Читать книгу 📗 "Маргарита Хемлин - Клоцвог"

А что касается Миши, я осознала основное: мальчик искалечен мамой и Гилей. Вместо того чтобы поставить его на землю, они пичкали его баснями из разных отраслей жизни. И вот результат. Мальчик считал сумасшедшего Фиму своим отцом и Мирослава считал. А может, мама рассказала ему и про Куценко. И что после этого могло твориться у него в неокрепшей голове? Кто за все это ответит? Они с Гилей умерли, а отвечать мне.

Но дело не в этом.

Как оказалось, я не предполагала результата во всей его глубине.

По закону получалось, что дом переходил ко мне как к единственной родственнице. Фима и Блюма, даже и прописанные, настоящих прав ни на что не имели. Хоть прописка значила многое — на улицу я их выставить не могла. Закон давал одну возможность — жить им до своей смерти в доме или выписываться куда-нибудь. Но уходить им было некуда, а я не зверь, между прочим, разрешила жить.

Я Мише ничего не сообщила. Он находился рядом со сложной техникой, посреди морей или даже океанов, и не стоило его отвлекать. Ничего не поправишь.

Марику, конечно, я сказала. Он жалел меня и ничего не расспрашивал.

Только сказал:

— Теперь, Майечка, ты сирота. Я через это давно прошел. Я тебя понимаю. Ты и представить себе не можешь, как я тебя понимаю.

Но нет, он меня не понимал. Я становилась хуже чем сирота. Я имела сына, про которого ничего не знала, и теперь — без Гили и без мамы — не узнаю. Он сам мне не выдаст ничего, потому что лично я у него спрашивать не буду. Мне моя жизнь дорога, у меня еще растет малолетняя дочь.

Вероятно, мое лицо ясно выражало подобную мысль, и Марик добавил:

— Дети — наше спасение. Надо думать о детях. Миша взрослый. Думай об Эллочке. И я буду думать исключительно про нее.

Я согласилась, я же мать. А мать — больше чем жена, как ни считай.

С того дня началось мое невольное отчуждение от Марика. Он проявлял ко мне повышенное внимание, но я раздражалась и тянулась к Эллочке. Мне казалось, что дочь — мой спасательный круг.

И вот в почтовом ящике я нашла письмо от Миши. О смерти бабушки ему сообщила Блюма. Я напрасно думала, что мне сойдет бесследно мое самостоятельное решение — не ставить в известность сына. Миша написал несколько строк, среди которых говорил о своей скорби. Обращение такое: «Здравствуйте!». И ни слова «мама», ни какого другого именного обращения. В итоге Миша выражал недовольство, что не послали телеграмму и он не простился с покойной.

Я ничего не написала в ответ. Для меня страница Миши на тот печальный момент ощутилась закрытой. Впереди оставалось три с половиной года его военной службы, во время их я могла быть спокойной. Армия есть армия, тем более флот, не убежишь. Тогда же еще со службы не бегали.

Мое состояние неблаготворно сказывалось на наших отношениях с Мариком, хоть я всячески проявляла заботу о нем. Он любил хорошую одежду и обувь. И я часами простаивала в очередях, чтобы купить ему приличный импортный свитер или туфли. Помню замечательный чешский плащ на клетчатой фланелевой подкладке, пуговицы были в виде футбольных мячиков, под цвет ткани. Я никогда не ошибалась в размерах. С Эллочкой было труднее ввиду ее телосложения, но в основном она ходила как куколка, за счет манжетиков, бантиков и обуви.

Материально мы были полностью довольны. Но наше душевное расстояние с Мариком постоянно углублялось. Он стал больше работать непосредственно в мастерской на Арбате. Теперь на дом клиенты приходили редко. Двери своей часовой комнаты Марик уже не запирал, потому что там нечего было брать. К тому же Эллочка подросла, ее не интересовали блестящие колесики и гирьки с цепочками от старых часов.

Как-то Марик намекнул на то, что я могла бы поступить на заочное отделение пединститута и получить диплом о высшем образовании, который открыл бы мне как педагогу путь в любое среднее общеобразовательное заведение. Хоть в школу, хоть в училище, хоть в техникум. Ведь мне только-только исполнилось тридцать девять лет, и он верил в меня по всем вопросам.

Я загорелась, но быстро потухла. Желание у меня было, но я опасалась, что учеба заберет силы и я не смогу уделять надлежащего внимания семье.

Моя безынициативность неожиданно вызвала бурю. Марик кричал о том, что я своим поведением разлагаю Эллочку, потому что она таким образом начнет считать, что работать не надо, а еще неизвестно, как повернется ее судьба или найдет она такого мужа, как нашла я.

Я не понимаю источника этого скандала. Марик всегда радовался, что я дома, что семья ухожена и в хозяйстве, и быту нет никаких недоразумений. Он гордился мной. И, между прочим, его родственники все восхищались, как я себя держу.

Да. Вероятно, сказывался кризис среднего возраста. Тогда еще этого меткого термина не было в открытом доступе. Но потом, читая специальную литературу, я сопоставила и сделала вывод, что дело было не во мне. Природа брала свое.

У Эллочки с Мариком отношения складывались также не простые, а очень сложные. Он в ней видел все только хорошее, считал, что положительные черты — от него. Такие как: тщательность, серьезность, манера придерживаться распорядка. А другие ее черты он отдавал в мою сторону: «Эллочка неусидчивая, вся в тебя», «У Эллочки семь пятниц на неделе, как у тебя», «Эллочка бантики по два раза на день меняет, как ее мама». И с улыбкой, но обидно.

Я однажды ответила:

— Между прочим, Эллочка — будущая женщина, а не мастер-нормировщик какой-нибудь. И даже если она переменит в день бантик, так это именно потому, что в ней много женственного. Она хочет нести в повседневность радость. Ты, Марик, имеешь дело со старинными дорогими вещами, но видишь в них исключительно точный механизм. В этом твоя большая ошибка.

Но я не имею привычки (и никогда ее не имела) настаивать на собственной правоте. Я просто поговорила с Эллочкой откровенно, как мать с дочерью и как женщина с будущей женщиной. Есть такой известный педагогический прием.

— Эллочка, твой папа тебя очень любит. Даже больше, чем меня, и больше своей жизни. Ты ни за что не должна его расстраивать. Делай все, как он говорит. Помогай ему во всем. Но знай навсегда: самый близкий тебе человек — твоя мама, то есть я. Мне ты можешь доверять все свои тайны, какие есть и какие будут. Вместе мы обязательно найдем безошибочное решение. Мужчины часто ошибаются в отношениях с женщинами. Позже я объясню тебе некоторые подробности. Женщина обязана понимать женщину, как саму себя, а мужчина не обязан. Запомни все это пока без вопросов.

Элла очень серьезно отнеслась к моим словам, но я получила самую незапланированную реакцию.