Читать книгу 📗 "Абсолютно ненормально - Стивен Лора"

Хотя наказания мне не избежать. Фотографию на скамейке показали вчера в вечерних новостях. Вечерние новости! Это не смешно, я же обычная девочка-подросток, которая любит начос, конфеты с арахисовой пастой и секс. Так зачем приглашать на телевизионное шоу в прайм-тайм какого-то политического аналитика, чтобы обсудить с ним кампанию Тэда Вона, его ошибки в воспитании и последствия участия его сына в этом глупом скандале в маленьком городе?

Зачем всему семейству Вона каждый раз вспоминать меня, когда они хотят высказать свое дурацкое мнение о воздержании?

Зачем профессиональные журналисты называют восемнадцатилетнюю девочку шлюхой?

Мне сегодня придется идти в школу, потому что я отстаю практически по всем предметам. Я предпочла бы усесться голышом на дорожный конус, чем ходить по школьным коридорам. Но мое упрямство вопит, как банши: «Да пошли вы, парни! Да пошли вы все! Я не позволю вам трахать мне мозги!» Вот только они с легкостью это делают, а я не очень хорошо с этим справляюсь.

Например, вчера я так сильно ревела, уткнувшись в Дамблдора, что на его шерсти не осталась чистого места от соплей и слюней. Поэтому Бэтти пришлось купать его в кухонной раковине, пока я продолжала истерически рыдать из-за различных вещей: а) неприятных статей в прессе; б) обожаемой бабушки и домашнего животного, которым приходится преодолевать огненные ямы ада и/или кочки на трассе для беговых лыж из-за меня; в) Вона, оказавшегося невероятным козлом, хотя на вечеринке он показался мне совершенно безобидным; г) брови, которая до сих пор не отросла после яростного выщипывания и только подчеркивает мое косоглазие; д) людей, пишущих «поедим» вместо «поедем»; е) лучшей в мире подруги, которая, вероятно, никогда больше со мной не заговорит, что я несомненно заслужила; ж) моего ангела-хранителя, миссис Крэннон, которую я разочаровала; з) влюбленности в Карсона, оказавшегося очередным засранцем… и так до бесконечности.

Короче говоря, мне нужно пойти в школу и притвориться, что я в Англии эпохи Тюдоров. И если мне на глаза попадутся Вон, Дэнни или Карсон, то представить себя Генрихом VIII по отношению к ним [44]. Я понимаю, что мы не женаты, поэтому метафора не совсем точна, но будь уверена, я не почувствую и капли раскаяния, когда увижу публичную казнь этих предателей козлов.

У меня, правда, есть опасения, что я не смогу как следует замахнуться топором, но ведь Эддард Старк делает это с легкостью. Буду держать тебя в курсе.

08:05

Как обычно по утрам, Бэтти предлагает мне тарелку с хлопьями и столь необходимый разговор по душам, прежде чем я отправлюсь в Эджвуд для того, чтобы провести там очередной убийственный день.

Я с хрустом поглощаю колечки «Лаки Чармс», а она прихлебывает молоко со дна с крошками.

– Послушай, малышка, – причмокнув губами, говорит она, как только у нее в тарелке ничего не остается, – я знаю, что сейчас тебе тяжело, но обещаю – это скоро закончится. Ты хоть представляешь, как быстро люди переключают свое внимание? Уже через месяц они о тебе забудут. Знаю, что до тех пор ветер погнет немало деревьев, но у тебя есть чем заняться. Например, сценарием! Ты же прошла на следующий этап. Миссис Крэннон, должно быть, в восторге.

– Я ей еще не говорила, – отвечаю я.

– Так чего ты ждешь? Тащи свою задницу в школу, натяни улыбку на свою милую мордашку и скажи своей наставнице, что у нее есть основания тобой гордиться. Договорились?

– Хорошо, – вру я, зная, что все еще не готова показаться в кабинете миссис Крэннон.

Я вообще не уверена, что когда-нибудь смогу посмотреть ей в глаза. Да и вообще кому-либо. Я даже уклоняюсь от обеспокоенного взгляда Бэтти, хотя знаю, что она беззаветно меня любит.

Стыд проник даже в мои кости. И они кажутся мне невероятно тяжелыми, когда я покидаю свое крошечное убежище-дом и выхожу в мир, полный людей, которые меня презирают.

08:27

На пути в школу еще больше журналистов, они преследуют меня, и без Аджиты, которая меня защищала, все кажется намного хуже. Они не отстают от меня до самых школьных ворот со своими пушистыми микрофонами и телевизионными камерами, блокнотами и мигающими диктофонами, хотя я не говорю ни слова. Я даже стараюсь сохранять крайне безразличное выражение на лице на случай, если вдруг они захотят запечатлеть меня: а) сердитой, б) опустошенной или б) какой угодно, кроме как в образе бездушной ледяной королевы, в котором я предпочитаю казаться.

За школьными воротами не лучше. Ко мне никто не подходит, но все на меня пялятся. Такая сцена уже стала штампом, но так и есть. Все. Пялятся. Ни один человек не отводит взгляда, пока я пересекаю двор. Я слышу обрывки разговора – с уже привычными словечками «шлюха», «шалава» и «самоуважение», – но не позволяю себе роскоши задержаться, чтобы послушать остальное.

Как бы я ни презирала мальчика японца, который гонялся за мной с телефоном, или неряшливого парня, подошедшего ко мне, чтобы сказать комплимент по поводу пирсинга на соске, но благодаря им я не чувствовала себя в изоляции.

Нет ничего хуже ощущения, когда на тебя смотрят, но даже не пытаются с тобой заговорить. От него жжет и колет, словно ты муравей, жарящийся под увеличительным стеклом.

10:23

Тэд Вон использует мою откровенную фотографию как повод для выражения своих патриархальных женоненавистнических взглядов. Он публикует категоричное заявление о том, как скучает по старым временам, когда женщины и элегантно одевались, и вели себя почтительно, и прислуживали своим хозяевам мужчинам как тихие маленькие бесхребетные мышки. И все в этом роде.

Меня ужасно раздражает, что я стала иконой всех проблем американских подростков. Некоторые так стараются привлечь к себе внимание, что даже отправляются на реалити-шоу и притворяются безмозглыми идиотами, а я всего лишь жила своей жизнью: занялась сексом на скамейке в саду и отправила фотографию в стиле ню одному засранцу, но каким-то образом обо мне узнала вся страна.

А ведь среди подростков есть реально достойные стать иконами поколения. Те, что борются за равенство, с несправедливостью, за права человека. Так обратите на них внимание. Я его совершенно не заслуживаю. Мой новый статус знаменитости делает для меня пребывание в школе совершенно невыносимым. Кто-то написал безумную и озадачивающую фразу на двери туалетной кабинки: «Иззи О’Нилл – в президенты!». А ниже добавлено розовым маркером: «Общества шлюх». Согласна, это немного забавно и гораздо интереснее, чем большинство оскорблений, которые я слышала в свой адрес, но все равно неприятно.

Пока я писаю и восхищаюсь некоторой оригинальностью клеветы в мой адрес, две каких-то девушки начинают болтать. Судя по голосам, девятиклассницы. И их разговор примерно такой:

– Мы просто перебрасывались сообщениями, понимаешь? Слегка подшучивали друг над другом. Он и правда забавный, в смысле живой, веселый, я прямо подзаряжалась от него, понимаешь? С ним легко говорить, в отличие от наших ровесников, понимаешь?

– Да, понимаю.

В этот момент я прямо чувствую облегчение, что мы установили понимание Второй Девочкой сказанного Первой.

– А затем ни с того ни с сего он начинает посылать мне странные сообщения! Спрашивает, что бы я надевала или делала, если бы мы встречались. Мне было так неловко, но пришлось ему подыграть, чтобы он не подумал, что я фригидна, понимаешь?

Господи.

– Боже, Луиза! Не могу в это поверить!

– Знаю! Но самое невероятное то, что он попросил прислать ему фотографию. Я подумала: «Фу, нет!» Мне бы не хотелось закончить, как Иззи О’Нилл, понимаешь?

– Тьфу, конечно, понимаю. Меня удивляет, что она еще не выпрыгнула из окна.

И в этот момент я выхожу из кабинки. Выражения их лиц представляют собой кладезь для шуток, но мне почему-то совсем не хочется смеяться.