Читать книгу 📗 "Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен"

Мы проходили мимо хуторов, ратов и полей ячменя и пшеницы, но было слишком рано, чтобы люди проснулись. Лаяли собаки. Если кто-то и откликался и понимал, что рядом чужаки, у них хватало ума не вступать в бой.

— Где брод? — наконец потребовал ответа Ульф у Эйольфа.

— Близко.

Он не лгал. Вскоре мы вышли к реке Шур, которая была намного шире, чем Касан в Линн Дуахайлле. Измученные жаждой животные без понуканий двинулись между ольхами к краю воды. Пара камышниц отплыла от захватчиков своей территории, а яркая вспышка цвета, пронесшаяся низко над водой, выдала зимородка.

Я никогда не перегонял скот через реку, но Эйольф — да. Дюжина умеющих плавать мужчин переправились первыми; как только они оказались на том берегу, мы сомкнулись вокруг стада, крича и цокая языками, подгоняя их вперед. Большинство животных умеют плавать, даже если не любят, и вскоре скот уже входил в воду и, сильно отталкиваясь ногами, без происшествий переправлялся. Нескольких молодых телят пришлось буквально заталкивать в воду за матерями, но даже они справились с переправой.

Того же нельзя было сказать обо всех воинах. Пожалуй, половина не умела плавать; им пришлось лечь на спину и позволить тем, кто умел, перетащить их. Было много ругани и протестов, не говоря уже о брызгах и наглотанной воде, но никто не утонул. Совет Асгейра оставить кольчуги на кораблях оказался мудрым. Я был одним из немногих, кто его проигнорировал; теперь я считал себя счастливчиком, что хорошо плаваю и могу переправиться в своем драгоценном доспехе.

Обрадованные тем, что вошли в Осрайе, позабавленные жалобами тех, кому помогали переправляться, дюжина воинов, переплывших первыми, не обращали внимания на окрестности. Я тоже. По правде говоря, я снова любовался скотом, вполуха слушая, как Векель ворчит, выжимая свои волосатые телячьи башмаки.

— Люди. Люди! — голос Лало.

«Он прав», — подумал я, когда земля задрожала от стука копыт.

— Стена щитов! — взревел Мохнобород. — Некоторые из вас, не давайте скоту разбежаться!

Дюжина, переправившаяся первой, тут же выстроилась. Люди, выжимавшие воду из одежды или жаловавшиеся на ржавчину, которая скоро появится на их оружии, суетились, ругались и пытались сделать то же самое, но отклик был слабым. Выстроилось, может, двадцать щитов, а в середине бушевал Мохнобород, клявшийся, что оторвет головы и насрет в глотки, если к нему не присоединятся другие.

Два десятка человек, среди них Лало и Векель, образовали рыхлый круг вокруг стада. К моему огромному облегчению, скот, встревоженный грохотом прибывших, успокоился.

Шум подняли всадники — не меньше восьмидесяти, и все воины. Они развернулись широким полукругом, с легкостью охватив нашу жалкую стену щитов, их копья были наготове.

Я встал в строй; в животе все скрутило. Я не был бывалым воином, но и мне было ясно, что одна быстрая атака — и всадники обойдут нас, налетят на остальных и на скот. Стоило прозвучать одному приказу, и разразилась бы кровавая бойня.

— Назовитесь! — Это был тонколицый всадник, ненамного старше меня. На левом плече у него красовалась прекрасная длинная фибула, похожая на ту, что носил Сигтрюгг. — Вы в Осрайе, где правит Гилла. Никто не проходит здесь без его дозволения.

— Мы люди Сигтрюгга, правителя Дюфлина, который в добрых отношениях с Гиллой, — ответил Эйольф.

— И мы не друзья Ивару из Ведрарфьорда, — добавил Мохнобород.

— Еще бы, раз вы уводите стадо с его земель, — сказал воин с фибулой.

Его люди громко рассмеялись, и в их смехе был тон, наполнивший меня тревогой.

— Куда вы гоните этих славных тварей?

— В Дувлинн, господин. — Эйольф использовал ирландское название, и в его голосе было ровно столько подобострастия, чтобы не звучать униженно.

— Это долгий путь.

— Если мы встретим людей Гиллы, господин, таких как вы, Сигтрюгг велел нам выказать глубочайшее уважение и просить о безопасном проходе через Осрайе, — сказал Мохнобород.

Это было почти правдой. Гилла люто ненавидел Ивара, как сказал нам Сигтрюгг, а значит, отнесся бы к нам благосклонно, но он также был скупее ростовщика из Мунстера. По точным словам Сигтрюгга: «Гилла будет есть из сундука, чтобы, если кто постучит в дверь, успеть захлопнуть крышку. Если встретите его людей, с вас сдерут солидную дань». Асгейр считал, что у нас есть неплохой шанс пройти через Осрайе без помех; Имр был менее уверен, но, как он сказал, оставалось лишь вознести молитву Локи и бросить кости.

Сейчас, решил я, у нас на костях выпала двойка с тройкой, а у людей Гиллы — сплошные пятерки.

Эйольф, который быстро протиснулся в центр стены щитов рядом с Мохнобородом, казалось, собирался что-то сказать. Но Мохнобород не слишком-то мягко его пихнул, и тот промолчал.

— Ара, конечно, вы можете гнать свой скот через Осрайе, — сказал воин с фибулой.

«Слишком уж легко», — подумал я. Мохнобород, нахмурившись, был того же мнения. Как и Эйольф.

— Можем ли мы предложить вам несколько голов в благодарность, господин? — спросил Эйольф.

— Десять, может быть, — сказал Мохнобород, не обращая внимания на хмурый взгляд Эйольфа.

Воин с фибулой потер подбородок, как человек, который о чем-то размышляет.

— Не слишком ли это скупо, как думаете?

Эйольф выглядел таким же счастливым, как страдающий запором мужик на корточках над вонючей навозной ямой, но сумел не возразить. Вероятно, поняв, что гнев возьмет над ним верх, он, казалось, был рад предоставить торг Мохнобороду. Тот изо всех сил старался выглядеть довольным. Получалось неубедительно.

— А сколько вы думали, господин?

— Две дюжины.

Это почти треть стада, прикинул я, — грабительская цена. Я задался вопросом, решат ли драться Мохнобород, явно недовольный, и Эйольф, возмущенный. Ульф, все еще скорбевший по Хаварду, пробормотал, что пора уже начинать. Он не совсем сошел с ума. Все, кто не следил за скотом, теперь стояли в стене щитов; нас было почти пятьдесят. Воины Осрайе, может, и победили бы в схватке, но понесли бы большие потери. Однако, даже если бы мы хорошо себя показали, бой заставил бы скот разбежаться, и многих мы бы, вероятно, никогда больше не увидели. От набега у нас не осталось бы ничего, кроме мертвых и раненых.

— Двадцать? — неуверенно прозвучал голос Мохноборода.

— А вы шутник! — Улыбка воина с фибулой была зубастой. — Две дюжины, так и быть.

— Люди! Люди! — крикнул Лало.

Во всем этом волнении мы забыли об Иваре и воинах, которых он мог послать за нами. Даже люди Осрайе не следили за окрестностями. К дальнему берегу между ольхами бежала большая группа норманнов, не меньше сотни. Они остановились у кромки воды; почти сразу же через реку донеслись оскорбления и угрозы, но переправляться они не спешили. Только ищущий смерти попытался бы форсировать реку, выходя из воды против врага, готового и ждущего, да еще и превосходящего числом.

Их затруднительное положение не мешало нашему усугубиться, и значительно. Если до этого у нас на костях были двойка и тройка, то теперь, с горечью подумал я, выпали единицы. А пятерки воина с фибулой превратились в шестерки. Все это понимали. Эйольф выглядел так, будто проглотил осу. Мохнобород ругался под нос. У скота Векель выглядел невозмутимым, что было предсказуемо, но но приводило в ярость.

«Где-то, — решил я, — хихикает Локи, этот коварный ублюдок».

— Вы всегда можете вернуться через Шур, — предложил воин с фибулой. — Может, договоритесь с людьми Ивара.

Шансов, решил я, что появится сам Имир, инеистый великан, убитый и позже расчлененный Одином и его братьями, было больше, чем на то, что мы погоним скот через реку прямо в объятия топоров и мечей. Как сказал бы мой отец, человек, которого держат за глотку, делает то, что ему велят.

— Ну? — спросил воин с фибулой.

— Мы останемся здесь, господин, — скривившись, сказал Мохнобород. — Две дюжины голов скота ваши, и добро пожаловать.

— Выбирайте, каких хотите! — Жест Эйольфа был широким, но его глаза устремились на трех белых коров с рыжими ушами, показывая, что он надеется, что они не войдут в цену.