Читать книгу 📗 "Лучшие враги навсегда (ЛП) - Хейл Оливия"

— Уязвимой? Это не про тебя.

Я обхватываю его лицо ладонями. Острые скулы, легкая щетина, знакомый изгиб челюсти. Пльцы касаются его, как будто только сейчас я впервые осознала, насколько Габриэль родной.

— Я тоже тебя люблю, — говорю я.

— М-м-хм. Любишь?

— Да. Ты невероятный, остроумный, заботливый… и я хочу, чтобы мы были командой. Ты и я.

Он улыбается, так широко, что я чувствую это на собственной коже — щеки под моими ладонями двигаются.

— А ну-ка повтори.

— Я люблю тебя, идиот.

— Еще раз.

— Я тебя люблю.

Он целует меня. Губы мягкие, теплые, как возвращение домой. Его руки обвивают мою талию, притягивая ближе.

— Тогда никакого развода, — шепчет он.

Я сцепляю руки у него за шеей.

— Давай сожжем эти бумаги.

— Я сам их сожгу, — он тянет меня к себе на колени. — Ты правда позволишь мне быть твоим мужем?

Слово «муж» звучит так уверенно, так искренне, что по спине пробегает дрожь.

— Да, — говорю я, проводя рукой по его волосам, вплетая пальцы в густые пряди.

Его ладони сжимают мои бедра.

— Повтори.

— Муж?

— М-м-м…

— Ты мой муж, — говорю я ему прямо в губы.

Габриэль стонет и углубляет поцелуй, и я чувствую, как он напрягается.

Я смеюсь и отстраняюсь, касаясь его щеки.

— Тебя это устраивает?

— Да, — шепчет он, склоняясь к моей шее. Его губы скользят по чувствительной коже, вызывая мурашки по всему телу. — Скажи еще.

— Я люблю тебя, — произношу я. — И меня это пугает до чертиков. Ты — мой муж. Я люблю… о боже мой, Габриэль!

Он поднимает голову, нахмурившись.

— Что?

— Если мы не разводимся, то… получается, свадьба в Вегасе — это и была церемония! Я не была в свадебном платье! У нас нет ни одной свадебной фотографии!

Его волосы растрепаны моими пальцами, а в глазах ярко светятся. Габриэль счастлив.

— У нас есть размытые кадры с камер наблюдения, — говорит он с озорной усмешкой.

— Не считается! Может, устроим настоящую свадьбу? Или просто пригласим фотографа? Или сделаем обновление клятв?

— Мы можем все, — он откидывается на спинку дивана, все еще крепко удерживая меня в объятиях. — Черт возьми, обожаю это чувство. Дни без тебя были пыткой.

— Как и для меня, — шепчу я. — Я скучала по тебе.

Его взгляд смягчается. Такой Габриэль — редкость. Без привычной насмешки, без защитной реакции в виде сарказма. Только он. Настоящий.

— Ты станешь моей самой опасной зависимостью, принцесса.

— Зависимостью от чего?

— От тебя, — говорит он.

Я наклоняюсь ближе. Наши губы почти соприкасаются. Его дыхание теплое и глубокое.

— Тогда давай будем зависимыми… вместе.

39. Габриэль

— Тебе стоит ответить на звонок, — говорит Конни.

Она развалилась рядом на диване. Мы только что досмотрели фильм (хотя уже второй час дня), и мой телефон снова громко гудит на столике рядом.

— Может, завтра, — бормочу я.

Она поворачивается ко мне в объятиях. После почти недели под солнцем ее веснушки проступили ярче, чем когда-либо.

Мы провели несколько дней в Испании.

Это было мое предложение. Незапланированный медовый месяц. Я сказал это, показав сайт пятизвездочного отеля у океана, который нашел Дэррил.

Пять прекрасных дней на пляже. В воде. Под простынями. Мы заказывали еду в номер, игнорировали электронные письма и звонки от семей, пока не вернулись домой вчера вечером.

В моих руках Конни издает негромкий, цокающий звук. Ее глаза теплого зеленого оттенка, цвета листвы на деревьях за окнами.

— Габриэль… Мы не можем прятаться вечно.

Я целую ее в лоб. От Конни пахнет шампунем, которым мы пользовались утром в нашем общем душе.

— Не хочу, чтобы ты жертвовала чем-то ради меня.

— Я и не жертвую. Во всяком случае, ничем, что бы не хотела оставить.

Я поднимаю бровь.

— Конни, — говорю я. — У тебя уже есть база. Фундамент. Все готово. Это то, к чему ты шла. Все, ради чего работала.

Ее братья — оба — за последние дни были чересчур прямолинейны в своих письмах. Оба хотят, чтобы она вернулась.

— Я не знаю, — говорит она.

— Может, ты просто хочешь, чтобы они еще немного помучались.

Она закатывает глаза, но уголки губ подрагивают в улыбке.

— Ладно, признаю, это приятно, — говорит она. — Почему ты вообще хочешь, чтобы я вернулась? Это может все усложнить.

— Не усложнит, — отвечаю я. Мои пальцы скользят по ее щеке, по загорелой шее. За время поездки Конни стала чуть смуглее, но все еще казалась светлее моих бронзовых пальцев. — Я не хочу у тебя ничего отбирать. Хочу только давать. Ты всегда хотела место за этим столом. Теперь оно есть — потому что ты сама его создала. Бери или не бери, принцесса. Но не отказывайся только из-за меня.

Ее губы приоткрываются, и я не могу не провести большим пальцем по нижней губе.

— Почему ты такой романтичный? — шепчет она. — Ты всегда говоришь именно то, что я хочу услышать.

Я усмехаюсь.

— Это ты меня вдохновляешь. Что Нейт написал в последнем письме?

Она дразняще проводит пальцем по вороту моей футболки, задевая кожу.

— Сказал, что хочет пожать тебе руку.

— Что?

— Он не верил, что доживет до дня, когда я уйду. И если сделала это ради Томпсона — значит, есть только одна причина.

Я хмурюсь.

— И какая же?

— Любовь, конечно, — говорит она и разглаживает морщинку между моими бровями.

— А ты чего хочешь? Для себя?

Она прикусывает губу, будто колеблется. И этого достаточно. Я усмехаюсь.

— Видишь? Ты хочешь управлять Фондом Коннована. Так действуй.

Ее руки ложатся мне на плечи.

— Ты никогда не сомневался во мне, да?

— Конечно, нет. Я видел тебя в Гарварде. И знаю, на что ты способна.

Она откидывается на диван, волосы обрамляют лицо мягким медным сиянием. На губах играет улыбка, а глаза полны покоя.

Сердце наполняется счастьем. Оно разрывает изнутри, остро, неожиданно.

Я знаю: она останется со мной навсегда.

— Мне нравится кольцо, которое ты выбрал, — мягко говорит она.

На телевизоре автоматически запускается следующий фильм, и я невольно думаю — а сможем ли мы и дальше проводить такие дни? Только вдвоем. Без расписаний. Без давления.

Ее рубашка задралась, и я провожу пальцами по гладкой коже живота.

— Правда?

— Ага. Это был первый тревожный звоночек.

— Тревожный звоночек?

— Да, — отвечает она с широкой улыбкой. — Что ты оказался гораздо лучше, чем я думала. И совсем не таким, как ожидала. По ходу дела было еще несколько таких «озарений», и я начала понимать, что влюбляюсь.

Я приподнимаю рубашку выше, обнажая еще больше кожи.

— Расскажи еще.

— Ммм… когда я поняла, что ты мне действительно нравишься?

— Именно.

— Ну… Когда ты разозлился на моего отца во время гала. Как заступился за меня. Насколько все понял про ситуацию в Чикаго. Наша ставка в Оук-Хилле…

Моя рука скользит выше, касаясь теплой округлой нижней части груди.

— Мм-хм. Продолжай.

Конни смеется, потягиваясь, как кошка, довольная и расслабленная.

— Ты сейчас просто вымогаешь комплименты, да?

— Ты вышла замуж за ненасытного мужчину, принцесса.

— Да? — ее глаза сужаются, и этот взгляд зажигает изнутри. — Поэтому ты все время хочешь заниматься сексом?

— Нас буквально похитили на несколько дней, — отвечаю я, наклоняясь к ее шее, целуя нежную линию ключицы.

— Я не жалуюсь, — она запускает руку в мои волосы и дергает их ровно так, как знает, что мне нравится. — Но знаешь… мы так и не «освятили» стол в домашнем офисе.

— Черт. Верно.

— Это возмутительный недосмотр.

— Который срочно надо исправить.

Она садится, приглаживая рубашку.

— После обеда.

Я стону.

Конни смеется — и это мой любимый звук на свете.

— Ну давай, остались остатки со вчера, а я умираю с голоду.