Читать книгу 📗 "(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия"

— Я дома! — крикнула, влетев в квартиру и сразу услышала лай. Очень тоненький голосок.

— Мама, смотри! — Рома нес в руках милейшее создание. Щенок совсем кроха, на моих ладонях помещался. — Это Губик! Он наш, — и я увидела Николь, несмело показавшуюся в коридоре. Она ведь ко мне пришла…

— Здравствуй, Ники, — произнесла и погладила Губика. — Очаровательный малыш и ты тоже, — чмокнула сына. — Голодные?

Я сбросила верхнюю одежду и прошла на кухню. Сначала покормить детей, затем уже поговорим.

— Ань, привет, — няня уже разогревала ужин. Я готовила примерно на два дня, иногда заказывала доставку. Свеженьким у нас был только салатик, а сейчас суп с фрикадельками и печеный картофель с куриным шницелем — вкусно и просто. — Чем щенка кормить, не знаешь?

— Яна Николаевна, таких только специальным кормом, иначе… — показала, что может произойти каюк. — Нам этого не простят.

Мы посмеялись, хотя это, конечно, не смешно. Губик очень миленький, а Рома его полюбил. Не дай бог с ним что-то произойдет!

— Яна, можно с тобой поговорить? — услышала робкое.

Я повернулась: Николь была смущена, но в глазах решимость. Если честно, я вообще не понимала, чего ждать от этого разговора. После выходки в школе сложно было ей доверять: разные мысли в голову лезли — может, это снова какая-то провокация? Ничего дурного больше не повторялось, и Рома про сестру плохого не говорил, но доверие — штука хрупкая: потерять легко, вернуть крайне сложно.

— Поужинаем для начала? — предложила ей.

— Папа наверняка будет скоро…

Это верно. Если это что-то конфиденциальное, то лучше поторопиться. Может, это только между нами, девочками?

Я взглядом попросила нашу няню выйти и проследить, чтобы нас не беспокоили. Затем присела за стол и пригласила Ники сделать то же самое. По-взрослому, на равных. Я ей не мать, не мачеха и даже не подружка ее отца. Но я мама ее родного брата: когда-то мне казалось это важным, сейчас сложно сказать. Но что это значит для самой Николь?

— Я хочу извиниться перед тобой, — жевала губу. Так всегда делала, когда нервничала. — Прости, Яна, — подняла на меня глаза. — Я думала, папа будет счастлив с… — замялась и плотно сжала губы, — с мамой, — все же выдавила. — Мне казалось, что так правильно. Я глупая. Нет, я тупая! — ломала пальцы.

Я решила прекратить это самобичевание: уже ни к чему.

— Принято, — произнесла честно. — Это все уже в прошлом. Но я рада, что ты осознала это. Между взрослыми всегда все слишком сложно, поэтому пусть они уж сами разбираются, а у детей должны быть детские проблемы.

— Спасибо, — Николь опустила голову, потом подняла и выпалила: — Это я тебя оговорила, меня не заставляла мать. Я так боялась разочаровать папу, что соврала. Прости меня.

Я только вздохнула. Ну я это и так знала. Даже про Лику догадывалась: Николь обманула в моменте, порыв, страх. Смягчающее ли это обстоятельство? Нет. Плохо, когда единственным выходом виделась ложь против другого человека. Против близкого…

— Я тебя простила, — что еще сказать? Поучать или наставлять не моя задача. У нее есть родители. Я изначально слишком много на себя взяла и дорого за это поплатилась. Я была тем самым «злым» полицейским, а нужно было? Не знаю, наверное, наблюдателем, который предлагает, а не заставляет: есть, спать, уроки — не нужно было брать это на себя. Будет мне уроком. — Я тоже должна извиниться, — серьезно произнесла. — Я подумала о тебе плохо, когда у Ромы кровь пошла. Я подозревала и винила тебя в этом. Я ошиблась. Извини меня, Николь. Ты молодец. Ты сориентировалась и помогла брату.

Ники должна увидеть, что даже взрослые могли быть не правы и готовы принести извинения. Это нормально. Это не стыдно.

— Спасибо. Я очень испугалась за Рому, — я верила ей. Я много работала с детьми, а эту девочку знала слишком хорошо. Сейчас она не лгала и не притворялась.

— А ты как вообще одна здесь оказалась? От папы сбежала?

Мирослав вроде как-то так выразился.

— От нее… от мамы… — буквально проталкивала буквы через зубы. — Такси вызвала.

— Одна на такси?!

Николь кивнула. Таксисты реально сажают детей одних?! Я недовольно покачала головой. Раз она здесь, значит, лишних вопросов ей не задавали. Ох, чую, аннулирует Мирослав ее карту с карманными деньгами!

— Они ругались, — тем временем делилась Ники. — Я услышала. Папа высказывал ей, что она не приехала, когда у Ромы кровь пошла. Я ведь ей позвонила, думала… — посмотрела на меня растерянно. — Она сказала, что ей все равно… — сглотнула слишком громко. — Сегодня я услышала, что и на меня все равно. Мама не хотела меня рожать. Ее папа заставил, — делилась со мной откровенно. Я испытала шок от признания. Многое могла подумать, но не это.

— Николь…

Что сказать? Не хотелось выглядеть чересчур правильной, хорошей, положительной на фоне хреновой Лики. Мне это не нужно. Я не собиралась никого тыкать носом в неправильный выбор, тем более Полянская — мать, какая-никакая, но мать. Сегодня они ругаются, а завтра могло произойти что угодно.

— Возможно, ты не так поняла? — я не защищала Лику, но даже мне не хотелось верить, что можно не любить родного ребенка.

— Ты вернешься к нам? — неожиданно сменила тему разговора Ники. — Папа любит тебя. Сейчас я это ясно вижу. Она… Ну… Мама. В общем, она сняла ваши свадебные фотографии, а папа снова повесил на стену, смотрит…

Я снова была поражена. Который раз за последние десять минут? Да и не любит меня ее папа… С чего вообще взяла? Фотографии… Разве это что-то значит…

Я максимально не отреагировала на уверенное заявление Ники. Оно взволновало меня, но не нужно ей снова вмешиваться в дела взрослых.

— Они с ней давно не живут вместе. Он ее не любит. Я сама слышала это, — рассказывала Ники.

— Николь, — начала осторожно, — дело не во мне, просто у твоих родителей уже не получалось. Они разошлись задолго до нашего знакомства с твоим папой. Чувства ко мне здесь абсолютно ни при чем. Если они вообще есть.

— Ты думаешь, нету? — спросила слишком по-взрослому.

— А это уже неважно. У каждого из нас своя жизнь…

В дверь позвонили, и мы обе повернулись к выходу. Наверняка, Мирослав.

— Извини, — поднялась и отправилась встречать.

— Яна, — Николь на секунду схватила меня за руку, — не говори папе про наш разговор. Ему не нравится, что я лезу в дела взрослых. Пожалуйста.

— Конечно, — поспешно кивнула. — Это девочкин секрет.

Рома с щенком, естественно, меня опередили.

— Папа, а у нас Губик и Ники!

Я улыбнулась, наблюдая исподволь, как щенок лизал Миру пальцы, все смеялись. Так по-домашнему. Он стоял у двери, не разувался, не проходил в дом. Теперь практически всегда. Я боялась и хотела, чтобы он вошел. Мир больше не перешагивал черту: ни эмоционально, ни физически.

— Привет, Яна, — заметил меня. — Где она? — совсем негромко.

— Привет. На кухне. Все только пришли, не ужинали… Может, покормить детей?

Можно сказать, что я так завуалированно приглашала и его к столу. Возможно, был смысл всем вместе поговорить? Чтобы Николь увидела, что мы с ее отцом отныне только родители, не больше. Мы действительно сейчас что-то меньшее, чем даже неделю назад.

— Мы поедем, — ответил Мир. — Нам с Ники нужно кое-что обсудить… — он выглядел морально измученным. Не весь, только глаза.

Наверняка, ссору с Ликой. Понятно, что мне об этом знать не положено. Он не будет делиться и просить совета. Ведь Николь не мой ребенок.

— Скоро ты станешь совсем большим, — на Рому посмотрел с улыбкой. — Такой праздник тебе закатим, ух! — и подмигнул мне. Да, мы обсуждали его вместе. Мирослав пусть и по-деловому, но спрашивал моего мнения. На мне была организация праздничного угощения и спокойной развлекательной части; с него картинг, адреналин, веселье. Оплата тоже. Для детей Мирослав и Луну с неба достанет.

— Пап, можно Губик со мной останется?

Мирослав на секунду растерялся и бросил на меня вопросительный взгляд. Но я даже ответить не успела…