Читать книгу 📗 "Назови меня по имени - Аникина Ольга"
– А мне плевать! – осипшим от крика голосом сказала Катя. – Даже если гей, я всё равно с ним дружила бы, понятно? А с тобой – никогда! И с тобой – никогда!
Слёзы блестели на Катиных щеках. Какое-то мгновение Маша не видела ничего, кроме этих неровных потёков, похожих на тонкие кривые деревца.
Люди, проходящие мимо, оборачивались на шум. Кто-то усмехался, довольный тем, что стал свидетелем скандала. Кто-то качал головой и шёл дальше.
Незнакомый пожилой мужчина с портфелем в руке, одетый в пальто, меховую шапку с козырьком и клетчатый шарф, шагнул к Маше и ухватил её за рукав.
– Я вызову милицию! – закричал он фальцетом. – Успокойте своих детей! Вы ведь учитель? Что тут творится, я вас спрашиваю?
Изо рта у прохожего неприятно пахло, и Маша поморщилась.
– Простите нас, мы сейчас уйдём! – Она попыталась высвободиться из рук незнакомца. – Мы сейчас уйдём, уйдём…
– Чёрт знает что! – Человек зашагал было прочь, но тут же остановился, развернулся и выкрикнул: – Таких учителей нужно лишать диплома!
Но Маша уже не смотрела в его сторону.
Ребята обступили Катю. Алёша неумело приобнял её за плечи, а Прудникова суетливо забегала то справа, то слева.
– Катечка, ну что ты, Катечка…
Толпа одиннадцатиклассников резко поредела. Большая часть ребят разбежалась во время Машиной беседы с прохожим. Красневский тоже пропал.
– Марья Александровна… – повторял Алёша. – Катя… Вот зачем?.. Я бы сам с ними разобрался, честно!
– Девятов, – Маша подошла к нему и энергично стряхнула снег с его спины, – тем, кто приходит на помощь, обычно говорят «спасибо».
– Спасибо, Марья Александровна. – Алёша поднял на неё глаза, и это был его прежний взгляд.
– Боже мой, да не мне спасибо-то! – воскликнула Маша и обернулась к Бояриновой: – У тебя нашёлся свидетель и товарищ.
– Катя, ну ты ураган, – сказал Алёша.
– Телефон-то как жалко… – вздохнула Прудникова. – Может, в ремонт его?
– Попробуем Павлику показать. – Алёша повертел в руках разбитую трубку.
Изо всей толпы осталось только трое: Девятов, Бояринова и практичная Прудникова.
Маша вовсе не переживала из-за того, что Красневского и его компанию не удалось отвести на ковёр к директору. Маше было важно, что помощь к Алёше подоспела вовремя и что справедливость в кои-то веки восторжествовала.
Её переполняло если не ликование, то как минимум чувство особой ясности и полноты момента. Учительница смотрела на взрослых уже детей, идущих по заснеженной аллее, и почти физически ощущала, как невидимая конструкция, спрятанная внутри её собственного существа – механизм, ещё недавно сидевший в ней, как безжизненный балласт, – теперь начинает самостоятельно выправляться. Вставали на место тяжёлые блоки и модули, поворачивались шарниры, пространство светлело, дышалось легко. Она вдруг даже ощутила собственное сердце – какое оно сильное, как мощно работает, как слаженно и свободно гонит кровь по телу. Вот теперь-то, без малейших сомнений, всё будет хорошо, повторяла Маша про себя.
На Катином лице ещё остались тёмные пятна размазанной туши. Как ни старалась Прудникова вытереть их своим носовым платком, Катя морщилась и отворачивалась. Пройдя несколько шагов вместе со всеми, Бояринова резко остановилась.
– Я же всё знала и молчала, – сказала она одному только Алёше. – И про то, что Красневский подделал скрины. И про засаду.
Прудникова нахмурилась и выразительно замотала головой, словно приказывая подруге замолчать, но Алёша встал между девушками и неловким движением поправил Катин шарф.
– Ты классная, – сказал он Кате. – Когда ты врезала Красневскому, я прямо обалдел. Честно! А скрины… Ну что скрины? Были – и забыли.
– Ой, а давайте посидим в кафе! – снова влезла Прудникова. – И вы с нами, Марья Александровна! Я ужасно хочу капучино и эклер! А вы?
Катя пожала плечами, Алёша вопросительно посмотрел на Машу.
– Давайте я подброшу вас до «Шоколадницы», – предложила Маша.
Только сейчас, двигаясь к проспекту через сквер, она почувствовала, как сильно у неё замёрзли ноги.
– Пойдёмте все в машину, греться.
Платок и перчатки, повторяла Маша, кутаясь в воротник пальто. Что стоило всего лишь протянуть руку и взять с полки в гардеробе платок и перчатки. Петьку ругаю, а сама такая же, даже хуже, – отчитывала она себя.
Триста метров до проезжей части, где они с Катей бросили «тойоту», Маша прошла, преодолевая дрожь во всём теле. Поднялся ветер, и каждый его порыв она встречала, втягивая голову в плечи.
Машиного автомобиля на месте не оказалось. Пробежав с десяток шагов вдоль дороги, Маша увидела знак «Остановка и стоянка запрещены». Получается, она бросила машину как раз за этим знаком – второпях не было никакой возможности найти более подходящую парковку. В районе, по всей вероятности, хорошо поработали эвакуаторы.
Глава 16
Весь вечер Маша провела в отделении ГИБДД среди таких же, как она сама, нарушителей.
В небольшой комнатке перед кабинетом «начальника» скопилось много людей – человек двадцать, а на скамейке возле кабинета помещалось всего четверо, и эти места заняли самые расторопные автовладельцы, в основном мужчины.
В помещении со стенами, выкрашенными тёмно-зелёной краской, горел длинный потолочный светильник, и не было ни единого окна. Через полтора часа ожидания Маша уже почти поверила в то, что она и её соседи по несчастью отбывают наказание за все свои прошлые и даже будущие дорожно-транспортные грехи; течение времени остановилось.
Незамеченный дорожный знак «Остановка и стоянка запрещены» был чем-то вроде запятой, пропущенной в диктанте. За эту ошибку некие высшие силы снижали водителю воображаемый итоговый балл. Стоя возле стены, Маша успокаивала себя, что автомобиль ей вернут. Не могут не вернуть. Нужно просто подождать.
Единственное, что ещё держало Машу на плаву, – мысли о сегодняшней маленькой победе над несправедливостью. И о Кате, которая, сама не понимая того, спасла сразу несколько человек: себя от предательства, Алёшу от клеветы и её, Машу, от бездействия.
Она была уверена: самое неприятное уже позади. Сегодня прямо у неё на глазах совершилось крошечное чудо, подобное тем, о которых дети читали только в книгах. Ученики стали героями истории с хорошим концом. Злодеи посрамлены, Фердинанд и Миранда готовятся к свадьбе, волшебник ломает свой посох, и все живут долго и счастливо.
Очередь в приёмной ГИБДД двигалась медленно. Количество людей не уменьшалось, потому что на место покинувших помещение нарушителей приходили всё новые и новые. Наконец Маше удалось занять сиденье возле заветной двери. Она облокотилась о металлическую спинку, пытаясь устроиться поудобнее. Спина и шея ныли от усталости.
В ту самую минуту, когда подошла Машина очередь идти к «начальнику», ей позвонила Горячева. Завуч отчитала учительницу за беспорядок, оставленный в кабинете. Помимо этого, Анна Сергеевна вменила Маше саботаж праздничного мероприятия.
– Вы уже давно не на лучшем счету, – выговаривала завуч, – и продолжаете усугублять. Везде, где вы появляетесь, жди бардака и скандала.
Машины попытки рассказать обо всём, что случилось в сквере, успехом не увенчались.
– Вас просили не лезть не в своё дело! – кричала Горячева. – В моём классе всё под контролем! Никакие ваши происки не сработают!
«Начальник» хмуро смотрел на Машу. Он дожидался, когда женщина закончит разговаривать.
– Подписывайте. – Он придвинул к ней бумагу. – Вот сумма штрафа за парковку в неположенном месте, её можно внести в течение двух недель. Вот стоимость услуг эвакуатора и штраф-стоянки за четыре часа. Квитанцию нужно оплатить в третьем окне.
– Услуги? – возмутилась Маша. – Я не просила об услугах стоянки. Я не буду платить!
– Тогда не получите свой автомобиль, – безразлично проговорил «начальник».
Оплывший, с маленьким глазками и уныло изогнутым носом, он походил на тапира из Московского зоопарка. За годы работы инспектор привык к любым возражениям. Зычным носовым голосом инспектор крикнул в сторону входной двери:
