Читать книгу 📗 "Последняя история Мины Ли - Ким Нэнси Чжуён"

Мина потянулась, чтобы прикоснуться к нему, и у нее из глаз тоже потекли слезы. Она хотела быть сильной ради него, однако не смогла сдержаться.

– Мама вырастила меня одна, – продолжал мистер Ким. – Было очень тяжело. Она делала все возможное, чтобы мы могли выжить. Она могла потерять меня, когда была беременна, ей нечего было есть. Настоящее чудо, что я выжил. Она была очень хорошей матерью.

– Где она сейчас?

– В Пусане. Стареет.

– Она так и не вышла снова замуж?

– Нет. Повзрослев, я пытался убедить ее перестать ждать, а мама была убеждена, что однажды снова увидит моего отца, и не хотела, чтобы при встрече ей пришлось рассказать ему о новом муже. Наверное, она все еще ждет, ее фамилия уже давно висит в списке ожидания. Мы не знаем даже, жив ли он. Никто не знает.

Мистер Ким вытер глаза и прилег на кровать. Мина опустилась рядом и положила ладонь ему на щеку, ощущая его щетину, похожую на наждачную бумагу, и кончиками пальцев касаясь его гладкой скулы. Его доброта произрастала на жестокости их жизни, как вылуплялись птицы на полях, раскуроченных бомбами и затянутых колючей проволокой. Мина тоже хотела быть доброй и нежной, а он показывал ей, что стоит хотя бы попытаться.

– Я думал, что однажды разбогатею. – Его глаза весело блеснули, словно в насмешку над самим собой. – Что приеду в Америку, разбогатею и вернусь, понимаешь? И если у меня будет много денег, мы сможем его найти. Но, похоже, и этот план провалился. Теперь я здесь застрял.

– Мы застряли вместе, – с печальной улыбкой поправила его Мина.

– По крайней мере, я встретил тебя, – нежно согласился он.

– Время еще есть.

– Верно, но мы стареем. Все мы. Особенно мама.

– Сколько ей?

– Под шестьдесят.

– Не такая уж и старая.

Мистер Ким опустил глаза. Кончики его пальцев скользнули по ее руке.

– Ты пробовал молиться? – спросила Мина.

– Пытался, только бог меня не слышит.

– Неправда, – возразила она, однако и сама чувствовала это почти каждый день.

– Прости за то, что тогда сказал, – вновь извинился мистер Ким. – Уверен, у твоих родителей все хорошо.

Работал душ, по трубам журчала вода. В соседней квартире храпел сосед.

Мина никак не могла заснуть. В голове крутились слова мистера Кима, как галька на берегу, потревоженная волнами:

«…она была убеждена, что однажды снова увидит моего отца, и не хотела, чтобы при встрече ей пришлось рассказать ему о новом муже».

А что, если его отец уже мертв? Значит, все эти годы его мама прождала впустую, напрасно приговорила себя к одиночеству. С другой стороны, что, если именно надежда поддерживала в ней жизнь? Может, ожидание, каким бы мучительным оно ни было, – единственный способ выжить?

Встретится ли Мина с мужем в загробной жизни? Рассердится ли он на нее из-за мистера Кима?

И, когда они все умрут, будет ли неловкой встреча всех троих на небесах? Или в раю у нее может быть две жизни? Был ли рай миром, в котором они оба будут с ней, при этом отдельно друг от друга? Способна ли она вообще справиться с различными вариантами своей жизни, со множеством напевов одной и той же песни, в которой меняются слова, темп и ритм?

Полагая, вероятно, что Мина все еще спит, мистер Ким на цыпочках прошел от ванной к шкафу и достал одежду для работы – футболку поло и брюки цвета хаки. Немного затхлый из-за закрытых окон запах комнаты освежил эвкалиптовый аромат его лосьона после бритья. Мина наблюдала за ним сквозь приоткрытые веки – как он натягивает нижнее белье и брюки, – любуясь мускулами спины и плеч.

– Тебе надо почаще снимать футболку, – пробормотала она.

– О, ты проснулась! – Он повернулся и сел на край кровати, положив руку ей на бедро. – Надеюсь, я тебя не разбудил?

– Нет, я не могла заснуть.

– Плохо себя чувствуешь? Можешь позвонить на работу и сказать, что заболела. – Он натянул футболку.

– Если бы.

– Хочешь, я найду тебе замену?

– Нет, не стоит. У меня еще по крайней мере пять часов до смены. Теперь я засну.

Он влажно поцеловал ее в щеку.

– Фу, – произнесла она, рассмеявшись, и вытерла лицо.

Услышав, как он запер входную дверь и на всякий случай дернул ручку, Мина закрыла глаза и подумала о нем, пытаясь сосредоточить на нем все свои мысли – на их отношениях, на ощущении его руки на бедре, его лица под ее пальцами. И все же она не могла избавиться от мысли, что эта идиллия не может длиться долго. Ничто не может – ни хорошее, ни плохое.

Прибыв на работу пятнадцатью минутами раньше, Мина захватила из торгового зала банку «севен-апа» от тупой боли в желудке и направилась в подсобное помещение. Она еще не обедала, но пока совсем не проголодалась, поэтому положила принесенный из дома перекус – бутерброд с ветчиной и яблоко – в свой шкафчик и вернулась к кассам.

Всю сознательную жизнь Мина не могла есть, если была в расстроенных чувствах или нервничала. Она с легкостью пропускала несколько приемов пищи, не в силах отделаться от тяжести в груди или грызущей скорби в душе. Эмоции контролировали ее организм, как булавки, удерживающие насекомое или бабочку на стене.

Попав в приют, в первый день Мина сидела перед тарелкой перловой каши с фасолью, не в силах проглотить и ложки – желудок сжался в кулак, словно защищая самую важную, самую сокровенную часть ее естества. Ей оставалось лишь потихоньку цедить воду, пока монахини не разрешили ей встать из-за стола два часа спустя. Только через нескольких дней она наконец достаточно привыкла к распорядку дня, к новым лицам и сумела проглотить целую порцию водянистого твенджан ччигэ с кабачком. От первой же ложки все тело с головы до ног встрепенулось, накрытое волной ощущений – как луковицу цветка, покоящуюся в ледяной земле целую зиму, внезапно опаляет поразительной летней жарой. Мина подавила желание наброситься на еду с животной жадностью.

Мистер Ким стоял у касс – он выглядел так, будто все утро носился как белка в колесе, к потному лбу прилипли пряди волос. Когда их глаза встретились, он сверкнул едва заметной улыбкой, прежде чем убежать разбираться с очередными делами: жалобой клиента, задержкой поставки, разбитой бутылкой на полу в третьем проходе. Возможно, в тот день у них не хватало персонала.

Мина представила его владельцем собственного супермаркета и заранее гордилась им, зная, что однажды он сумеет помочь своей маме. Может, та даже переедет в Америку и они будут вместе о ней заботиться. Или, возможно, она захочет остаться в Корее, и мистер Ким купит ей милый домик и будет навещать раз в год, щедро одаривая подарками – шоколадом, новой обувью и одеждой.

Как часто он ездил в Корею, если вообще ездил? Он никогда не упоминал об этом, несмотря на привязанность к маме. Может, он не мог позволить себе отпуск или не мог свободно летать из-за иммиграционного статуса? Мина вдруг поняла, как мало они знают друг о друге.

Два пучка зеленого лука. Соевая паста. Большая бутылка кунжутного масла. Пачка сушеных морских водорослей. Сушеная хамса. Мука.

Упаковка из шести банок «Хайта». Сушеные каракатицы. Две коробки «Чокопая».

Спустя несколько часов работы у Мины так закружилась голова, что пришлось опереться на кассу. От желудка к корню языка подступила желчь. Поток покупателей замедлился, поэтому она бросилась в подсобку, боясь, что упадет в обморок или что ее стошнит.

Мина зашла в подсобку, за спиной захлопали шторы из резиновых лент, темнота и прохлада немного взбодрили ее. Она согнулась и уперлась руками в колени, глубоко дыша в попытке восстановить дыхание. Откинув голову и жадно хватая воздух ртом, она с беспокойством подумала, что, скорее всего, ей все же придется отпроситься домой пораньше. Может, нужно просто отдохнуть – в своей комнате, на своей кровати, в одиночестве.

Внезапно за дверью кабинета мистера Пака послышался скрип стульев по пыльному полу, вслед за которым раздался приглушенный женский вскрик.