Читать книгу 📗 "Лексикон света и тьмы - Странгер Симон"
– Ого! У тебя разные марки? Впечатляет… – саркастически говорит человек из Осло.
Остальные, к счастью, не заметили происходящего, они рассматривают план местности, разложенный на столе.
– Представляешь? – отвечает Хенри и улыбается смущённо. – Я несколько недель маялся без курева, а тут мне предложили купить, так я взял в запас. Но боюсь с ними расстаться, так и ношу с собой. Хочешь? – говорит он, раскрывая и протягивая портсигар. В эту же секунду бергенец разворачивается, крутанувшись на стуле, и возвращает разговор к предыдущей теме.
– Хорошо, товарищи. Нам надо решить много вопросов, – говорит он и смотрит на часы. У них время поджимает, вот и отлично, думает Хенри, и действительно: скоро все с головой погружаются в обсуждение, до Хенри им дела нет. Он остаётся, но держится на заднем плане и повторяет про себя важные детали. Через некоторое время гости встают и уходят по одному, с зазором в две минуты, так делается из соображений безопасности, а тронхеймские остаются, и место Хенри в компании снова делается значительнее.
– Мощно выступили, – говорит он. – Вот такие мужественные люди нужны нам, чтобы победить немцев.
– Да. Но важен вклад каждого, Фисквик, – говорит другой, похлопав ладонью по печатному прессу. Все кивают, и кто-то пододвигает Хенри стопку газет, он берёт её, делает глубокий вдох, улыбается серьёзно, как бы благодаря, и убирает экземпляры в сумку. Затем ему сообщают ещё несколько адресов и фамилий.
– В этом списке только проверенные йоссинговцы, да? – спрашивает Хенри. – Вы их всех хорошо знаете?
Его хлопают по плечу и хвалят за то, что он так заботится о безопасности, наконец он выскальзывает на улицу. Его так и подмывает сплясать на брусчатке, но нельзя, осторожность превыше всего. Он знает, что правильнее было бы ехать прямо домой, на случай слежки за ним, но он не в силах не рассказать немедленно обо всём, что услышал. Он лопнет, если сразу не доложит. Поэтому он проходит несколько кварталов в другую сторону, с бьющимся сердцем заворачивает за угол, несколько секунд выжидает, потом поворачивается и смотрит на улицу – нет, за ним никто не следит, можно двигаться в сторону «Миссионерского отеля»; он идёт и всю дорогу повторяет про себя имена и даты, которые перечисляли два командира Сопротивления. Наконец он входит в отель, теперь можно достать блокнот и записать всё, пока он помнит. Имена обоих командиров, из Осло и из Бергена, даты операций, адреса, где подпольщики скрываются. Что-то это прямо даже слишком, думает он и захлопывает блокнот. С удовольствием слушает приятный звук, который издают при этом страницы. И быстрым шагом идёт в кабинет Герхарда Флеша.
Герхард Флеш сидит, склонившись над документами, рядом лежит недоеденный кусок наполеона. Между хрустящими слоями виден жёлто-белый крем. Риннан так заходит в кабинет, что хозяин сразу понимает: случилось нечто из ряда вон; заметил, конечно, мою самоуверенность, думает Риннан, выкладывая на стол документы из папки и потрясая пачкой газет. Он не только разузнал, кто это печатает, но и знает имена их людей по всей области, всю сеть распространения. Больше того, у Риннана приготовлено кое-что на десерт: он встретился с руководителями сети в других городах и узнал о готовящихся взрывах на железной дороге. Всё это переводят Флешу, и сперва тот качает головой, не в плохом смысле, нет-нет, наоборот, он всем своим видом показывает, что Хенри сумел сделать нечто экстраординарное, он так и говорит, и благодарит, а потом произносит слова, которые остаются гореть в душе Хенри, призывая его работать дальше: «Я знал, что сделать ставку на тебя – правильно!»
Хенри привлекают к планированию. Спрашивают, что им стоит предпринять и какой способ действий будет самым эффективным. Потому что всё это моя заслуга, думает он, видя, когда они сидят и планируют, добытые им сведения меняют весь расклад. Да, это его заслуга.
Потом немцы проводят облаву. Арестовывают пятьдесят три человека. Некоторых убивают. Хенри лично в этом участия не принимает, только слышит об успехах от других. Слышит, что забастовку и подрывы предотвратили.
После окончания акции Флеш приглашает его к себе, отпраздновать. На столе стоят бутылка коньяка и изысканные бокалы. Они пьют за победу, и Флеш сообщает, что Хенри повышают. Жалованье вырастет, а его ждут более сложные и ответственные поручения.
– За агента Лола, – говорит Флеш, поднимая бокал, и все тоже поднимают бокалы и улыбаются.
Спустя несколько дней Флеш спрашивает у Риннана, владеет ли он Abfragetechnik. Секретарь переводит слово как «техника допроса». Риннан мотает головой: нет, он с таким не знаком. Флеш просит его следовать за ним, в подвал. Риннану доводилось слышать, что этаж под кабинетами переделан под камеры, но сам он их никогда не видел. Флеш вызывает переводчика, и они идут. Спускаются по лестницам и приходят туда, где камеры, от них разит железом, табаком, потом и страхом. Непрерывно кто-то кричит. Флеш останавливается перед камерой и быстро рассказывает об узнике. Они подозревают, что этот человек в курсе тайных перевозок людей, которые организуют подпольщики. И что такие люди, как этот узник, угроза для Третьего рейха.
– Так о них и думай, как об угрозе. Это первое и главное – они угроза.
Переводчик переводит.
– А дальше ты должен думать, что в твоих руках ключ. Решение. Его блокирует их воля, но против их воли у нас есть свой инструмент – боль.
Флеш едва заметно кивает сопровождающему их солдату, чтобы тот открыл камеру. У Флеша всё просто. Для исполнения его воли не требуется ничего, кроме его слабого кивка, по которому открываются двери или подаются еда и выпивка. Ему достаточно бровью повести, и человека арестуют, расстреляют или отпустят на свободу.
В камере человек. Он сидит на стуле, наклонившись вперёд, руки связаны за спиной. На столе рядом разный инструмент. Хлыст. Шило. Нож.
Заключённый смотрит на него. Волосы прямые и сальные, а в глазах смесь страха и гнева.
– Видишь ли, – говорит Флеш по-немецки, доставая пару жёлтых кожаных перчаток, – они как звери. Их нужно приручить, чтобы они почувствовали, кто здесь хозяин. Их надо сломить, тогда они всё расскажут. И помогут нам положить конец этой войне, чтобы мы могли обойтись без этого свинства.
Он натягивает перчатки на руки и поворачивается к заключённому.
– Ты же заговоришь?
Удар застаёт Хенри врасплох. Сжатый кулак Флеша, плотно обёрнутый в жёлтую перчатку, летит к заключённому и бьёт его повыше щеки. Раздаётся стон, из уголка рта узника течёт струйка кровавой слюны.
– Один удар кулаком – отличный способ начать. Для разогрева.
Переводчик переводит, хотя ситуация ему явно не по душе. Флеш снова бьёт заключённого кулаком. Хенри чувствует, как быстро колотится его сердце из-за того, что в комнате сгущается агрессия. Переводчик спрашивает Флеша о чём-то по-немецки, видимо, нельзя ли ему уйти наверх.
Флеш снова бьёт арестанта кулаком в лицо и качает головой. Ну и силища в нём, думает Риннан и ухмыляется про себя, вспоминая, как он потрошил рыбу у Клары на глазах. Как она отвернулась, когда он вспорол рыбе брюхо и вытащил внутренности, все эти кишки, желудок, печень, они свисали у него с пальцев склизким комком лилового, оранжевого и жёлтого цвета. Заключённый прикрывает глаза, из носа текут слизь и кровь.
Флеш снимает жёлтые перчатки, аккуратно складывает их и убирает в карман, потом что-то говорит Хенри, и переводчик переводит:
– Теперь твоя очередь.
Не вопрос, утверждение. Хенри кивает и смотрит на заключённого, краем глаза ловит взгляды Флеша и переводчика. Это проверка на вшивость, понимает он, и сжимает кулак так сильно, что ногти впиваются в ладонь. Ладно, сейчас я вам покажу. Бьёт и попадает костяшками пальцев во что-то неожиданно твёрдое. Носовую кость или скулу, видимо. Удар такой силы, что стул под заключённым опрокидывается назад, мгновение балансирует на двух ножках и падает, роняя человека на пол.
