Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"

Он положил ладони на бедра, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сознание воина погрузилось в глубины его существа и затихло. После долгого ожидания ронин услышал далекий плеск, усиливающийся с каждым мгновением. Наконец словно горный поток пронесся по извилинам его мозга, оставляя после себя желанную пустоту и гул, похожий на дальний шум водопада.

ГЛАВА 55

Крик навстречу огню

Старый паломник решил пару дней погостить у родственника. Касанэ и Кошечка распрощались с ним. Обход залива был скучным и трудным. Потом беглянкам пришлось протолкаться весь час Змеи прихватив изрядный кусок часа Лошади, у заставы Араи.

Ожидание прошло в тревоге: застава находилась на границе провинции Микава, а этой провинцией управляли приверженцы князя Киры. Но когда Кошечка и Касанэ наконец добрались до контрольных ворот, они с облегчением обнаружили, что чиновники устали и не очень старательно проверяют бумаги простых людей.

К тому времени, как беглянки вступили в Футагаву, солнце почти село. Служанки из чайных домов громко окликали путниц и хватали за рукава, пытаясь прельстить их ужином из сырой рыбы и добрым глотком вонючего сакэ. Однако госпожа и служанка, не поддаваясь на уговоры, приобрели у какого-то мальчика горсть жареных каштанов и с аппетитом перекусили на ходу, шагая в толпе людей, направлявшихся к воротам храма.

Двор храма был забит паломниками. Рокот барабанов и громкое завывание труб, сделанных из морских раковин, заглушали гомон толпы. Священники школы Сингон готовились к удивительному обряду.

— Где здесь Инари-сама? — Касанэ пришлось прокричать эту фразу дважды, прежде чем Кошечка разобрала смысл вопроса.

— Не знаю. — Кошечка попыталась сориентироваться в людской толчее. Храм считался буддийским, но в путеводителе значилось, что на его территории расположен и небольшой алтарь, посвященный Инари, синтоистскому божеству риса, покровителю оружейников и рыбаков.

Кошечка проверила, цел ли ее кошелек, прикрепленный к висевшему на шее шнуру и спрятанный в глубине куртки: в этой толпе мелькало много подозрительных рож.

Она протянула Касанэ короткую соломенную веревку, и та взялась за свободный конец. Беглянки двинулись дальше, не столько противясь толчее, сколько позволяя ей увлечь себя.

Людской поток, закручиваясь по спирали, вынес путниц к центру двора, где пылала, разбрасывая искры, огромная груда почти прогоревших дров. Церемония шла уже много часов, но по мере приближения кульминационного момента все новые толпы паломников вливались в ворота храма, увеличивая давку. Пока Касанэ и Кошечка, работая локтями, проталкивались вперед, монотонный молитвенный напев зазвучал громче.

Он заполнил собой двор, отдаваясь в груди и голове Кошечки. Судя по силе звука, не меньше сотни монахов читали сутры, обращенные к Фудо, огненному божеству неколебимой силы. Огибая площадку, отделенную от толпы соломенными веревками, Кошечка время от времени различала за плечами собравшихся оранжевые и желтые одежды готовящихся к действу монахов.

Даже здесь, на большом расстоянии от костра, Кошечка изнывала от жара. Но монахи, замершие в непосредственной близости от языков пламени, казалось, не чувствовали никаких неудобств. И они, и зрители не сводили глаз со священного огня.

И все же толпа отшатнулась, когда костер рассыпался в жаркую груду пылающих углей. Искры огненными фонтанами взлетали в темнеющее небо и, вращаясь в потоках воздуха, падали на землю сверкающим дождем. Граблями с длинными ручками священники быстро разровняли площадку, соорудив пламенеющее пятно около двадцати сяку в диаметре.

— Алтарь Инари-сама там, — Кошечка показала рукой на часовню, удаленную от строений, группировавшихся вокруг главного храма.

Теперь, когда высокий костер стал багровым переливающимся ковром, в быстро сгущающейся мгле над ним отчетливо проступили красные тории, возле которых забелела соломенная крыша синтоистского алтаря. Прямо под ней Кошечка различила крошечные изваяния худых лис, сидящих на гранитных постаментах.

Кошечка и Касанэ двинулись к цели, пробираясь сквозь толпу. Вздохнув свободней, Кошечка обернулась и бросила взгляд на плотный сгусток гомонящей людской массы. Здесь, на периферии празднества, сновали лишь разрозненные кучки людей.

Вблизи алтаря Кошечке пришлось рассматривать каменных лис, задрав голову. Спины изваяний поросли темно-зеленым мхом, а ноги покрывали серебристые пятна лишайника. Кончики острых мордочек были отбиты, и это придавало хищницам вид курносых подгулявших повес. Их раскосые удлиненные глаза, выполненные из зеленого кварца, словно бросали на Кошечку озорные взгляды.

Кошечка повернулась к доске для объявлений и поискала на ней что-нибудь на имя Плывущей Водоросли. Она обнаружила два письма. Одно — от Путника, сложенное в привычной манере, второе — от незнакомца, завязанное изящным узлом.

— Два письма, младший брат?

— Кажется, да.

Кошечка смотрела на аккуратно сложенные листки так, словно опасалась, что они вот-вот превратятся в когти злого длинноносого горного духа, которые вцепятся в нее.

Письма висели рядом. И оба адресовались Плывущей Водоросли, но это имя было написано разными почерками. Кошечка без труда узнала четкие детские иероглифы поклонника Касанэ. Другой почерк тоже сказал ей о многом — она помнила его с того далекого вечера, когда монахи, торговцы, сэнсэй Мусуси и ее враг из Тосы сочиняли стихи.

Передавая письмо паломника Касанэ, Кошечка вгляделась в темные фигуры людей, сновавших вокруг алтаря. Они вдруг стали казаться ей зловещими. Дрожащими руками беглянка развернула письмо врага. На тонком листке рисовой бумаги была изящно начертана первая часть связанного стиха, сочиненного более двухсот лет назад мастером Сэхаку. Княжна Асано дважды прочла эти строки в тусклом свете фонаря, стоявшего подле одной из каменных лис.

Он подписался: «Тот, кто желает служить вам».

Кошечка быстро сложила письмо. Пряча его в складку куртки, она увидела подходившего к ней Хансиро.

— Моя госпожа, — церемонно заговорил ронин.

Буря страха и ярости, вспыхнувшая в душе Кошечки, не позволила ей расслышать слов приближающегося врага.

Мусаси в своей книге «Огонь» писал, что голос — знак жизни. Он советовал кричать навстречу огню, навстречу ветру, навстречу волнам. Он советовал воину кричать перед тем, как поднять меч, и после того, как враг повержен.

Кошечка закричала и ринулась на Хансиро. Ронин успел среагировать на удар, но лезвие срезало одну из прядей его волос. Кошечка, брошенная вперед силой инерции, пронеслась мимо противника.

— Хороший удар, моя госпожа!

Хансиро сумел разглядеть, что Кошечка передала письмо деревенского увальня своей спутнице, молодой крестьянке. Возможно, княжна Асано только помогала чужому любовному делу. Лицо ронина из Тосы не дрогнуло, но искры радости вспыхнули в его глазах. Кошечке показалось, что враг торжествует победу.

— Бесстыжий негодяй! Убей меня, а потом смейся! — закричала она.

Хансиро поднял меч и встал в боевую позицию. Кошечка решила, что воин собирается нанести роковой удар, но в действительности Хансиро увидел, что к алтарю Инари приближаются нанятые слугой Киры местные головорезы. Ронин знал, что их наниматель прячется в Барабанной башне и корректирует действия наемников сигналами фонаря, но враги появились на арене борьбы раньше, чем он ожидал. Случайные паломники, оказавшиеся поблизости, благоразумно ретировались.

— Младший брат, берегись! — закричала Касанэ.

Кошечка шагнула вбок и укрылась за каменной лисой, где уже пряталась ее спутница. У княжны Асано не было времени на оценку ситуации. С одной стороны ее подстерегал охотник за головами из Тосы, с другой подходили бандиты с ножами и палками, скорее всего, люди Киры. А еще беглянка заметила в тени часовни молодого ронина, которого как будто бы видела раньше. Он тоже спешил к ней с воздетым мечом.