Читать книгу 📗 "Вернись домой, Халиль - Аль-Зооби Кафа"

Гостиница была закрыта на неопределенное время. И я не нашел того, кто мог бы сдать мне жилье. И вообще, людей на улице было очень мало.

Один из тех, кого я остановил, выслушал меня и некоторое время раздумывал. Мне казалось, что он согласится, но он в итоге отказался, извиняясь.

Я вновь стал ходить туда и сюда, думая обо всем одновременно. О бабушке и об осаде лагеря, о моей неясное судьбе и о том, как я проведу эти дни, пока кризис не кончится. И кончится ли он, а если не кончится, как будут дела у бабушки, и сможет ли она вытерпеть и уцелеть в этом кошмаре? И перед тем, как я начинал искать ответы, я думал о Нуре — и сразу чувствовал, как душа дрожит от мягких дуновений, которые исходят из моего воображения. Я вспоминал, какими были ее глаза в тот момент, когда она пожимала мне руку. Я чувствовал, что погружаюсь в мечтания и свет.

Темнота уплотнялась. Я подумал, что мне стоит вернуться в дом Нуры, и сделал несколько шагов в том направлении, но потом остановился. Мне было неудобно туда возвращаться, тем более что ночь не ходила со мной туда и обратно и шла только вперед, пока окончательно не затопилась тьмой. Некуда было деться. Ночевать пришлось на улице.

Я искал подходящее место, где можно было бы посидеть, не привлекая внимания. Я повернул вправо от какого-то магазина — там была маленькая, неосвещенная площадка, разделяющая этот магазин от соседнего. Вскоре я обнаружил, еще одну незаметную площадку, находящуюся позади магазина. Там был вход и лестница, ведущая на второй этаж.

Я сидел в углу, подперев рукой щеку, и смотрел во мрак, и ни о чем не думал. Я невольно и без внимания прислушивался к шуму выстрелов и грохоту бомбардировки лагеря, которые возрастали на некоторое время и потом смолкали, давая время короткой тишине. Потом шум и грохот вновь взрывались, небо на секунды освещаюсь огнями, которые быстро гасли, и все вновь затопляюсь тьмой.

Примерно через час я привык к происходящему и начал думать о других вещах. Для меня взрывы перестали быть временным явлением, которое должно кончиться. Я привык к их грохоту, будто этот грохот являлся составной частью атмосферы города.

Я блуждал во мраке и в своем одиночестве, не зная, что делать со временем. Неожиданно я услышал скрип открывающегося окна на втором этаже. Окно открывалось осторожно и медленно, и из него вскоре пролились в воздух слова песни: «Я тебе построю высокий дворец, и из ночи украду звездочку».

«Музыка! — удивленно воскликнул я про себя. — В этом мире существует музыка!». Мне казалось, что она истекает из давно минувшего времени, из романтического времени, похожего на мечту.

Музыка продолжала ласкать больное сердце ночи, так что оно начало волноваться и возбуждаться. Я чувствовал, что тьма становится легкой, хрупкой и очень чувствительной, что ее можно было ранить одним дыханием. Я ощущал, что ночь становится доброй, смирной и нежной, словно влюбленной.

Я посмотрел наверх и увидел в окне молодого человека. Я хотел было встать и поговорить с ним, но в тот же миг открылось противоположное окно, и в нем показалась девушка. Молодой человек прошептал:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, — отвечала она ему кокетливо.

Я решил, что они влюбленные, и решил уйти незамеченным, чтобы не испортить их погружение в лирику. Но вскоре передумал. Я сказал себе, что если я встану и они заметят меня, то обязательно испорчу их уединение. Я замер на месте.

— Я вчера очень волновался, потому что не видел тебя, — шептал молодой человек.

— Я занималась домашними делами, — отвечала девушка.

— Ты поговорила со своей мамой насчет нас?

— Да.

— И что она ответила?

— Сказала, что весь мир находится в одной лодке, а мы в другой.

— Ты скажи ей, что мы все находимся в одной лодке, и что я тебя люблю и хочу жениться на тебе, что бы ни случилось.

Девушка не ответила. Но я представил себе ее сильно бьющееся сердце и почувствовал, как меня коснулся их напряженный воздух, переполненный мечтаниями. Находясь на той маленькой площадке, разделяющей их дома, я почувствовал, что нахожусь на месте, которое любовь своей силой отрезала от темной массы и осветила.

— Ты меня не слышала? — спросил он.

— Слышала…

И, не продолжив свою фразу, всхлипнула, после чего воцарилось короткое молчание. Я уловил причину случившегося, поднял голову и увидел, как она указывает на меня. Молодой человек сразу крикнул мне:

— Не вздумай тронуться с места.

А девушка поспешила закрыть свое окно. Через считанные секунды он уже был возле меня. Видимо, проскочил лестницу в прыжке, чтобы не дать мне возможность убежать, о чем, собственно говоря, я и не думал. Я решил остаться, чтобы объяснить ему ситуацию.

— Кто ты и что делаешь? — спросил он, схватив меня за воротник. Я не сопротивлялся и спокойно ответил:

— Прошу вас, поймите меня правильно и постарайтесь выслушать меня.

Я стал объяснять свою историю. Его хватка ослабла.

— Ладно, как я могу тебе верить, что ты здесь случайно?

Я показал свои документы, он взял их и рассмотрел. Немного помолчав, сказал:

— С какой поры ты тут сидишь?

— Я тут сидел до того, как вы открыли окна.

— И ты слышал весь наш разговор?

— Нет. Я только слышал шепот.

Он молча раздумывал, после чего сказал:

— Ладно. Пойдем со мной, я не позволю, чтобы ты ночевал на улице.

Уже после того, как мы поднялись к нему домой и познакомились, он вновь стал спрашивать меня:

— Скажи мне правду, ты, в самом деле, ничего не слышал?

Мне хотелось убедить его в том, что я и в самом деле ничего не слышал, но улыбка подвела меня, и я засмеялся. Не помню, с какой поры я не смеялся. И хотя этот смех был негромкий и не сотрясал мои глубины, но он был в силе поколебать ту тяжесть, которая лежала у меня на груди. Молодой человек посмотрел на меня и сам засмеялся.

— Халиль.

Я услышал голос Нуры утром следующего дня. Я повернулся назад, ища ее всеми своими пятью чувствами. Она стояла в нескольких метрах от меня. Мне хотелось преодолеть это расстояние бегом, но я шел, а мое сердце бежало к ней, стуча быстро и радостно. И вновь я увидел в ее глазах тот горячий блеск, который она бесполезно старалась скрыть, когда объясняла и уверяла, что пришла в центр города за продуктами — как будто я заподозрил ее в том, что она пришла по другой причине.

— Как провел ночь? — спросила она с озабоченным видом.

Я рассказал ей, и добавил, что с утра вышел на улицу, чтобы продолжать поиски. Тогда она сказала, что у нее есть немного времени, и она может мне помочь.

Мы пошли. Я испытывал великую радость от того, что она пришла. И потому, когда она пошла рядом со мной, во мне, несмотря на усталость, горело большое желание петь, и я стал напевать про себя мелодию: «Я тебе построю высокий дворец, и из ночи украду звездочку».

Иногда, случайно и неожиданно, наши руки соприкасались, и тогда мое сердце стучало сильнее, и я едва сдерживал дыхание от порыва радости. И мне в голову стали приходить разноцветные мысли. Однако эти мысли — мысли человека, еще не привыкшего к жизни здесь — вскоре были заглушены шумом и криками идущей в нашу сторону толпы людей.

— Это, наверно, демонстрация протеста против осады лагеря, — сказала Нура.

Мы пошли с демонстрацией. Первые полчаса прошли мирно, но внезапно появились машины с вооруженными солдатами, которые прорвались в толпу, стараясь разъединить людей.

Я видел, как из машин выпрыгивали солдаты и набрасывались на землю, и выжимали ее соки каплю за каплей. Я видел, как эти солдаты поднимались к небу, находили в нем бреши, через которые могло бы заглянуть солнце, и заполняли их тьмой, которую они своими руками замешивали. Я видел, как они извергали в воздух свое ядовитое дыхание, и воздух немедленно сгнивал. И я слышал, как уставшая земля изнывала под тяжестью их ног. Я видел, как их длинные руки тянулись к головам людей и вырывали из них мечты, и стирали их в порошок. И я видел, как их ногти тянулись к глазам людей, царапали их и гасили всякий луч надежды, который мог бы блеснуть.