Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"

— Я подарю эти вещи настоятелю храма. — Кошечка деловито сложила одежду и захлопнула крышку короба. — Он сможет продать их, а выручку пустить на благие дела.

Касанэ промолчала, но Кошечка поняла, что ее верная спутница сильно огорчена таким поворотом событий.

— В этих нарядах мы будем слишком заметны, — пояснила она, усмехнувшись. — Самое меньшее — они привлекут воров.

Касанэ вздохнула и прочла госпоже стих своего поклонника:

— Дерзко и романтично! Он у тебя мечтатель и проказник, Касанэ! — засмеялась Кошечка.

— А вот мой ответ, — застенчиво и гордо сказала крестьянка. Это стихотворение она сочинила сама и в своем письме признавалась, что первые стихи писал за нее другой человек.

— Ему это обязательно понравится. — Кошечка с трудом подавляла нетерпение. В небе неслись плотные серые тучи и рокотал дальний гром. Кошечка раздраженно подтянула пояс и вздрогнула: под курткой шевельнулось письмо Хансиро. «Теперь не время думать, будто на свете вы одиноки». Да, вид хмурого неба, обложенного низкими тучами, на кого хочешь нагонит тоску.

Касанэ прикрепила письмо для Путника к большой деревянной доске возле алтаря Инари.

— Простите меня, недостойного, моя госпожа.

Кошечка резко обернулась — перед ней, почтительно прижав руки к груди, стоял Мумэсай.

— Ты — рисовальщик на фонарях. — Кошечка подняла посох. Она узнала молодого ронина и, вспомнив, что он участвовал в нападении на нее, готовилась снова сломать ему нос.

Художник выглядел гораздо моложе, чем запомнилось Кошечке, лет на пятнадцать-шестнадцать, не больше. Синяки под глазами подростка полиловели и почти сошли на нет, однако переносица была навсегда изуродована страшным ударом.

— Простите, моя госпожа, за то, что я, недостойный, подвел вас.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве Хансиро-сан ничего не сказал вам?

— Нет.

— Я пытался охранять вас, но не сумел. Во вчерашней ночной схватке Хансиро-сан срезал волосы у всех ваших врагов — шу, шу, шу! Но он не позволил убить их.

— Кто приказал тебе следовать за мной?

— Никто. — Юноша выглядел совершенно подавленным. — Я служил в свите князя в Ако, когда туда дошло известие о позорном предательстве, и наши сердца содрогнулись от горя. Я дал клятву вместе с другими слугами защищать замок моего господина до смерти или отомстить его врагу. Но советник Оёси предал нас. Он покорно отдал ключи от замка посланцам сёгуна, а потом стал распутничать в непотребных домах, наверно, на деньги, которые украл из казны поместья.

— И никто так и не собрался отомстить за позор Асано?

— Я ничего не знаю, простите, моя госпожа. Я пришел в Эдо, чтобы убить князя Киру, потому что воин не может жить под одним небом с убийцей своего господина. Но я потерпел неудачу: дом Киры — настоящая крепость. Его сын князь Уэсудзи разместил там дополнительный отряд лучников. Я решил уйти в страну духов вслед за своим господином, но услышал о вашем побеге и отправился в путь, чтобы найти вас и по мере малых сил защитить от врагов.

Мумэсай также надеялся, что княжна Асано возглавляет отряд мстителей за смерть своего отца, но уже в пути понял, что его предположения неверны.

— Что ты делал после нашей встречи в Кавасаки?

— Я участвовал в камбарских беспорядках и включился в бой за ночлежкой паломников в Мисиме.

— Ты был там?

— Вы едва не сломали мне нос во второй раз. — Несмотря на свой несчастный вид, Мумэсай застенчиво улыбнулся. — Простите меня, невежественного мальчишку, за дерзость, моя госпожа, но вы деретесь просто великолепно. Идти по вашему следу тоже почти невозможно. Вы ускользаете, словно вода из дырявых сетей.

Мумэсай не упомянул о том, что столкнулся с Кошечкой на горном перевале возле Нисаки и притворился заикающимся от страха приказчиком.

— А что ты думаешь о ронине из Тосы? — Кошечка презирала себя за этот вопрос, но не могла удержаться: ей хотелось знать о Хансиро все, что возможно.

— Он может выпить очень много, моя госпожа. — Воин-подросток поморщился при воспоминании о том, как пытался сравниться с Хансиро в битве с кувшинчиками сакэ. — Я долго считал, что он — наемник Киры, но в конце концов оказалось, что он держит вашу сторону. Это огромная удача для вас, он в совершенстве владеет мечом.

— Спасибо тебе за помощь. — Кошечка вскинула свой узел. Мумэсай попытался помешать ей и взвалить ношу на себя, но Кошечка мягко отстранила непрошеного носильщика. — Мы с Касанэ продолжим путь одни.

— Я могу нести ваши вещи, защищать вас от опасных буянов и договариваться обо всем необходимом в гостиницах. Я буду торговаться с продавцами и паромщиками и кипятить вам по вечерам воду для чая.

— Мы справимся сами. — Кошечка совсем не была в этом уверена. — Мы предпочитаем путешествовать в прежнем составе.

Она, возможно, и приняла бы помощь бывшего слуги князя Ако, но спокойные, изящные движения Хансиро и его темные глаза с золотыми искрами делали мысль о постоянном соседстве юнца вместо отвергнутого мужчины просто невыносимой.

Кошечка нашла своим чувствам логическое оправдание: она знает о мальчике только то, что он смел и настойчив, и потому не может доверять ему больше, чем опасному молчаливому ронину из Тосы. Но как отказать художнику, не задев его самолюбия?

— Я хочу попросить тебя об одном одолжении, — сказала Кошечка. — Оно потребует большой осторожности, находчивости и мужества.

— Я сделаю все, что в моих силах, госпожа.

Лицо подростка вспыхнуло от затаенной радости.

— Отнеси моей матери письмо.

— Вы предлагаете мне вернуться в Эдо?!

— Да. Мне тяжело думать о том, что мать тревожится за меня. Но доставка письма — опасная задача. Мои враги обязательно попытаются перехватить тебя. Ты ведь понимаешь, в чем дело?

Кошечка говорила чистую правду, но она пыталась солгать мимикой. Беглянка хотела убедить юношу, что письмо — последнее звено в заговоре мстителей за князя Асано.

— Ваше желание — закон для меня, моя госпожа, — поклонился Мумэсай. Но уловки Кошечки не обманули молодого ронина.

ГЛАВА 58

Объятья вонючих костей

— Полюбуйтесь на него! — полушепотом сказала Кошечка своей спутнице. — Торчит там, как слива в огороде!

Беглянки замешались в толпу других путников, укрывавшихся под широкими карнизами домов, выходивших фасадами на главную улицу городка Акасака. Дождевая вода проливалась с небес серебристой пеленой. Спутницы могли бы переждать этот ледяной ливень в чайном доме, под крышей которого стояли, но заведение было переполнено людьми. Прихожую его заполняли высокие гэта и дождевые плащи — соломенные и бумажные. Масса паломников, которых Кошечка сманила с насиженных мест, по-прежнему забивала подходы к Исэ. Знаменитый веселый квартал Акасаки процветал.

Посреди реки грязи, именуемой гордо — Токайдо, сидел Хансиро на плетеном сундуке, который он совсем недавно преподнес своенравной Кошечке. Воин из Тосы пытался перекупить сундук у настоятеля храма, узнав, как распорядилась княжна Асано его даром, но упрямый старик ничего не хотел слышать. Как большинство порядочных людей, помнивших о трагической судьбе князя Асано, настоятель сочувствовал дочери погибшего, а значит, благоволил и к тому человеку, который, как ему казалось, твердо решил ей помочь. Короче, старик отдал Хансиро сундук со всем его содержимым и не согласился взять за него ни одной медной монеты.