Читать книгу 📗 "Вариация (ЛП) - Яррос Ребекка"

— Наверное, отсыпается, — бросила она, пожав плечами, и потянулась за сумочкой, висевшей у двери. — Ты же знаешь Гэвина.

— Еще бы.

К сожалению, именно поэтому меня и не удивило утреннее сообщение сестры. Полагаться на Гэвина — все равно что на однослойную туалетную бумагу. Из-за его легкомысленности мы вечно влипали в какое-нибудь дерьмо, и со временем его нелепые отговорки перестали казаться такими смешными.

— Если он появится, дай знать. Я заканчиваю в пять, — сказала Кэролайн, взглянув на часы.

Обе стрелки стояли почти вертикально.

— Выдержишь с ней пять часов? Она… не в духе.

— Ей же десять.

Светильник с тремя лампочками над островком задребезжал, и музыка оборвалась.

— Просто ты единственный, кто нравится моей дочери. Наверняка она только что заметила твой пикап у дома, потому что до этого музыка не смолкала два часа, — сказала Кэролайн, перекинув сумочку через плечо. — А вот меня она, кажется, считает врагом общества номер один.

— Если согласишься записать ее в школу Мэдлин, это поможет.

Судя по плейлисту, они опять поругались из-за балета.

— А потом смотреть, как моя дочь превращается в избалованную фифу? — усмехнулась она, услышав легкие шаги на лестнице. — Ни за что! Мало того, что сестрички Руссо со своими постными минами и августовским конкурсом превращают этот город в цирк, — они еще и морочат голову нашим девочкам, которые потом лелеют надежду, что у них есть шанс обойти этих претенциозных соплячек и получить стипендию в этой дурацкой школе! Меня просто… — Она напряглась, как струна. — В общем, ни за что.

Ну началось.

— А вдруг у Джунипер получится? Не попробуешь — не узнаешь.

Я по обыкновению пропустил мимо ушей ее выпад в адрес самой известной семьи отдыхающих в нашем городке, но сердце сжалось. Я сунул руки в карманы джинсов. Теперь только одна сестра Руссо бывала в Хэйвен-Коуве каждый август — Энн. Ева и Алли — ни разу. Может, оно и к лучшему.

За спиной скрипнула ступенька, наверняка третья: в детстве она всегда выдавала и меня.

— Балерины и их конкурс делают Хэйвен-Коуву кассу. На это ты вроде не жалуешься, — заметил я.

Сердце защемило сильнее. Почему я по-прежнему так сильно скучаю по ней, ведь прошло десять лет? Я все еще тосковал по глазам цвета виски, по тому, как она морщила нос, когда смеялась, по ее улыбке — не безупречной и фальшивой, какой она одаривала других, а искренней, предназначавшейся только мне. А еще она умела слушать, очень редкий дар…

— Кассу делают их родители. И поддержи меня для разнообразия, — сказала Кэролайн, ткнула в меня пальцем и приподняла брови. — Вы с Гэвином во всем потакаете Джун, а мне хочется, чтобы хоть кто-то из вас был на моей стороне.

Ее плечи поникли. Она вздохнула. Свет упал на ее лицо, подчеркнув темно-фиолетовые круги под глазами.

— Мы, дяди, для этого и нужны. Хочешь поддержки — позвони маме с папой, — отрезал я, пожав плечами.

Не слишком ли мы с братом разбаловали племяшку с тех пор, как умер Шон, а Кэролайн осталась матерью-одиночкой? Слишком. Жалел ли я? Ни капли. Когда Шон был при смерти, я дал ему слово, что буду остужать пыл гипертревожной Кэролайн. Должно же в жизни Джун остаться хоть немного радости. Я выполню клятву, и точка.

— Что принес? — Сестра заметила пакеты с продуктами и склонила голову набок.

Я полез в один из пакетов и вытащил связку бананов.

— Тебе уже пора.

— Встретимся в пять, — пообещала Кэролайн. — И спасибо. Правда, Хадсон, без тебя я бы не справилась.

Могла бы справиться, но она настойчиво отказывалась от помощи, которую неоднократно предлагали мама с папой. Однако свое мнение на этот счет я держал при себе.

— Не волнуйся, все под контролем.

Я кивнул на дверь, и Кэролайн вышла, захлопнув ее за собой. Услышав, как машина зашуршала гравием на дорожке, я обернулся к двери в гостиную:

— Все, можешь выходить.

— Дядя Хадсон!

Джунипер вылетела из-за лестницы, вбежала в кухню и бросилась меня обнимать. Взметнулся вихрь длинных каштановых волос, меня обхватили нескладные руки и ноги.

— Привет, Джу-жу!

Я легко поймал ее и крепко обнял, но секунду спустя постарался изобразить серьезность и поставил племянницу на ноги:

— Опять с мамой поругались?

— Она ограничивает мою свободу самовыражения! — заявила Джун, откинув волосы с лица. — Что у тебя с подбородком?

Я осторожно дотронулся до места, на которое она указывала.

— Спасал одного мужика, и он заехал мне локтем.

Джунипер наморщила веснушчатый носик:

— Разве так можно?

— От страха многие творят необъяснимые вещи. Лучше скажи, кто пытает маму Бахом в субботу утром?

— Это был Стравинский.

Она приподняла брови и посмотрела на меня точно так же, как несколько минут назад смотрела ее мать. Хотя Джун удочерили, кое-что явно передалось ей от Кэролайн.

— Это из «Весны священной». Даже если мне нельзя ходить на занятия, смотреть-то балет можно, — заявила она, скрестив руки на груди. — Дурацкие запреты.

— Она мама и имеет право устанавливать запреты.

Хотя Джунипер была права. Смысла в запрете Кэролайн заниматься балетом было столько же, сколько в родительских наказаниях для нас с Гэвином в детстве: запрет выходить из дома скрашивало наличие пожарной лестницы за окном нашей комнаты. Однако родителем тут был не я, так что я сменил тему.

— Ты писала дяде Гэвину?

Джун присела на барный стул у кухонного острова.

— Нет. У меня же вроде как нет телефона. — Она сдержала улыбку и изобразила невинный взгляд.

— Можно подумать, Гэвин не в курсе!

Я отодвинул бананы и выгрузил из пакетов запрещенку. Учитывая, что Кэролайн постоянно пропадает в кафе, мы решили, что телефон Джунипер необходим. К тому же обычно племянницу подвозил Гэвин, даже если не хотел встречаться со мной или Кэролайн.

Карие глаза Джунипер загорелись.

— Печеньки! — Она прижала упаковку к груди. — Ты лучше всех!

— Угу.

Я потрепал ее по волосам и убрал оставшиеся снеки в шкафчик, спрятав их за миксером, которым Кэролайн никогда не пользовалась. Поставляя сахар племяннице, я оставался никудышным братом, зато становился офигенным дядей, и меня это устраивало.

Джунипер разорвала фольгу и отправила в рот половинку клубничного печенья.

— Дядя Хадсон?

— А?

Я бросил сложенные пакеты в стопку на холодильнике, прислонился к кухонному шкафу цвета медового дуба и приготовился обороняться.

— Ты мне поможешь, если я найду способ переубедить маму и разрешить мне заниматься балетом?

Джун отломила крохотный кусочек второго печенья. Она явно что-то задумала.

— Нет, — покачал головой я.

Она нахмурилась:

— Но если бы способ нашелся, ты бы мне помог? До начала учебного года меньше двух недель.

— Если это положит конец бесконечным спорам, я за. Если можно заставить маму передумать, я помогу.

Легко обещать, зная, что ничего не выйдет. Кэролайн скорее разрешит Джунипер набить татуировку, чем запишет ее в балетную школу.

— Поклянись на мизинчиках!

Она протянула мне руку, выставив мизинец. Мы переплели мизинцы, исполнив священный ритуал.

— Клянусь.

Она улыбнулась, и на ее левой щеке появилась ямочка. По спине пробежал холодок.

— Понимаешь… — Джун отправила в рот крохотный кусочек печенья и принялась жевать. — По-моему, она не балет ненавидит, а балерин.

— Логично, — кивнул я.

— Потому что всю жизнь обслуживает в кафе богатеньких туристов.

Она проглотила еще один глазированный кусочек.

— Вроде того.

Я повернулся к холодильнику и достал кувшин с апельсиновым соком.

— А ты не думала пойти на чечетку? Или джазовые танцы?

— Зато ты не ненавидишь балерин, — перебила она, проигнорировав мою попытку сменить тему.

Я налил нам по стакану сока и убрал кувшин.

— Все так.

Сердце пронзила боль. Наверняка можно было как-то избежать этого разговора. Я залпом выпил полстакана, будто сок мог смыть воспоминания, неотступно преследующие меня с возвращения в Хэйвен-Коув.