Читать книгу 📗 "Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен"

— Я сказал две дюжины тварей? — Хихиканье воина с фибулой было неожиданно высоким, девчачьим. — Я имел в виду три.

Эйольф не сдержался.

— Тридцать шесть?

— Да, именно столько будет три дюжины. — Воин с фибулой говорил так, будто обращался к слабоумному. — Включая белых коров с рыжими ушами, разумеется. Король очень их любит.

— Вы дорого берете, господин. — Челюсть Мохноборода была стиснута.

— Я думаю, это справедливо, учитывая обстоятельства. Если предпочитаете, — воин с фибулой указал на дальний берег и разъяренных воинов Ивара, — знаете ли, договориться с другой стороной, милости прошу.

— Мы можем драться, — прошипел Ульф. — Лошади этих щеголей не пойдут на нашу стену щитов. Скот мы, конечно, потеряем, но эти овцелюбы из Осрайе оставят половину своих людей в грязи, прежде чем мы с ними закончим.

Мохнобород колебался. Он был гордым человеком, и унижение ему не нравилось.

«Мой первый опыт в стене щитов вполне может стать последним», — подумал я, — «но если дойдет до дела, я сыграю свою роль».

— Мы принимаем ваше предложение и благодарим за него. — Векель незаметно обошел стену щитов сбоку.

— Наконец-то хоть кто-то с головой, — сказал воин с фибулой.

— Это не тебе решать, витки! — крикнул Мохнобород.

Легкой кошачьей походкой Векель вдруг оказался прямо перед Мохнобородом, его железный посох был направлен на него — явная угроза.

— Тогда дерись, — небрежно сказал он. — Ты не увидишь завтрашнего дня.

— Ха! Думаешь, меня это волнует?

— Ты порадуешь воронов. Я вижу здесь тучи их, пирующих.

У меня снова пошли мурашки. Я ненавидел, как Векель умел это делать. Хотя говорил он по делу.

Упрямый как бык, Мохнобород этого не видел.

— А? Почему?

— Почти каждый человек с «Бримдира» присоединится к тебе. Воистину, волки будут выть в холмах этой ночью. — Когда лицо Мохноборода вытянулось, Векель повернулся к Эйольфу. — Команде «Морского жеребца» придется не лучше.

Эйольф, бледный как сыворотка, взглянул на Мохноборода.

— Сигтрюггу не обязательно знать, сколько скота мы украли у Ивара.

— Пожалуй. — Мохнобород снова посмотрел на Векеля. — Ты уверен?

— Никогда не был уверен больше.

— Забирайте свои три дюжины тварей, господин, но ни одной больше!

— Я человек слова, — сказал воин с фибулой, притворно обидевшись.

— Лучше бы тебе им быть, или прольется кровь.

Воин с фибулой предпочел проигнорировать это замечание, что, как я примирительно сказал Мохнобороду, означало, что он понял — угроза была настоящей. Мы смотрели и хмурились, как люди Осрайе отбирали скот, который им приглянулся. Когда воины Ивара поняли, что происходит, их угрозы удвоились. Началась затяжная перебранка: с трех сторон посыпались обещания изнасиловать, пытать, убить и расчленить. «Все это пустой треп», — кисло заметил я Векелю. Отряд Ивара образумился; люди Осрайе думали только о добыче, о своем скоте; а наши воины, что ж, они сдались.

— Позерство важно, — сказал Векель. — Тебе пора бы это знать.

— Позерство? — Лицо Лало выражало недоумение.

— Играть, — сказал я. — Устраивать представление. Притворяться.

Лало повторил мои слова, но так и не понял.

Векель начал объяснять более простыми словами, и я оставил его.

Больше меня беспокоил путь в Дюфлин.

Сейчас он весь — сама улыбка и дружелюбие, но у меня были подозрения насчет гарантии безопасного прохода от воина с фибулой. Не удивлюсь, подумал я, если она продлится не дольше, чем он скроется из виду. «В том, чтобы остаться в Осрайе, есть свои преимущества», — решил я. Это позволит избежать южного Лайина, чей король не был другом Сигтрюгга.

Заметив Глума и Кетиля Свирепого, которые продолжали бросать злобные взгляды в сторону Лало, я решил, что опасности есть и поближе.

Глава пятнадцатая

Прошло четыре дня. Мы брели извилистой тропой на север через поросшие вереском и утесником горы. Людей здесь жило мало; это был дом оленей, лис и волков. Ястребов тоже было в избытке, они висели в небе, словно воздушные часовые. А вот воронов я не видел, что меня беспокоило. Остановка дважды в день позволяла скоту пощипать чахлую траву. Мы могли бы гнать их быстрее и добраться до Дюфлина раньше, но, как я сказал Эйольфу, они бы сильно потеряли в весе и не набрали бы его до зимы. Не было смысла злить Имра, Асгейра и Сигтрюгга еще больше, чем они уже будут злы, когда узнают о грабительской дани воина с фибулой.

В результате мы провели в Осрайе больше времени, но переменчивый Локи благоволил нам, и встреч с воинами Гиллы не было. Мы с Векелем держали Лало подальше от Глума и Кетиля, что не дало этому котлу закипеть. Эйольф и его шайка ухмылялись и вели себя заносчиво, но до кровопролития не дошло. Однажды ночью пришла волчья стая, рыскавшая взад-вперед среди деревьев неподалеку. Их вой сильно встревожил скот, и я вывел дюжину человек с горящими факелами. Волки скрылись во тьме, и им хватило ума не возвращаться.

Обеденный перерыв для выпаса скота давал время для тренировок с оружием, и моим главным учителем был Ульф. К счастью, Векель настоял на кожаных чехлах на лезвиях нашего оружия, потому что, все еще скорбя по Хаварду, Ульф не сдерживался. Продемонстрировав различные приемы, он затем настаивал на тренировочных боях. Все они заканчивались одинаково, унизительно. Я валялся в грязи, а Ульф стоял надо мной, и часто Векелю или кому-то из других приходилось мешать ему довести дело до конца. Весь в синяках, испытывая сильную боль, с гудящей головой, я вставал и просил начать снова. Практика и повторение были единственным способом научиться.

На пятый день Торстейн предложила меня поучить, и, к моему удивлению, Ульф согласился. Мы использовали мечи вместо топоров, что снова сделало меня полным новичком. Однако, в отличие от Ульфа, Торстейн не избивала меня до синяков. Лезвие в кожаном чехле у моего горла или бедра, или острие, прижатое к моему животу, было достаточным напоминанием о том, какой урон оно может нанести в умелых руках. Торстейн была на удивление терпелива, показывая мне, как держать меч и щит, какую позу лучше занять, и так далее. Многие из упражнений были на повторение. Приготовиться, щит высоко, меч под прямым углом к телу. Выпад. Следом удар щитом — «бей умбоном», — советовала Торстейн, — «и сможешь сломать врагу нос», — а затем нанести последний, смертельный удар мечом. Снова. И снова. И снова, пока мышцы моей руки не начинали гореть.

Замахиваться сверху следовало избегать, потому что это давало умелому противнику шанс вонзить свой клинок мне в подмышку. Колющие удары были безопаснее и не менее эффективны.

— Вонзи вот столько в живот человека, — сказала Торстейн, отметив на стали длину ладони, — и он упадет, крича. Нет нужды вгонять его глубже. С этим врагом покончено. Переходи к следующему.

— Но наступи на него посильнее, когда будешь перешагивать. Для верности, а, Глум? — под общий смех посоветовал Мохнобород. Он заметил мое недоумение. — Чаще всего Торстейн права, но иногда рана в живот не сразу выводит воина из строя. Поэтому Глум и хромает.

Одобрительный гул, взрывы хохота.

— Надо было сказать ему всегда смотреть под ноги, Торстейн! — крикнул Козлиный Банки, прозванный так за умение разводить коз. — Хорошо же тот сакс его приложил!

Вместо того чтобы наброситься на Козлиного Банки, не самого умного парня, Глум уставился на меня.

— Что смешного, а?

Опасаясь, я не присоединился к общему веселью; насколько я знаю, я даже не улыбнулся.

— Ничего, — быстро сказал я.

— А отсюда так не кажется. — Он подошел вплотную.

— Не нужно этого, — сказала Торстейн.

— Не лезь не в свое дело! — Глум оттеснил Торстейн. — Ты смеялся надо мной.

— Не смеялся.

— Я все видел, Яйцехват. — Он толкнул меня в грудь.

Малейшая реакция привела бы к необратимым последствиям, поэтому я не ответил, хотя молодая, гордая часть меня этого хотела.