Читать книгу 📗 "Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен"

Векель залился смехом. Звук его веселья был таким громким, а сам он, с черной подводкой и выбеленным лицом, выглядел так диковинно, что англичане замешкались.

— Ну же, трусы! — заорал я, ударяя топором об умбон щита. — ТРУ-СЫ!

Мы кричали им это всю дорогу вверх по склону. Это было просто, но эффективно, и я думаю, если бы не воин в кольчуге и пара других в переднем ряду, атака бы захлебнулась, не дойдя до нас. А так, их попытка была вялой, особенно после того, как я первым же ударом топора разнес вдребезги щит воина в кольчуге, а вторым обезглавил его.

Мы отбросили их, но у наших товарищей дела шли плохо. В первый же миг, когда мы смогли безопасно перевести дух, наши уши наполнились смешанными криками триумфа и отчаяния с другой стороны вершины. Я интуитивно понял, что они значат. Крикнув Торстейн, а всем остальным приказав оставаться на месте — иначе англичане с нашей стороны хлынут вверх по склону, как крысы, — я развернулся и перепрыгнул через раненых, отчаянно пытаясь добраться до дальней стороны стоячих камней.

Десять шагов. Это могло быть и расстояние от той вершины в Уэст-Бретланде до Линн Дуахайлла, или, если на то пошло, до Миклагарда. Имр все еще был на ногах, крича как безумный, весь в крови, так что невозможно было разобрать, его это кровь или врагов, но остальные были повержены — ранены, умирали или сражались в одиночку против нескольких противников.

Я был на волосок от смерти, но меня окутало странное спокойствие. Я парировал удар копья щитом и ударил его владельца в живот навершием топора. Его рот в изумлении сложился в букву «О», и я нанес удар снизу, отрубив ему левую ногу по колено. Я уловил размытое движение у своего лица и дернулся в сторону. Наконечник копья просвистел мимо. Увлеченный инерцией своего выпада, англичанин остался беззащитен перед моим топором, который снес ему большую часть нижней челюсти. Булькающий крик разорвал воздух, когда он попятился назад, но двое товарищей заняли его место и пошли на меня с копьями. Краем глаза я почувствовал, как третий обходит меня сзади, и подумал: «Вот и все».

— Смотрите! — Векель, взобравшись на одну из каменных «ног», указывал пальцем. На саксонском он крикнул: — Корабли! Корабли горят!

«Лало», — подумал я и нанес удар одному из копейщиков.

Снова и снова Векель повторял свои слова. Англичане, как и все моряки на суше, остро чувствующие опасность потерять средство передвижения и спасения, прекратили бой и посмотрели.

И, получив передышку, я тоже посмотрел.

Четыре корабля высадились на берег. Два из них теперь были объяты пламенем, и мне показалось, что я вижу мечущиеся фигурки людей. «Локи, ты неверный ублюдок, — подумал я, — сохрани Лало в целости. Один, порази любого врага, что приблизится к нему».

Вид горящих судов заставил англичан забыть о битве. Они отступили и побежали вниз по холму. Не оглядываясь, они бежали к берегу. У меня не хватило сил даже на радостный крик. Как и у всех остальных.

Векель был невредим. Он пел заклинания и указывал посохом на англичан, насылая на них проклятия. У Торстейн была неглубокая рана на правой руке, но в остальном она, казалось, была невредима. К моему облегчению, Карли Коналссон избежал ранений. Вали тоже выжил; он ухаживал за Хрольфом, у которого была ранена нога. Однако Имр был повержен, и на его лице была та предсмертная серая бледность, которую я слишком хорошо знал. Я поспешил к нему.

— В-Ворон Бури. — Имр скривился. — Где англичане?

— Ушли, — сказал я, опустившись на колени. — Лало поджег два корабля.

Подобие улыбки.

— Ах, этот бламаур, вот хитрец. Векель мудро поступил, купив его, и еще мудрее, освободив.

— Надеюсь, с ним все в порядке.

— Они его не поймали. А вот я… — Имр закрыл глаза.

— Имр.

Никакого ответа. Я нащупал пульс у него на шее. Он был, но слабый и неровный. Затем я поднял его руку. Лучше бы я этого не делал. По какой-то несчастной случайности Имр получил рану новичка — в подмышку. Она не могла быть глубокой, потому что это мгновенная смерть, но его туника, пропитанная кровью до пояса, говорила сама за себя. Я подумал, не знал ли он об этом, когда отказывался от помощи ранее.

— Мне конец. — Взгляд Имра, хоть и был отстраненным, оставался ровным. — Это не исправить, Ворон Бури. Ни ты, ни Векель, ни даже сам Один не сможет.

— Он бы тебе и не помог, потому что это отсрочило бы твое присоединение к его эйнхериям, — сказал я срывающимся голосом. — Ты скоро будешь в Вальхалле.

Тихий смешок.

— Надеюсь.

Я взглянул на Векеля, который прекратил колдовать.

— Что они делают?

— Бегают, как куры без голов. Есть время уйти.

Векель был прав. Нам нужно было уходить. Вероятность погони все еще существовала. Я не хотел оставлять Имра, но и нести его мы не могли. Скорость была превыше всего.

— Я останусь, Ворон Бури.

Устыдившись, что он так легко прочитал мои мысли, я покраснел.

— Нет, Имр, мы…

— Я не хочу иначе. — Влажный кашель, еще одна гримаса. — Мне недолго осталось на этом свете.

— Куда мы пойдем? — Во время битвы, будучи уверенным в смерти, я об этом не думал. Теперь, когда спасение было возможно, но «Бримдир» сожжен, а Имр умирал, я был в растерянности.

— Это твое решение, Ворон Бури.

Я усомнился, правильно ли я его услышал.

— Что ты имеешь в виду? Торстейн, Векель, они…

— Витки не может вести воинов, а Торстейн не такой вождь, как ты.

— Карли… — начал я.

— Хороший кормчий, но не предводитель отряда.

Я подумал об Олафе Две-брови, правой руке Карли, и тоже его отмел. Остальные выжившие были достаточно храбры, Вали Силач, Хрольф Рыжебородый и так далее, но они не были воинами, за которыми пошли бы люди.

— Ты сделаешь это? — прошептал Имр.

— Сделаю. — Я склонил голову, чтобы он не видел моего горя.

— Возьми мое серебро, Ворон Бури.

Мое сердце замерло.

— Имр…

— Мне оно больше не нужно… — Слова были невнятными.

Я сглотнул.

— Хорошо.

Имр не ответил.

Я посмотрел вниз. Его глаза были неподвижны, челюсть слегка отвисла. Он ушел.

Подавив скорбь — несмотря на свою хитрость, он был хорошим вождем, — я объявил, что пора уходить, пока не вернулись англичане. Никто не стал оспаривать приказ. Однако было девять раненых воинов. Пятеро были относительно подвижны, но остальные четверо едва могли стоять. Я был деловит, спрашивая, чего они хотят. Трое попросили избавить их от мучений; последний был без сознания. Тринадцать боеспособных из нас бросили жребий, используя черные и белые камни Карли. Я мог бы отказаться, но как новый вождь, я чувствовал, что важно участвовать во всем.

Олаф Две-брови вытащил первый белый камень, я — второй.

Я пожелал моим двум воинам, одному тихому человеку по имени Бослоф, другому — пьянице-болвану по имени Огмунд, быстрого пути в Вальхаллу, и после того, как они закрыли глаза, вскрыл им глотки своим саксом. Олаф Две-брови воспользовался топором. Я не смотрел, но попросил, чтобы и эти люди отправились в великий пиршественный зал Одина.

Потом пришло время уходить. Я помог поднять сундук Имра и был поражен его весом. Я оказался в чужой земле с дюжиной воинов, не имея ни малейшего представления, куда идти, но я был богатым человеком. Это было до смешного забавно.

Я на мгновение забыл о Лало; Векель упомянул его, и мы огляделись, но не увидели никаких его следов. «Он найдет наш след», — объявил я. Я надеялся, что прав, но главное, никто не стал оспаривать мой приказ.

Ни Торстейн, ни Карли Коналссон. Даже Векель.

Это сказало мне, что Имр был прав.

Глава двадцать девятая

Недалеко от холма, в глубине острова, находилось поселение. Когда мы, восемнадцать человек, прибыли туда, оно было только что покинуто. Дым струился с нескольких крыш, прежде чем его уносил свежий восточный ветер. Скопление крытых соломой однокомнатных мазанок — таких я видел тысячи. Вспоминая рассказы Имра, было легко догадаться, что жители были слишком хорошо знакомы с набегами норманнов и бежали, забрав свой скот и все, что могли унести.