Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"
Товарищи Тамагавы тоже выкрикнули свои имена. Все трое выпростали правые руки из рукавов своих многослойных одежд, оголив по-юношески гладкие, не тронутые ни шрамами, ни временем торсы. Послеполуденное солнце засверкало на их клинках.
Хансиро вздохнул. Лучше покончить со всем этим до того, как княжна Асано выйдет из терпения и решит опробовать свою нагинату. Дополнительные сложности сейчас ни к чему. Воин, не прикасаясь к своим мечам, слегка развел в стороны локти.
С пустыми руками Хансиро двинулся к Тамагаве. Молодой самурай стал медленно отступать, с изумлением глядя на странного противника, надвигавшегося на него размеренным шагом. Он уже задавал себе вопрос, не придется ли ему драться с сумасшедшим. Потом задира все же собрался с духом.
Выкатив глаза, он опять выкрикнул свое имя и нанес удар. Ронин отклонился от клинка и ребром ладони ударил по запястью противника. Еще одно движение, слишком быстрое, чтобы даже знаток боя мог его оценить — и Хансиро уже небрежно сжимает меч оторопевшего щеголя в своей руке.
Противник, стоявший слева, бросился в атаку. Ронин из Тосы повернулся всем телом, уклоняясь от удара, потом словно прилип к наглецу, выбросив вперед левую руку. Молодой самурай пошатнулся и упал на спину, его меч взлетел в воздух. Когда оружие, звеня, покатилось по земле, Кошечка, выйдя вперед, наступила на его лезвие ногой.
Хансиро, выхватив из-за пояса боевой веер, придвинулся к третьему нападающему и слегка ударил его железной дубинкой по правой ключице, задев основание шеи. Этот удар на время парализовал руку юнца от плеча до кончиков пальцев. Хансиро подхватил его клинок и отобрал третий меч у взъерошенной Кошечки. Потом он исчез на секунду в отхожем месте и вернулся уже без трофеев.
Кошечка, хищно раздув ноздри и орудуя нагинатой, удерживала побежденных задир на расстоянии, а зрители осыпали насмешками растерявшихся приверженцев школы Итто. Хансиро подошел к присмиревшей троице и тихо шепнул что-то. Молодчики резво повернулись и, показав пятки, кинулись к винной лавке, расположенной на другой стороне улицы.
— Вы не избавили этих людей от стыда — не прикончили их! — заговорила Кошечка, надевая на лезвие своей нагинаты изогнутые деревянные ножны.
Хансиро вернулся в чайную лавку. Служанка снова наполнила его чашку и поклонилась ему ниже, чем раньше.
— Вспомните слова Лао-цзы: «Оружие несет несчастье. Применяй его лишь тогда, когда у тебя нет другого выбора — вот Небесный Путь». Кроме того, если бы я их убил, мне пришлось бы возиться с бумагами в городской управе.
— Я слышала о муто — борьбе без оружия с вооруженным противником, но никогда не видела, как это делается.
— Молодость и вино — плети для скачущей галопом лошади. — Хансиро заворачивал деньги в бумагу, готовясь расплатиться за чай. — Не посмотреть ли нам, как справился наш слуга Хатибэй с грозными паромщиками?
— Вот угри! Попробуйте наших угрей! Они сделают вас плодовитыми! — кричал хозяин плавучей лавки.
Его жена с застенчивой улыбкой подала Кошечке через борт парома длинный темно-зеленый обрезок бамбукового стебля и получила взамен завернутые в бумагу деньги. Кошечка сняла верхнюю половину обрезка, под которой на белом рисовом поле лежал коричневый кусок угря. От запаха сытной пищи у Кошечки забурлило в животе. Она выдернула из стенок посудины длинные пластинки, заботливо вырезанные торговцем в теле бамбука и аккуратно вставленные на свои места: это были палочки для еды.
— Сакэ итами! (Самое лучшее!) — Еще одна лодка пришвартовалась к правому борту парома. Ее владелец продавал рисовое вино и маринованные овощи на закуску.
Здесь, посреди залива Исэ, находчивые люди вели бойкую торговлю. Целый лес рук принимал у пассажиров парома деньги, доставал товар и передавал его покупателям. Обслужив всех желающих, продавцы отплывали в сторону и принимались ждать следующего пассажирского транспорта.
Вода залива была спокойна. Попутный ветер наполнял паруса парома, позволяя ему идти с хорошей скоростью, не сбиваясь с курса. Пассажиры, заваленные вещами, сидели на соломенных циновках, раскиданных по широкому днищу огромной лодки, плотно, как пельмени на вертеле, но за едой вели себя добродушно. Они давали полезные советы детям-паломникам, направлявшимся в Исэ, и делились с ними остатками своей трапезы.
Группа женщин, называемых для приличия «мойщицами волос», тоже направлялась в Исэ. «Любящее тело хрупко и ненадежно», — пели они. Их мелодичные безыскусные голоса странно подходили к обстановке, словно певицы могли успокоить неутомимо волнующееся море. Этот напев внезапно вызвал у Кошечки жгучий прилив печали.
Когда женщины умолкли, врач из Этиго предложил пассажирам особый порошок собственного изготовления против морской болезни. Тощий гадатель принялся предсказывать судьбу за плату.
Капитан лодки ничем не походил на того морского разбойника с развевающимися на ветру волосами, которого Касанэ теперь видела в каждом владельце судна. Тем не менее она сильно разволновалась, когда соломенные крыши Мии скрылись из глаз. Тот, кого укусила змея, боится гнилой веревки.
Крестьянка побледнела как мел, когда капитан призвал пассажиров поднести дары богу моря и один из матросов стал обходить толпу с бамбуковым ковшом, чтобы собрать пожертвования: она была уверена, что сейчас их всех ограбят и выбросят за борт.
— У тебя чешется бровь? — Хансиро поддразнивал Касанэ и, кажется, делал это с удовольствием. — Если да, то твой возлюбленный скоро придет к тебе.
— Нет, ваша честь.
— Она должна чесаться. Твоя любовь бродит где-то неподалеку.
Ронин, как вежливый мужчина, старался рассеять страхи Касанэ, но достиг своей цели лишь частично. На берегу девушка была спокойна, ощущая молчаливое соседство опытного бойца. Но даже такой смелый и сильный воин не сможет умилостивить морского бога, если тот решит утянуть лодку на дно залива Исэ.
— Тот, кто любит тебя, упорный человек, — добавил Хансиро.
Отсутствие грамматического обозначения рода в японском языке позволяло ронину говорить прямо, и «длинным ушам» не удавалось понять, о мужчине или женщине идет роль. Касанэ совсем неплохо изображала мальчика: она видела, как Кошечка делает это, на протяжении многих ри пути.
— Вы знаете его? — спросила Касанэ.
— Я имел удовольствие пройти с ним несколько ри по Токайдо. Этот человек, кажется, без ума от тебя.
Касанэ оперлась на дорожный сундук и углубилась в свои мечты. Временами по ее лицу, словно рябь по зеркалу спокойной воды, пробегала улыбка.
Кошечка этой ночью совсем не спала и теперь совершенно выбилась из сил, но сидела идеально прямо. Хансиро позаботился о молодой женщине, отыскав ей место у самого борта парома. Здесь ничто не мешало Кошечке любоваться морским пейзажем, вдыхая свежий солоноватый воздух. Сам воин расположился рядом с молодой женщиной, из-за тесноты плотно прижавшись к ее боку. От сильного мужского тела исходило тепло. Грудь воина равномерно вздымалась и опадала.
Солнце исчезло за горами, которые, словно застывшие волны, темнели на фоне пылающего ровными красками неба. В пронизанном желтыми лучами пространстве едва угадывался тонкий серпик луны.
Пассажиры, плотно перекусив, уселись поудобнее, готовясь к долгому пути. Некоторые задремали, опустив головы на плечи соседей. Касанэ тоже спала, запрокинув лицо и чуть приоткрыв рот. Кошечка моргала и щипала себя за руку, чтобы не уснуть. Она ужасно боялась сделать во сне что-нибудь вульгарное — разинуть рот, или захрапеть, или пустить из уголка рта струйку слюны.
