – походило на амулет против царившего вокруг дурновкусия.

– Никогда не посещала более вульгарного мероприятия. Только посмотри, во что одеты многие гости!

Она с негодованием уставилась на трех женщин в крошечных топиках и мини-шортиках с блестками. В этот момент мимо прошествовал еще один павлин, так что его перья прошелестели по ногам. Мать от испуга попятилась, зашипев на нахальную птицу. Мелани рассмеялась бы, но знала, что лучше не стоит.

– А где Хилли? – спросила она.

– Не называй сестру этим дурацким именем! – с возмущением откликнулась мать, отпивая воды из стакана с долькой лимона на краешке.

– Извини. Где Хиллари? – повторила Мелани.

Она огляделась в надежде увидеть ту где-нибудь поблизости – в идеале с тарелкой еды в руках. Сестра обещала обязательно прийти, даже прислала фото трех платьев, между которыми никак не могла выбрать. Мелани хотела заехать за ней, но Хиллари сказала, что лучше будет сопровождать мать: ей понадобится моральная поддержка, чтобы появиться на празднике в доме женщины, которую Энн постоянно во всеуслышание обвиняла в том, что та разрушила их жизнь. Мелани согласилась – да, неплохо, чтобы кто-то был рядом и отвлекал внимание от этой темы, – и взамен предложила подвезти Сэнди: не одной же приезжать.