Читать книгу 📗 "Священная война (ЛП) - Хайт Джек"
Было время — до Акры, до Арсуфа — когда такая речь была бы встречена криками одобрения. Но сегодня эмиры не издали ни звука. Они неловко переминались с ноги на ногу, не желая встретиться с ним взглядом. Юсуф почувствовал укол в животе. Что-то было не так.
Наконец заговорил Мухаммад.
— Возможно, было бы лучше подождать несколько дней, прежде чем наносить удар, — предложил он своим шелковым голосом. — Франки будут более уязвимы в походе, когда покинут Яффу.
— Они не уйдут, пока не закончат чинить стены, и тогда город будет для нас потерян. А когда они двинутся в поход, они будут готовы к бою. Я говорю вам, что время атаковать — сейчас. Яффа слабо защищена.
— Даже в разрушенном состоянии цитадель будет нелегко взять, — возразил Мухаммад. — Франки укроются там, и мы окажемся втянутыми в еще одну осаду, как под Акрой. Не мне вам напоминать, чем та закончилась.
— Яффа — не Акра. У франков вдвое меньше людей. Стена в руинах. И на этот раз у нас есть элемент внезапности.
— Я вот думаю, почему ты так рвешься в атаку, — сказал Нуман своим рокочущим баритоном, — когда ты отказался ударить по неверным у Акры, после того как они перебили наших людей.
Несколько эмиров одобрительно хмыкнули. Боль в животе Юсуфа усилилась.
— Если вы жаждете мести, — ответил он, — то можете получить ее сейчас.
— Откуда нам знать, что это не ловушка? — потребовал ответа Нуман. — Этот Львиное Сердце — хитрый человек. Он одолел нас при Акре. Он предвидел нашу уловку при Арсуфе. Уж конечно, он не оставит своих людей беззащитными.
— Он хитер, но высокомерен. Он считает нас побежденными и ослабил бдительность. Город наш, стоит только взять!
Никто не проронил ни слова. Взгляды его людей были прикованы к устланному коврами полу. Юсуф почувствовал, как внутри него поднимается гнев, оттесняя боль в животе. Его кулаки сжались.
— Неужели Ричард настолько лишил вас мужества, что вы боитесь встретиться с ним? Я ваш повелитель! Вы забыли свой долг?
— Мы исполнили свой долг и даже больше, малик, — ответил Нуман. — Мы проделали долгий путь от наших земель. Я не видел свою жену и детей более двух лет. Все это время я был рядом с тобой. Мои люди сражались в твоих битвах. Они терпели голод и холод.
— Может, если бы нам заплатили золото, которое нам должны… — начал Мухаммад.
Челюсти Юсуфа сжались. Он едва сдержался, чтобы не ударить Мухаммада. На кону стояла судьба царства, а Мухаммад говорил о золоте, как какой-то купец.
— Франки несут с собой золото, которое они взяли в Акре. Вы получите свои монеты, когда они будут разбиты.
— Если они будут разбиты, — возразил Мухаммад. — Заплати нам сейчас, если хочешь, чтобы я был рядом с тобой в сегодняшней битве. Мои люди устали сражаться за обещания. — Другие эмиры из Аль-Джазиры присоединились к его словам.
Мухаммад был безнадежен. Он всегда был скорее придворным, чем воином. Юсуф повернулся к Нуману.
— Мы много раз сражались бок о бок, друг. Я спасал твою жизнь, а ты — мою. Ты восстанешь против меня?
— Я не мятежник, малик. Я бы и сейчас сражался за тебя. Но мои люди не будут.
Рука Юсуфа легла на меч.
— Тогда уходите! — закричал он. — Уходите! Покиньте мой шатер, пока я не снял с вас головы!
Эмиры поспешно вышли, но Каракуш остался.
— Я должен был их всех казнить, — пробормотал Юсуф.
— Твои эмиры не виноваты, малик. Нуман сказал правду: у людей нет сердца для битвы. Они боятся Львиное Сердце.
— Что я за повелитель, если не могу командовать собственными людьми? — Юсуф подошел к столу, чтобы налить стакан воды, но затем швырнул его на землю. — Проклятие им всем! Мы могли бы победить!
— Что ты будешь делать, малик?
Юсуф погладил свою бороду — теперь уже больше седую, чем черную — и почувствовал острые углы своих скул. Он ощущал каждый из своих пятидесяти трех лет. Ему хотелось лишь одного — вернуться в Дамаск, проводить дни с Шамсой. Но этому не суждено было сбыться. Он заставил себя выпрямиться.
— Каракуш, ты пошлешь людей разрушить Рамлу, Лидду и Латрун. Собери с полей созревший урожай, а остальное сожги. Я поеду в Аскалон, чтобы снести его стены. Если я не могу остановить Ричарда, то я не оставлю ему ничего для завоевания.
Глава 23
Сентябрь 1191 года. Аскалон
Черный дым клубился от основания стены Аскалона, едкий дым щипал глаза Юсуфа и заставлял его морщить нос. Его конь заржал и вскинул голову, и он крепче сжал поводья. Его люди сжигали деревянные подпорки, поддерживавшие этот последний участок стены. По обе стороны стена уже рухнула. За грудами обломков над городом висело облако темного дыма. Люди Юсуфа подожгли его тем утром. Последний участок стены задрожал, а затем с грохотом, подобным грому, обрушился, заставив коня Юсуфа шарахнуться в сторону. Он похлопал его по шее, натягивая край своей куфии на лицо, когда облако дыма и пыли, поднятое обвалом, накатило и поглотило его.
Рядом с ним Каракуш закашлялся и сплюнул.
— Вот и все. — Голос седого мамлюка был мрачен. — Когда мы взяли Аскалон четыре года назад, я следил за укреплением этих стен. Никогда бы не подумал, что я же их и снесу.
— Это нужно было сделать. — Слова Юсуфа были адресованы столько же ему самому, сколько и Каракушу. Разрушение города вызывало у него тошноту. Или, может быть, его желудок не выносил едкого запаха дыма. — Ричард не сможет использовать Аскалон как базу для нападения на Египет. Это все, что имеет значение.
Он отъехал прочь, копыта его коня вздымали облака пепла, когда он пересекал поле сожженных посевов. За полем он подъехал к стихийному рынку, который возник сам собой. Жители Аскалона распродавали свое имущество, прежде чем бежать на юг, в Газу, или вглубь страны, в Хеврон или Иерусалим. Они бросали на него гневные взгляды, расступаясь, чтобы пропустить. Юсуф не винил их за гнев. Он разрушил их дома и превратил их в беженцев; в основном, в нищих беженцев. Им повезет, если они получат хотя бы малую часть того, что стоили их вещи. Юсуф увидел, как торговец стеклом продавал чашки, которые обычно стоили по дирхему, всего за одну медную монету. Другой мужчина практически даром отдавал мебель из темного дерева, инкрустированную слоновой костью и перламутром. Самая большая толпа собралась у конного рынка.
— Четыреста динаров, — кричал торговец лошадьми, выставляя на торги костлявую старую клячу. — Четыреста пятьдесят. Пятьсот динаров!
Эта лошадь три недели назад не стоила бы и пятидесяти динаров, но жители Аскалона отчаянно нуждались во вьючных животных, чтобы увезти свое имущество. Юсуф наткнулся на поле красных шатров, где молодые женщины продавали единственное, что у них было: себя. Он пришпорил коня и оставил рынок позади.
Его брат Селим ждал его в шатре с письмами в руках. Юсуф нахмурился. В последнее время каждое письмо приносило лишь дурные вести. Он избегал Имада ад-Дина, и, без сомнения, именно поэтому его секретарь послал Селима с дневной почтой. У Юсуфа возникло внезапное желание развернуться, вскочить на коня и ускакать. Вместо этого он со вздохом опустился на свой походный стул.
— Какие новости, брат?
— Твой сын Аз-Захир пишет из Рамлы. Город сожжен. — Селим пролистал еще несколько писем. — Эль Маштуб сообщает то же самое из Лидды. Он двинулся дальше, чтобы сжечь Латрун.
Каждое название было как удар под дых. Его долгом было защищать эти города, а он приказал их разрушить. Но Египет был в безопасности. Это было главное.
— Завтра мы выступаем, чтобы защитить дорогу на Иерусалим. Что-нибудь еще?
— Вот почему я пришел. — Селим достал более длинное письмо, написанное изящным почерком. — Пишет халиф.
Юсуф отправлял письмо за письмом с просьбой о помощи халифу в Багдаде. Он вгляделся в лицо Селима, пытаясь угадать, хорошие новости или плохие.
— Он посылает людей? Золото?
— Он пишет о нашем племяннике. Убада осадил Ахлат. Правитель города призвал на помощь Артукидов и написал халифу, который пообещал вмешаться на его стороне. Халиф говорит, что если ты не обуздаешь Убаду, то будет война.
