Читать книгу 📗 "Молчание матерей - Мола Кармен"
— Его убили?
— Да, и мы думаем, что до этого он стал причиной смерти шестерых человек.
Бельтран глубоко вздохнул, погладил себя по затылку, покачал головой и снял очки. По его лицу проскользнула тень вины.
— Блас Герини убил шесть человек? Мне трудно в это поверить.
— Почему же? Он провел двенадцать лет в тюрьме за двойное убийство.
— Но потом он исправился.
— Не до конца. Он торговал наркотиками, — ответила Элена.
— К сожалению, в некоторых районах это единственный способ выжить. Думаю, вы со мной согласитесь: торговля наркотиками — преступление иной степени тяжести, нежели убийство.
— Вы настолько доверяли Герини, что предоставили ему статус свидетеля и поместили под охрану?
Судья сделал еще один глубокий вдох и ненадолго замолчал, словно раздумывая, стоит ли сообщать им подробности. В конце концов он решился:
— Вы слышали об операции «Скунс»? Ее задача — раскрыть одну из главных сетей наркоторговли в стране. Месяцы изнурительного труда… Но после задержания преступников усилия полиции часто идут прахом. Не хватает доказательств для обвинения. Эти типы платят хорошим адвокатам, и им часто удается избежать серьезного наказания. Понимаете, к чему я веду?
— Вам был нужен кто-то, кто даст показания, — ответила Элена.
— Именно. Герини знал всех и согласился свидетельствовать против них. Естественно, скрыв лицо, с измененным голосом. Чтобы не подвергать свидетеля опасности, пришлось для вида осудить и его. Мы договорились, что он выйдет из тюрьмы через полтора года.
— А денежное вознаграждение он получил?
— Это был бы подкуп, инспектор Бланко. Преступление. Мы не можем предлагать свидетелю денежное вознаграждение.
— По закону это так. Но все мы знаем, как бывает на практике. Зачем-то ведь выделяется бюджет на непредвиденные расходы. Блас Герини купил матери маникюрный салон. Интересно, откуда он взял такие деньги.
— Да, мне тоже интересно, — кивнул судья. — Но вы говорите, что он убил шесть человек. Вероятно, за этот заказ ему хорошо заплатили.
— То есть вы признаете, что выпустили из тюрьмы киллера? — не сдержался Сарате. Его раздражала теплота, с которой судья говорил о Герини.
— Клянусь, он стал другим человеком. Как вы сами упомянули, он отсидел двенадцать лет за двойное убийство. Перед тем как начать сотрудничество с Герини, мы изучили отчеты психологов. Они были очень хорошими. А для чего еще нужна тюрьма? Я верю, что исправительные заведения правда исправляют, иначе я был бы циником.
— Притворяться, что эта система работает, — вот настоящий цинизм.
— Я же не утверждаю, что она работает идеально, инспектор Сарате, но это лучшее, что у нас есть. Думаю, если, как вы говорите, Герини совершил убийство, значит, у него что-то случилось. Что-то вынудило его принять такое решение.
Выйдя на улицу, они посмотрели на серое небо. Собирался дождь.
— Судья — тот еще говнюк, — заявил Сарате.
— Он мог сослаться на то, что это закрытое дело, но не стал. Это уже говорит в его пользу.
— Ты правда думаешь, что этот разговор нам как-то поможет?
— Я попрошу Марьяхо достать материалы операции «Скунс». Почему у них всегда такие идиотские названия?
Элена пыталась рассмешить Сарате, уменьшить пропасть, разделявшую их, но он никак не отреагировал. Лицо Анхеля помрачнело; он словно смотрел вглубь колодца — так же он выглядел, когда пришел к ней в больницу после того, как убил Антона и Хулио. Может, это и правда эгоистично с ее стороны — планировать новую жизнь с Михаэлой? Неужели она толкнула Анхеля обратно в ад, из которого ему наконец удалось выбраться? Элена отказывалась признавать, что не может жить без страданий: думая о том, как станет матерью Михаэле и будет заботиться о больном ребенке, она не испытывала горечи. Напротив, эти мечты наполняли ее счастьем.
Они молча дошли до «Лады», припаркованной в нескольких кварталах от здания суда.
— Я лучше пешком дойду, — бросил Сарате.
Глава 33
Рейес лежала рядом с Фабианом; оба были голыми, они только что занимались любовью. Рейес почему-то привлекало его покалеченное ухо: она то прихватывала его губами, то нежно проводила по нему языком. В окна барабанил дождь.
— А жена терпеть его не может.
— Ты серьезно? Будешь мне в постели рассказывать про жену?
— А ты ревнуешь? Не беспокойся: нас связывает только сын.
— Только не надо мне сейчас врать, что бросишь ее ради меня.
— Я и не собирался. Пока жив сын, я ее не брошу.
Рейес уставилась в потолок, по которому скользили последние лучи дневного света.
— Ты не голодная? — спросил Фабиан. — Я после секса всегда хочу есть.
— Посмотри в холодильнике, но, если честно, я не уверена, что там можно что-нибудь найти.
Фабиан встал и вышел из спальни. Рейес слышала, как его босые ступни шлепают по лестнице. Накануне ночью, около часа, к ней приехал Ордуньо. Они выпили по бокалу вина. Ордуньо рассказал о наркопритоне в Вильяверде и о том, что удалось узнать у Дели.
— Она сказала, что у полицейского, который убил того журналиста, не было одного уха. Ты говорила, что у твоего напарника…
— Его зовут Фабиан. Ухо у него на месте, просто часть откусили…
— Это он, Рейес. Может, стоит послушать Элену? Уходи из Отдела. Того, что нам известно, хватит, чтобы инициировать внутреннее расследование.
— И что оно выявит? У тебя есть только свидетельство наркоманки, которая, между прочим, признала свою вину в суде. Сам знаешь: никто ей не поверит. А реальных улик нет.
— Ты понимаешь, что ввязалась в опасную игру?
— Они мне доверяют, Ордуньо. Что для меня действительно опасно, так это твои визиты.
Он разом допил вино и несколько мгновений молчал. Рейес умела читать мысли мужчин и догадывалась, какую битву ведет сам с собой Ордуньо. Ему хотелось признаться, что он боится за нее, потому что испытывает к ней чувства, которые пока не может назвать, что с того самого вечера в «Веллингтоне» он постоянно думает о ней.
— Лучше уходи, — сказала Рейес, не дожидаясь, пока он решится на признание. Она опасалась, что этот разговор закончится постелью.
Ордуньо не стал спорить. Попросил позвонить на следующий день, чтобы он знал, что у нее все в порядке, и простился.
Рейес не спалось. Она никогда не смешивала любовь и секс, но теперь, мучаясь бессонницей, думала, что они связаны сильнее, чем ей хотелось бы. Она не могла выбросить из головы Ордуньо, такого сдержанного и благоразумного; его боязнь выказать слишком сильные чувства вызывала у нее нежность. Тут же она вспомнила о Фабиане. Ей вдруг стало больно от мысли, что ее напарник мог убить журналиста. Он казался хорошим парнем, простым и веселым.
На рассвете Рейес позвонила в участок и сказала, что у нее температура. Перед Ордуньо она бодрилась, но сомневалась, что сможет скрывать свое состояние в Отделе. Она приняла снотворное, чтобы хоть немного поспать. Ордуньо звонить не стала. Вскоре после обеда пришел Фабиан; конечно, этого можно было ожидать, но Рейес удивилась.
— Мне уже лучше, температура упала, — соврала она.
Они сели пить кофе в гостиной. Фабиан сказал, что ее не хватало на обходе. Сутенер устроил взбучку румынской проститутке Ралуке за то, что накануне та мало заработала.
— Бедняга уже немолода, и клиентов у нее меньше, чем раньше.
Фабиан дал Ралуке пятьдесят евро, чтобы сутенер снова не избил ее: собирался дождь, а это, как правило, отпугивает клиентов.
— Говно какое-то, а не жизнь, — бессильно заметила Рейес.
— Ничего, Ралука справится, — ответил Фабиан. — Хуже приходится африканкам. Если они приносят мало денег, их не только избивают, но и запугивают всякими ритуалами, куклами вуду или как это там называется. Некоторые верят, что, если воткнуть в куклу булавку, их родные в Африке умрут. Так оно и будет! Только дело не в заклятье; их убьют специально подосланные люди.
