Читать книгу 📗 "Танцующие с тенью - Ричо Дэвид"
Здоровое эго формируется путем психологической работы. Самость же не требует никакой работы, ибо она уже совершенна и непроницаема для событий и времени. Она предназначена для того, чтобы мы посещали и открывали ее на протяжении многих лет и в разгар самых разных жизненных событий. Эго внутри нас; мы внутри Самости. Мы работаем над своим эго; мы позволяем Самости работать внутри и через нас. Вместе они образуют ось «эго — Самость», которая есть исполнение нашего человеческого предназначения.
С обостренным осознанием, с интенсивным, но безмятежным восторгом я буду наслаждаться зрелищем, связности и гармонии которого мне никогда не исчерпать. Тейяр де Шарден[17]
ПРАКТИКА
Как же мы получаем доступ к силам, скрытым внутри Самости? Только признав их как право, полученное нами по рождению, которое теперь мы решаем проявить и поддерживать. Мы открываемся этому, отказываясь от эго. Наше бессознательное требует принести эго в жертву, подобно тому как Минотавр требовал ежегодной жертвы в виде семи афинских юношей и семи девушек. Лабиринт Минотавра — это наше собственное бессознательное, в котором мы часто теряемся. Найти путь к освобождению эго само по себе не поможет — ему нужна анима, душа, так Тесею, олицетворению эго/духа, в поиске пути через лабиринт нужна была Ариадна, олицетворение Самости/души. В историях героев часто описывается процесс инициации. Это еще раз показывает, что архетипические темы человечества являются нашими персональными темами, а коллективная Самость — душевный друг эго.
Но как мы позволяем своим душевным силам помогать нам? Это происходит каждый раз, когда мы отпускаем теневые черты своего раздутого эго, представляющие собой и усиливающие наш страх, жадность, жажду контроля и чувство права. Это происходит каждый раз, когда мы боремся с жизненным опытом и переживаниями, не прибегая к насилию. В сущности, главная цель человеческого опыта именно в том, чтобы он у нас появился. У каждого из нас есть история, которой мы можем заполнить свой путь от эго невротического к эго здоровому и далее к духовной Самости. Наше предназначение — сделать бессознательные силы своей Самости сознательными, осязаемыми и видимыми миру.
С точки зрения психологии для этого мы обращаем внимание на проблемы, возникающие внутри нас и между нами, обрабатываем их и решаем. Тот факт, что мы, люди, используем эти силы и способности крайне неэффективно, объясняется тем, что мы обрели их в ходе эволюции совсем недавно. В использовании здравой логики, интеграции воли и знаний, в работе над проблемами и мирном их решении, в доверии любви и миру мы все еще лишь жалкие любители. Просто вчера мы использовали для решения проблем дубинки, а сегодня перешли на бомбы.
С точки зрения духовности мы отказываемся от эго, усиливаем сострадание и остаемся просто молчаливыми свидетелями, которые никого не судят и не обличают ни в одном из событий жизни. Обратите внимание на парадокс: мы активно заняты делом и при этом просто сидим и наблюдаем. Когда мы перестаем видеть в этом противоречие, можно считать, что мы достигли земли обетованной, на которой обитает наша безграничная Самость. Эта земля обетованная — архетип нас самих после того, как мы прошли свой путь, то есть подружились с тенью, выполнили свою работу.
ВОСТОЧНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Самость, о которой говорит Юнг, — это разум Будды, Изначальный разум. Как известно, Будда — это историческая личность; он действительно жил в VI веке до нашей эры. Но это неважно, ибо, как в случае с любыми божествами и мудрецами, при таком буквальном подходе упускается из виду суть, что может сделать нас идолопоклонниками. Будда важен не в историческом контексте, а как олицетворение архетипа целостности. Будда прошлого воплощал в себе целостность, и почитаемый ныне Будда представляет ее, чтобы пробудить в нас. Прошлое Будды (он) не так важно, как природа Будды (мы). Фактически с точки зрения буддизма Гаутама Будда — это лишь четвертый из тысячи будд, которые явятся в этом золотом веке. Каждая сущность без исключения имеет потенциал стать одним из оставшихся 996 будд, после которых настанет конец света.
Природа Будды / Изначальный разум / Самость на самом деле присутствует в каждом из нас в форме вечного потенциала для полного пробуждения. Пока мы заполняем себя ярлыками эго, желаниями и страхами, мы не замечаем своей Самости, как замечал ее Будда. Гаутама сидел под фиговым деревом Бодхи в безмолвной медитации, прислушиваясь к своему дыханию и сосредоточившись на ускользающих промежутках между сюжетными линиями в его голове. Иными словами, он пребывал в состоянии майндфулнес, отпуская все привязанности эго, насквозь видя каждый его обман, каждую уловку. И вот однажды Будда безмятежно и радостно пробудился для всего того, что всегда было в нем: для чистой любви, мудрости и исцеления в душевной Самости его и мира. Прежде на пути к этому стояли привязанности, страхи и нечестные приемы эго. Вот в чем заключается просветление, природа Будды.
Будда — это сознание не «там и тогда», а «здесь и сейчас». Будда, просветление, — это сознание, которое Гаутама выразил лично в истории. Ныне оно уже трансисторично для любого, кто его постиг. Об этом говорится в стихотворении дзен-мудреца Хакуина, которое часто характеризуют как рык льва, потому что оно будит спящие (бессознательные) джунгли: «Все сущее изначально Будда: само это тело: да, Будда, сам этот момент: да, вечность, само это место: да, лотосовый рай». (Буддизм, какой колоссальный вклад в самопознание человечества!)
В даосской традиции рык льва приравнивают к голосу бесстрашного человека. Только в свободе от рабства страха и желаний эго приходит нерасторжимое единство Будды и нас. В буддизме истинная Самость включает в себя мир, в котором мы живем, так же как настоящее включает в себя прошлое и будущее. Вот почему Самость — это душа мира.
Как мы можем быть единым целым с буддами? Их просветленная практика постоянно продолжается по всему миру, для всех живых существ и с каждым из них. Мы все участвуем в этой практике — как благодаря посвященности будд, так и собственными детскими шагами. С момента, когда мы впервые становимся на Путь, и до момента, когда мы достигаем просветления, и в практике, и в постижении участвуют все просветленные существа и мы сами. Работа, описанная в этой книге, призвана приобщить нас к практике просветления Будды и приобщить Будду к нашей практике, в результате чего становится очевидно, что мы — единое целое. Внимательные читатели этой книги и те, кто честно выполняет описанную в ней работу, наверняка уже заметили, что они в этой практике не одиноки. Вокруг дерева, под которым мы сидим, собралось множество святых и бодхисатв.
Буддизм и западная психология смотрят на функциональное эго одинаково. Оба видят смысл отдельного «я» (эго) не как нечто врожденное и автономное, а как то, что эволюционирует из наших отношений с другими людьми. То, что мы называем своим «я» (эго), — это постоянно пересобираемый, временный и зачастую вымышленный набор внутренних образов, созданных в результате наших столкновений с миром. Подобно материи, твердым выглядит в основном пространство. Наш линейный разум обманывает нас, заставляя считать эго стабильным, неизменным и непрерывным. Это иллюзорное самоощущение является главной темой как буддизма, так и западной психологии. Фрейдизм изучал опасность отсутствия стабильного самоощущения. Буддизм озабочен проблемой увековечивания ощущения отдельного «я» как глубочайшего источника страданий, в конечном счете тщетных и ведущих к самопоражению. Но даже на мгновение усомниться в этой раздельности — это уже освобождение. Мы так близки!
Судя по всему, наша жизнь состоит из трех в равной мере полноправных стадий. Сначала мы делаем так, чтобы события происходили. Затем мы позволяем им случаться. На третьей стадии, подобной дзену, мы позволяем им случаться либо не случаться. Обычно нам чрезвычайно трудно переходить на следующую стадию: очень уж не хочется от чего-то отказываться. Например, мы отчаянно пытаемся сохранить контроль над своими детьми, когда они вырастают. Мы не вознаграждаем себя (или их) даром позволения поступать по-своему. Наше тело/психика говорит: «Пусть это произойдет!» Но наше эго/тень заявляет: «Да будь я проклят, если позволю им совершить эту ошибку!» Но дети все равно отказываются нас слушать и делают все по-своему, к лучшему или к худшему. Тут просматривается забавная симметрия: мы начинаем отказываться, только когда наша способность добиваться своего сокращается.
