Читать книгу 📗 "Молчание матерей - Мола Кармен"

— Я не думала, что снова буду счастлива. Потерпи, Виолета, тебе тоже улыбнется удача. Даже в самом страшном месте можно встретить любовь.

Серена была на девятом месяце, но в отличие от остальных женщин, знала, кто отец ее ребенка. Свой секрет она доверила только Виолете. Отцом был мужчина, привозивший им на старой «сеат панде» лекарства. Его звали Херардо. Долгое время они с Сереной просто переглядывались да изредка перекидывались парой фраз, но в итоге нашли способ видеться тайком от Лусио. В первый раз это произошло во время карантина, вскоре после того, как Серена родила. Лусио напился и не заметил, как она выскользнула из дома вместе с Херардо. Они занялись любовью. Вскоре Серена поняла, что беременна, но для уверенности сделала тест: их на ферме хватало. Тест подтвердил ее подозрения. Несколько дней спустя, как только закончился карантин, на ферму приехал дон Рамон, чтобы оплодотворить Серену. Она боялась, что доктор заметит беременность и спровоцирует выкидыш, но этого не произошло. Все решили, что ее новая беременность — результат последнего оплодотворения. С того самого момента Херардо и Серена начали планировать побег. Они хотели исчезнуть до того, как она родит; этого ребенка у них никто не отнимет.

— Куда же он тебя отвезет? Ригоберто вас поймает.

— Если обещаешь молчать, я тебе расскажу. На самом деле Херардо — полицейский, он сделает мне паспорт, и мы уедем за границу.

— Если он полицейский, почему не освободит всех нас?

— Освободит. Он обязательно это сделает, просто пока это невозможно. Его расследование еще не окончено, а ему надо добиться, чтобы все они — и Ригоберто, и Паночо, и дон Рамон — сели в тюрьму. Меня он вытащит раньше, чтобы у нас не отобрали ребенка, понимаешь?

Виолета промолчала, но почувствовала, как в душе поднимается ненависть к этому Херардо; в отличие от Серены, она не верила его обещаниям. Вскружил наивной дурочке голову сказкой про полицейского под прикрытием... На самом деле судьбами женщин с фермы Лас-Суэртес-Вьехас повелевала Ийями Ошоронга. Виолета чувствовала, как та простирает над домом свои черные крылья, как тень богини ложится на их будущее. Их тела — жертвы, которые мужчины используют в своих обрядах. Их плоть — средство, с помощью которого они получают то, что хотят.

Ребенок шевелился и толкался у нее в животе, ей было неудобно. Во время сиесты она не смогла уснуть и решила пройтись. Осторожно вышла во двор, где слепой мальчик бил мячом о стену, всегда в одном и том же ритме. В его игре, в тихом монотонном звоне бубенцов было что-то гипнотическое. У курятника кудахтала курица.

— Виолета! Что ты здесь делаешь?

На пороге стояла обеспокоенная Дорита.

Виолета погладила живот.

— Он что-то сегодня вертится.

— Лусио тебя видел?

— Нет, не волнуйся.

Лусио в это время обычно дремал под кондиционером у себя в машине после обильной трапезы и возлияний.

— Чимита, пойдем, сынок. А ты, Виолета, будь осторожнее, как бы тебя не увидел Паночо. Лучше возвращайся в дом. Знаешь ведь, он не любит, когда вы выходите на улицу в самую жару.

Мальчику не хотелось уходить, и, перед тем как сесть в машину, он в последний раз изо всех сил пнул мяч. Мяч укатился в кусты. Виолета посмотрела на облако пыли, которое поднял «фиат» Дориты, и оглянулась по сторонам в поисках тени. Прошла мимо курицы — та взъерошила перья и нервно заквохтала: боялась, что Виолета заберет ее яйцо.

Виолета села в плетеное кресло на веранде и закрыла глаза. Ее мутило от ощущения, что внутри шевелится новая жизнь; пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвлечься от мыслей о ребенке.

Она не знала, как долго так просидела. Вдруг на дороге появилась синяя машина. Лусио ездил на красной, которая сейчас стояла во дворе, Виолета видела это. У доктора — спортивный автомобиль, у Ригоберто — «порше». Херардо, возлюбленный Серены, водил «сеат панду». Значит, это кто-то незнакомый, подумала Виолета и даже обрадовалась: кто бы ни приехал на ферму, он внесет разнообразие в их монотонную жизнь.

Она заметила, как из своей машины вышел заспанный Лусио. Появление гостя ему явно не понравилось. Они обменялись парой фраз, а через несколько секунд раздался выстрел, и Лусио рухнул на землю. Виолета в ужасе спряталась за курятником, а незнакомец быстрым шагом направился к дому. Оттуда выскочила напуганная выстрелом Елена; она была на четвертом месяце.

— Это у тебя ребенок Сузы? — спросил мужчина.

И тут же, не дожидаясь ответа, выстрелил ей в лицо. Потом зашел в дом, и раздались еще два выстрела: видимо, он убил Исабель — она была на шестом месяце, и Марию — та была на седьмом. На улицу выбежали Галина, прибывшая на ферму последней, и Серена (она была уже на девятом месяце); обе кричали, хоть и знали, что никто их не услышит. Далеко убежать им не удалось: мужчина спокойным шагом последовал за женщинами и меткими выстрелами в затылок убил обеих: они упали на землю, а брызги крови на мгновение зависли в воздухе.

Виолета, тяжело дыша в своем укрытии, инстинктивно прижала ладони к животу. Ей вдруг отчаянно захотелось спасти этого ребенка, дать ему жизнь. Она молилась: только бы убийца не знал, сколько женщин живет на ферме! Но тот уже обходил дом, внимательно глядя по сторонам: он все знал и искал ее. Мужчина решительно зашагал к курятнику; у Виолеты закружилась голова. Пытаться бежать бесполезно: с таким животом далеко не уйдешь, а потом, вокруг чистое поле. Тогда она решила выйти из укрытия и молить о пощаде.

— Прошу вас, пожалуйста, я ничего не знаю…

Но мужчина не опустил оружие, и она бросилась бежать. Успела сделать всего несколько шагов — и получила выстрел в спину. Тело пронзила острая боль. Последнее, что она видела перед тем, как потерять сознание, был мячик Чимиты. Затем ее окутала странная горячая тишина. Это Ийями Ошоронги накрыла Виолету своими крыльями. Две яркие точки в темноте — глаза ориша. Та что-то ей говорила. «Это месть». Слова еще звучали в голове Виолеты, когда темнота внезапно отступила, будто кто-то поднял жалюзи. Солнечные лучи расплавленным свинцом лились на дом; Виолета заморгала, не понимая, происходит все это на самом деле или она бредит.

Чужак, весь в крови, вонзил нож Серене в живот, сунул руку в рану, пошарил там и вырвал из мертвого тела ребенка. Его плач, возвещавший рождение новой жизни, разнесся по пустошам, окружавшим ферму Лас-Суэртес-Вьехас.

Виолета испытывала нечто большее, чем просто ужас. Она не хотела смотреть, но не могла отвести взгляд, и страшные образы оседали в ее сознании. Мужчина вспорол живот всем женщинам, вырвал из чрева каждой ребенка и швырнул его на землю, к ногам мертвой матери. Плач ребенка Серены стих, теперь до Виолеты доносился душераздирающий крик ребенка Марии, но и тот вскоре смолк.

Виолета знала: она следующая. Она ощупала спину и почувствовала, что из раны течет кровь. Во чреве шевелился ребенок, требуя, чтобы она выполнила приказ Ийями Ошоронги. «Это месть». Чужак опустился рядом с ней на колени. Он отложил нож, чтобы сорвать с Виолеты одежду, а когда снова потянулся за ним, не нашел: Виолета действовала быстрее. Она схватила нож и вонзила его в шею мужчины, пониже кадыка; кровь фонтаном брызнула ей в лицо.

Все вокруг окрасилось в алый цвет, вопли матерей и детский плач слились в голове Виолеты в безумный хор.

Глава 38

— Мой муж не виноват, — уверяла Дорита. — Он мне сто раз говорил, что надо позвонить в полицию, а у меня смелости не хватило… Конечно, эти бедные женщины такого не заслужили.. Я трусиха, но боялась не столько за себя, сколько за сына, за Чимиту. «Надо восстановить справедливость». Так считает Виолета, и, наверное, она права.

— Кто такая Виолета?

Дорита не ответила. Она закрыла лицо руками. Прическа у нее растрепалась.