Читать книгу 📗 "Абсолютно ненормально - Стивен Лора"

Мы решаем вместе побросать мяч в кольцо(хотя спортивные данные у меня – как у гиппопотама), пока я рассказываю ему о последних событиях. На этот раз мне удается избежать нервного срыва. Слава богу! Значит, у меня еще не клинический случай. Так или иначе, кажется, он искренне обеспокоен моим состоянием. Беспокойство раньше было неизведанной территорией для засранцев. Он как первопроходец. Прекрасный, прекрасный пионер, на чьи кости я готова наброситься в любой момент.

– Я могу что-нибудь сделать? – спрашивает он. – Ну, чтобы помочь тебе. Тебе и Бэтти.

Это такая мелочь, но он помнит имя моей бабушки! На сердце становится теплее.

Он же, не целясь и даже не глядя на кольцо, изящно бросает в него мяч. Тот описывает идеальную дугу и попадает прямо в сетку, не задевая обод. Даже не будучи любителем игр с мячом, должна признать, что это впечатляет.

Он вручает мне мяч. Я пару раз ударяю им о землю, притворяясь, будто знаю, что делаю, и говорю:

– Нет. Не беспокойся о нас. У каждого есть дерьмо, которое нужно разгребать, ты же знаешь? Думаю, даже у тебя, несмотря на то, что ты горячий не в пугающем смысле. – Он усмехается. И я тоже усмехаюсь, прежде чем добавить: – К тому же я не люблю перекладывать свои проблемы на кого-то. Это нечестно.

Установив тот факт, что я и понятия не имею, как бросать мяч, Карсон подходит ко мне сзади, кладет руки мне на бедра и чуть поворачивает их в сторону кольца. Кровь стучит в висках, пока он меняет мою позу, чтобы получился удачный бросок, даже не обошел вниманием положение моих ступней. Я не знаю, почему его действия кажутся мне настолько интимными, учитывая, что мы уже занимались сексом. Но мне это нравится.

– Ты знала, что у меня девять братьев и сестер? – спрашивает Карсон.

Он снова встает позади меня, а руки кладет мне на плечи. Я же стараюсь успокоить свое дыхание

– Вау. Как много.

– Да. Моя мать – плодовитая женщина.

Я обдумываю это, пока он медленно скользит ладонями по моим рукам от плеч до пальцев.

– Ты, наверное, знаешь, что я единственный ребенок, к тому же сирота, куда не взгляни – всюду беда, – говорю я.

– Да, – кивает он.

Я жду продолжения. Мне кажется, он хотел сказать что-то еще, но я, как обычно, перебила его, упомянув о трагических деталях своей жизни.

Мы вместе держим мяч, Карсон прицеливается. Даже через свитер я чувствую спиной, как бьется его сердце. Он медленно отводит мои руки назад, затем отправляет мяч прямо в кольцо, словно выстреливая из лука.

Тот снова попадает прямо в сетку.

Я вскрикиваю, а затем с улыбкой поворачиваюсь к нему лицом. Он улыбается мне в ответ.

– Ты прирожденный игрок.

Видишь? Он хороший парень. Но при этом он сильно отличается от «хорошего» парня а-ля Дэнни Уэллс. А еще с Карсоном мне совсем не хочется постоянно шутить и показывать, насколько я смешная. Сначала я решила, что это плохо – как это мне не нужно все время подтрунивать и сыпать шуточками? – но на самом деле очень приятно расслабиться и поболтать как нормальные люди. И это странно.

Наши лица так близко, что на мгновение мне кажется [я надеюсь], что он снова поцелует меня, но после нескольких мучительных секунд Карсон отходит, чтобы подобрать мяч.

Я пользуюсь этим, чтобы продолжить разговор.

– Так у тебя дома все в порядке? Ты упомянул о семейных проблемах. Ну, ты не должен мне об этом рассказывать. Но можешь, если тебе этого хочется.

Он снова улыбается, обходя меня. Карсон действительно милый с большой буквы «м». Широкая улыбка. Гладкая темная кожа, симметричные черты лица, выразительные глаза, как у Уилла Смита.

– Спасибо, Из. Но правда всё в порядке. Пустяки по сравнению с тем, что приходится переживать тебе.

– Ну, это глупо, – возражаю я. – У меня нет монополии на семейные заморочки. Спроси об этом у Фритцлев [33].

Карсон даже, кажется, отпрыгнул.

– Иззи, это ужасно.

– Сам такой.

– Серьезно? Ты все еще используешь этот – «сам такой» [34] – детсадовский прием?

– Кто бы что ни говорил, но шуточки с «сам такой» и про «твою маму» всегда будут вызывать истерический смех.

– Как скажешь. Комик здесь ты, – смеется он.

«Но я даже не пыталась тебя рассмешить!» – хочется мне сказать. Может, мне и не надо стараться? Какое облегчение!

– Нет, честно, у нас все в порядке, – говорит он.

Мы смотрим за полетом чайки, которая, сжимая свежепойманную рыбу в клюве, исполняет в небе кульбиты в стиле «Макарены».

– Мамин хахаль, который прожил с нами восемь лет, на прошлой неделе бросил ее. И оставил нас в полном дерьме, а еще и без денег. Одиннадцать ртов, которые нужно кормить и не только. Поэтому мне пришлось взять дополнительные смены в пиццерии в центре города.

– Это невероятно дерьмово. Мне очень жаль.

– Не переживай. Я получаю бесплатную пиццу.

– Это же Святой Грааль рабочих привилегий, – я изображаю, что задыхаюсь от восторга. – Я люблю пиццу больше всего на свете, даже больше, чем воздух.

Он опускает глаза к земле. [Опять же, не стоит воспринимать мои слова буквально. Ему было бы не очень приятно это сделать. Никто не хочет, чтобы у него на роговице оказался гравий. Хотя всякое может быть. Я же не знаю ваших фетишей.]

– Тогда, – прикусывая губу, наконец говорит он, – эм, может, нам как-нибудь поесть вместе пиццу?

У него такие длинные ресницы. [Черт возьми, мне и в самом деле нужно перестать рассматривать этого бедного мальчика как объект – обычно этим грешат парни.]

– Да, – улыбаюсь я, – наверное.

После того как мы закончили обстреливать кольцо, Карсон предлагает проводить меня до дома, и я с радостью соглашаюсь. Он успокаивает и умиротворяет меня, одновременно возбуждая. Это ощущение я ценю сейчас больше, чем когда-либо. И не могу им насытиться.

Мы идем и болтаем в свете заходящего солнца, которое окрасило в теплые тона город. Мы с Карсоном живем в одном районе, поэтому мне не нужно смущаться, когда мы проходим мимо разбитых машин, переполненных мусорных контейнеров и бродячих собак, выискивающих еду. Честно говоря, я должным образом воспринимаю эти вещи, только когда смотрю на них глазами других людей. В основном глазами Дэнни и Аджиты. И, хотя я знаю, что они никогда не осудят меня, но приятно находиться рядом с кем-то, кто живет в моем мире. Так… проще.

Мы идем домой знакомым маршрутом, когда я замечаю женщину, которую видела уже не раз. Она сидит на пороге с сигаретой в руках, а двое ее малышей бегают вокруг. Она ругает мальчика за то, что он слишком сильно толкнул сестренку, хотя девочка даже не расстроена.

Женщина высокая и красивая. Ее черные волосы убраны под ярко-желтый платок, а губы накрашены фиолетовой помадой. Она замечает Карсона.

– Привет, мам, – говорит Карсон в своей расслабленной манере, в какой обычно разговаривает и со мной.

Я моргаю от удивления, хотя мне стоило догадаться. У женщины такая же идеально гладкая темная кожа и широкая улыбка, как у Карсона.

– Это Иззи. Я провожаю ее домой. Иззи, это моя мама, Аннализ.

– Приятно познакомиться, Аннализ, – с улыбкой говорю я.

Его мама делает последнюю затяжку, а затем закапывает окурок в терракотовый горшок, стоящий у порога. Обтерев руки о свое платье с рисунком, она встает и тепло обнимает меня.

– Карсон много о тебе рассказывал.

Ее глаза озорно сияют, и я понимаю, что этим она хочет сказать: «Он рассказывал о тебе много хорошего». Я в ответ заговорщически ухмыляюсь.

– Это можно и опустить, Аннализ, пожалуйста, – шутит Карсон, но его голос звучит радостно.

Дэнни никогда не говорил так с Мирандой.

– Все хорошо?

– Да, – кивает его мама. – Скот собирался прийти, но не пришел. Не знаю, почему меня это удивляет.

Наверное, они говорят о мужчине, который недавно бросил их без денег.

Карсон хватает девчушку за лодыжки и поднимает. Она визжит от восторга, когда он начинает раскачивать ее на уровне своих плеч.