Читать книгу 📗 "Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя"

— Ты часы его видела? Они стоят как моя квартира! — говорит первая, прищелкивая языком.

— Я вообще не на часы смотрела, если честно, — смеется вторая. — Просто тупо пялилась. Красивый мужик. Такой…

— Бодрящий? — подсказывает первая.

— Да уж. Я думала, привезут нам старого брюзгу из которого песок сыпется, а выписали целого племенного быка. Ну, ты понимаешь.

— Удои слюней теперь точно повысятся.

— Не завидую тем, кто будет с ним работать. Хотя почти жалею, что мне на моей должности «отчет генералу» на коврике в его кабинете точно не светит. Но, боже, какой мужчина…

Мне надоедает слушать этот переходящий все грани разумного женский трёп, и я, обозначив свое присутствие покашливанием, заканчиваю сразу за обеих:

— Что-то мне подсказывает, что Владимир Эдуардович вряд ли оценит, что две его подчиненных, вместо обсуждения рабочих моментов, обсуждают содержимое его кошелька.

Обе моментально кудахчут извинения и их сдувает из туалета меньше, чем за секунду.

После обеда я возвращаюсь в конференц-зал, где уже собираются топ-менеджеры. Народ напряженный: кто-то перебрасывается короткими фразами, кто-то молча просматривает документы, другие просто сидят, скрестив руки. На часах четырнадцать ноль ноль, и Резник появляется ровно в назначенное время.

Уверенно заходит в зал, кивает, не теряя ни секунды, и сразу переходит к делу:

— Добрый день. Надеюсь, вы все хорошо пообедали, потому что теперь нам предстоит более сложная пища для переваривания.

Некоторые нервно хмыкают. Он проходит вдоль стола, оглядывая присутствующих.

Я на секунду задерживаю дыхание, чтобы его парфюм не спутал все мои планы воевать за свой кусок работы до победного.

— Давайте сразу к сути. Я потратил последние недели, изучая отчеты, анализируя работу компании, и вот что я вижу: конкурент наступает нам на пятки. Нужно переходить от обороны к нападению, иначе потерям кусок рынка.

Напряжение в зале растет. Он делает паузу и затем продолжает, переходя к конкретике.

— Антон Сергеевич, — первым под раздачу попадает Громову, — ваши показатели по доставке машин дилерам оставляют желать лучшего. В прошлом квартале средний срок поставки увеличился на четыре дня. Это недопустимо. Что вы можете сказать по этому поводу?

Громов нервно поправляет галстук.

— У нас возникли трудности с поставщиками…

— У всех возникают трудности, — перебивает Резник. — Вопрос в том, как вы их решаете. И пока я вижу, что никак. К следующей неделе жду конкретные шаги по оптимизации сроков.

Громов кивает, не рискуя возразить.

Резник переводит взгляд на Костина, директора по продажам.

— Господин Костин, вы наверняка в курсе, что показатели по премиальным моделям упали на пятнадцать процентов за квартал?

— Да, но это связано с…

— Это связано с тем, что у конкурентов более агрессивная маркетинговая стратегия, а у нас — топтание на месте. Какие шаги предпринимаете?

Костин запинается. Точнее. Он выглядит как полностью провалившее краш-тест авто.

— Мы разрабатываем…

— У вас есть две недели, чтобы положить мне на стол новый план. В противном случае, придется искать того, что будет готов предоставить работающий план.

Некоторые переглядываются. Похоже, он действительно настроен серьезно.

Наконец, он переводит взгляд на меня.

— Майя Валентиновна?

Я внутренне собираюсь.

— В кадровой политике тоже необходимы изменения. Я планирую внедрение новых принципов работы с персоналом. В частности, пересмотр системы мотивации, новую систему адаптации сотрудников и более жесткие критерии отбора.

Я напрягаюсь. Резник заходит на мою территорию. Причем так быстро и нагло, что на этом фоне замашки его предшественников начинают выглядеть как детские шалости.

— Мы уже используем проверенные методы… — пытаюсь ответить.

— … которые не работают в текущих условиях. — Резник перебивает меня так ж безапелляционно, как и предыдущих. — Я уверен, что вы профессионал, и поэтому надеюсь, примете эти изменения как вызов, а не как угрозу.

Не в моих правилах нарушать субординацию, но мне не нравится, что этот важный индюк никому из нас даже слова не дал вставить. Какого черта? Он точно такой же наемный сотрудник как и я, только с более солидной заплатой. Однако это не дает ему право чихвостить нас как малых детей.

— Разве корпоративная этика предполагает войну между нами? — вставляю реплику. — Общая лодка, одно дело… Вы что-то такое говорили утром, Владимир Эдуардович.

Головы моих коллег поворачиваются ко мне. На их лицах читается одновременно и непонимание, и сочувствие.

Резник тоже поднимает голову. Скользит по мне взглядом сверху вниз.

От лица по шее, ниже, по ногам, которые я элегантно заложила на бок.

Возвращается к лицу.

Изучает его хватким пристальным взглядом насквозь.

Выдержать его достаточно трудно, но у меня получается.

— Майя Валентиновна, не в моих правилах воевать с женщинами.

— Я не женщина, я — директор по персоналу.

«И если бы ты меньше пялился на мои ноги, то обратил бы внимание на этот маленький факт».

Но вслух, по понятным причинам, ничего не произношу.

Венка на его виске нервно дергается.

Что такое, Потрошитель, в твоем мире женщины существуют только чтобы исполнять команду «фас»?

Он делает небольшую паузу, оглядывая всех.

— На этом пока все. В течение недели жду от каждого инициативу по исправлению ошибок. Собрание окончено.

Он встает, давая понять, что все свободны.

Я задерживаюсь в кабинете дольше остальных. Собрание закончилось, но ощущение беспокойства не проходит. Нужно поговорить с Резником. Возможно, это не лучшая идея, но если он всерьез собирается влезать в мою зону ответственности, лучше сразу застолбить границы.

Резник стоит у окна, просматривая какие-то документы.

Меня он даже не замечает, а я все равно непроизвольно разглядываю его лицо, прикидывая, что там у него под этим «богатством». При всей моей не любви к кустистому доказательству мужественности, некоторые мужчины без бороды похожи на маленьких дрожащих собачек — обнять и плакать.

Проходит минута, две. Резник заглядывает в телефон.

Понимаю, что если никак не обозначу свое присутствие — он меня попросту не заместит.

Или просто намеренно игнорит, после моей «цыганочки с выходом» без одобрения?

Откашливаюсь в кулак.

Генеральный, наконец, бросает на меня еще один взгляд, на этот раз не опускающийся ниже губ, ухмыляется.

— Все сбежали, а вы остались. Уважаю смелость.

— Я не сбежала, потому что мне есть что сказать, — отвечаю я, стараясь держаться уверенно.

Он жестом предлагает сесть, но я остаюсь стоять. Если честно, меня немного раздражает его странная манера «повелевать», но я профи, поэтому мои истинные чувства не выдает абсолютно ничего.

— Значит, хотите поговорить о кадрах? — Резник откладывает бумаги и полностью поворачивается ко мне. — Догадывался, что вы не останетесь в стороне.

«Какая прозорливость», — отвечаю мысленно, сцеживая в это ехидство всю желчь.

Чтобы ее точно не осталось в голосе.

— Владимир Эдуардович, вы предложили перестроить кадровую политику. Я не против перемен, если они обоснованы. Но ваш предшественник уже пытался сделать что-то подобное. Итог: ценные кадры ушли, работать стало некому, пришлось срочно искать замену. Потратили время и деньги. И ради чего? Ради того, чтобы через полгода вернуть все обратно.

Резник слушает меня внимательно, но в его взгляде сквозит легкая усмешка.

— Майя Валентиновна, вы пытаетесь убедить меня, что проблемы у кого-то другого, а именно у вас все работает идеально?

— Нет. Я хочу сказать, что необдуманные реформы могут обойтись слишком дорого. Ровно о том же самом я предупреждала вашего предшественника.

— Он, я так понимаю, не послушался? — А вот это звучит как издевка. Генеральный делает шаг ко мне, сокращая дистанцию. Чертовски сильно ее сокращая для моих бедных обонятельных рецепторов, почему-то слишком остро реагирующих на его «чили в стакане виски». — Майя Валентиновна, я уже изучил ситуацию. Ваш отдел работает хорошо, но мог бы работать лучше. Я видел статистику по текучке кадров. За последние два года вы потеряли нескольких сильных специалистов.