Читать книгу 📗 "Коллектив авторов - 12 великих трагедий"

Слышатся детские мне голоса?..
Плач… но похожий на пенье?..
Под ноги катит мне кто-то клубки…

Прочь вы! Дорогу давайте!

Мы – твои мысли; но нас до конца
Ты не трудился продумать.
Жизнь не вдохнул в нас и в свет не пустил, —
Вот и свились мы клубками!

Будет с меня! Я дал жизнь одному;
Выпустил в свет хромоногим.

Крыльями воли снабдил бы ты нас, —
Мы бы взвились, полетели,
А не катались клубками в пыли,
Путаясь между ногами.

Увалень глупый! Отцу своему
Хочешь ты ножку подставить?

Лозунги мы, – те, которые ты
Провозгласить был обязан!
Видишь, от спячки мы высохли все,
Лености червь источил нас;
Не довелось нам венком вкруг плода —
Светлого дела – обвиться!

Все ж не напрасно явились на свет:
На удобренье годитесь.
Шелест в воздухе
Песни, тобою не спетые, – мы!
Тщетно рвались мы на волю,
Тщетно просились тебе на уста,
Ты нас глушил в своем сердце,
Не дал облечься нам в звуки, в слова!
Горе тебе!

Замолчите!
Был ли для песен досуг у меня?

Слезы мы – те, что могли бы
Теплою влагой своей растопить
Сердца кору ледяную,
Если б ты выплакал нас! А теперь
Сердце твое омертвело;
Нет больше силы целительной в нас!

Слезы!.. Не плакал я разве
В Рондах? И что ж – пожалели меня?
Ноги унес еле-еле!

Мы – те дела, за которые ты
С юности должен был взяться.
Нас загубило сомненье твое.
Против тебя мы в день судный
С жалобой выступим и – обвиним!

Как? Не за то лишь, что было,
И за небывшее мне отвечать?

Вот так возница негодный!
Вывалил ты ведь меня из саней!
Снег, верно, шел тут недавно…
В нем по колена увязла… Ах, Пер!
Сбился ты, вижу, с дороги!
Где же обещанный царский дворец?
Черт подшутил над тобою!

Нет, тут одно остается – бежать!
Если еще тебе взвалят
На спину чертовы плутни, грехи —
Скоро конец тебе, друг мой,
Ведь и свои-то нести – не снести!

Могильщик, могильщик! Да где вы, лисицы?
Дьячки, начинайте же блеять, вопить!
На шляпу мне черные дайте тряпицы, —
Умерших своих я иду хоронить!

Здорово, старичок!

Здорово, друг!

Куда же так спешишь ты?

На поминки.

Ага! Глаза-то стали слабоваты…
Позволь узнать – не ты ли Пер?

Пер Гюнт.

Скажите! Вот удача! Ты-тот самый
Пер Гюнт, за кем я послан.

Послан ты?
Зачем?

Я пуговичник; видишь ложку?
Пора тебе в нее.

С какой же стати?

Расплавить надобно и перелить
Тебя, мой друг!

Расплавить?

Да, вот ложка —
Очищена; лишь за тобою дело.
Могила вырыта, и гроб заказан.
Червям богатый пир готовит тело,
А мне хозяин поручил взять душу.

Позволь… без всякого предупрежденья?!
Нет, это слишком!

Испокон веков
Так водится, что выбирают день
Торжественный родин и погребенья
Сюрпризом для виновников событья.

Положим!.. Кругом голова идет…
Ты, значит?..

Пуговичник.

Много прозвищ
Любимое дитя имеет, знаю!
Так к пристани причалить мне пора?
Но все ж, приятель, не по чести это!
Я обхожденья лучшего бы стоил.
Совсем не так я грешен, как, пожалуй,
Вы полагаете. И на земле
Немало доброго успел я сделать;
Во всяком случае, могу назваться
Скорей ослом, чем грешником большим!

Вот в том-то все и дело, что не грешник
Ты в строгом смысле слова; потому
От вечных мук избавлен и лишь в ложку
С себе подобными ты попадешь.

Зови как хочешь – ложкой иль котлом,
От этого не легче. Сгинь ты, дьявол!

Ты, верно, не такой невежа, чтобы
Мне конское приписывать копыто?

Копыто конское иль когти лисьи
Ты носишь – все равно мне, только сгинь,
Исчезни! Да впредь будь осторожней!

Ты, право, заблуждаешься, приятель!
Обоим недосуг нам и, чтоб даром
Не тратить времени, я объясню
Тебе, в чем суть. Ты, как сейчас признался
Мне сам, не крупный грешник, да, пожалуй,
И за посредственного не сойдешь.

Ну вот, теперь ты рассуждаешь здраво.

Но ведь и добродетельным тебя
Считать – не правда ль – было б слишком смело?

Я вовсе и не претендую.

Значит,
Ты – нечто среднее: ни то, ни се.
Сказать по правде, грешник настоящий
В наш век довольно редкое явленье:
Тут мало просто пачкаться в грязи;
Чтобы грешить серьезно, нужно силу
Душевную иметь, характер, волю.

Признаться – прав ты; тут необходимо
Лезть напролом, как в старину берсерки!

А ты как раз наоборот, приятель,
Грешил всегда слегка лишь, понемножку.

Лишь внешним образом; всегда считал я,
Что грех – лишь брызги грязи; взял – стряхнул.

Так мы с тобой вполне сошлись во мненьях:
Не для тебя, не для тебя подобных,
Которые плескались в грязной луже,
Геенна огненная.

Да, и, значит,
Свободен я идти куда угодно?

Нет, значит – надобно тебя расплавить
И перелить.

Какие завелись
Тут дикие обычаи у вас,
Пока я за границей находился!

Обычай этот так же древен, как
Происхожденье змия, и рассчитан
На то, чтоб матерьял не пропадал.
Ты смыслишь в нашем ремесле и знаешь,
Что иногда литье не удается
И пуговица выйдет без ушка;
Ты что с такою пуговицей делал?

Бросал.

Ну, ты ведь в Йуна Гюнта вышел.
И он бросал направо и налево,
Пока лишь было что бросать. Но, видишь,
Хозяин не таков; он бережлив
И потому богат. Он не бросает,
Как никогда негодный хлам, того,
Что в качестве сырого матерьяла
Еще годится. Пуговицей вылит
Ты для жилета мирового был,
Но вот ушко сломалось, отскочило,
И предстоит тебе быть сданным в лом,
Чтоб вместе с прочими быть перелитым.

Позволь… не собираешься же ты
Меня расплавить вместе с первым встречным
И вылить нечто вновь из общей массы?

Вот именно. И не с тобой одним, —
Со многими мы поступали так;
И так же поступает двор монетный
Со стертыми монетами.

Но это
Так мелочно… такое скупердяйство!
Голубчик, ты уж отпусти меня!
Ну что такое стертая монета
Иль пуговица без ушка – в хозяйстве
Того, которому ты служишь?! А?

Но суть-то все-таки ведь остается.
И вещь всегда свою имеет цену —
По ценности металла.