Читать книгу 📗 "Рядом со Сталиным - Бережков Валентин Михайлович"
Видя сдержанность матери, я также не спрашивал, с каким паспортом она разъезжает по белу свету. Полагал, что у нее какой-то документ, выдаваемый перемещенным лицам.
Возможно, мои родители сменили фамилию, стремясь обезопасить меня, зная, где я работаю. Потому-то и мои попытки разыскать их через Красный Крест ни к чему не привели. Однако вокруг них было немало людей, тоже оказавшихся на Западе, которые знали моего отца и могли раскрыть их «хитрость» бериевским агентам, что, видимо, и произошло. Думается, что, КГБ давно знало то, чего не ведал я.
Во время моих последующих поездок за границу мы еще несколько раз встречались с матерью. А затем опять от нее не было никаких весточек до начала 80-х годов.
Как-то, придя утром в редакцию, я обнаружил в столе в моем кабинете адресованный мне конверт. Секретарша объяснила, что его незадолго до моего прихода принес какой-то человек, не назвав своего имени. Вскрыв конверт, я извлек несколько небольших листков, исписанных ровным почерком моей матери. Охваченный волнением и недобрым предчувствием, я попросил секретаршу меня не беспокоить, запер изнутри дверь и стал читать:
«…Когда до тебя дойдет это послание, меня уже не будет в живых. Поэтому я могу теперь сообщить то, о чем не решалась рассказать раньше. Уехать на Запад нам помог Михель, твой старый школьный товарищ. Он стал офицером военно-морского флота Германии. Во время своего кратковременного отпуска он приехал разыскивать тебя. Мы ему сказали, что ты пропал без вести. Папа очень болел. Он еле ходил. Мы были на грани голода. Михель, видя, в каком состоянии твой отец, — он так страдал от постоянных сердечных приступов и тяжелых условий жизни, — предложил помочь нам перебраться к его матери в Зонтхофен, в Баварии. Вскоре Михель погиб на линкоре «Тирпиц», потопленном британской авиацией. Через некоторое время нам удалось не без сложностей приехать в США. Сперва очень бедствовали, но постепенно устроились, получили американское гражданство, купили домик в Калифорнии и там все время жили…»
Вот, оказывается, что моя мать так тщательно скрывала! То, что они стали американцами. В нынешнее время могут сказать: а что в этом особенного? Что в том, что у бывшего переводчика Сталина родители жили в США? Ведь дочь Сталина — Светлана — сама объявила, как она рада и горда, что получила гражданство Соединенных Штатов. А ее дочь, внучка Сталина, родилась американкой. Что в том, что сын Хрущева, Сергей, обосновался на постоянное жительство в США и что Люба Брежнева, племянница Леонида Ильича, обитает в Калифорнии, а Михаил Горбачев имеет свою резиденцию в Сан-Франциско?
Все это ныне представляется обыденным. А тогда, в сталинские времена, иметь родителей-американцев было равносильно смертному приговору. Да и в Соединенных Штатах, в период маккартизма, «охоты за ведьмами» и истеричного антикоммунизма, существование близких родственников в Советском Союзе могло оборвать карьеру многих американцев…
Упоминание в письме матери о том, что в последнее время они с отцом жили в Калифорнии, а также то, что томик Карла Мая мне был прислан в отель «Амбасадор», побудили меня искать их следы в районе Лос-Анджелеса.
В сентябре 1991 года меня пригласили преподавать в колледже Клермонта, небольшого университетского городка, расположенного близ Лос-Анджелеса. Весной 1992 года я поступил к поискам могилы моих родителей. Вскоре выяснил, что священник местной православной церкви их знал и что они похоронены на Ингельвудском кладбище в центре Лос-Анджелеса. Теперь было нетрудно найти могилу. Их останки покоятся под гранитной плитой на зеленом холме под вековой сосной. Здесь окончился их долгий скорбный путь. Я принес на могилу белые хризантемы и увидел рядом с плитой букет свежих роз.
Кто положил их здесь, кто заботится о могиле? В администрации кладбища мне дали телефон. Я позвонил. На другом конце провода оказалась моя сестра, которую я не видел и о которой ничего не знал на протяжении пятидесяти двух лет. У нее большая семья: дети, внуки, а теперь и правнучка. Эту семью тоже оберегала моя мать, выдумав историю о пропаже сестры без вести…
Сколько семей в наш жестокий, трагический, кровавый век оказались расколоты на части. Сколько близких и любящих сердец боялись обнаружить друг друга, опасаясь быть раздавленными идеологическими жерновами. И лишь немногим довелось испытать радость встречи после долгой разлуки…
Посткриптум
Мое повествование началось с периода, когда в ужасах кровавой гражданской войны, в обстановке разрухи, голода и страшных народных лишений происходило становление советского общества. Я заканчиваю его, наблюдая развал и исчезновение государства, в котором прошла моя жизнь.
На протяжении трех четвертей века СССР оказывал решающее влияние на глобальное развитие, вызывая в окружающем мире целую гамму чувств — от восхищения дерзостью жителей одной шестой суши, возомнивших себя способными построить «идеальное общество» и показать всем пример достойный подражания, до осуждения, отвержения и полного неприятия самой идеи, лежащей в основе этого небывалого эксперимента, осуществленного «кремлевскими мечтателями» на живом теле народа.
Гибель советской власти так же потрясла мир в наши дни, как и ее рождение в начале века. И так же сопровождается страданиями народов как бывшего Советского Союза, так и стран, которых соблазнила или которым навязала Москва порочную «модель социализма».
Нищета, отчаяние, потеря веры в «светлое будущее», опустошенность, безнадежность и страх, наполняющие души, — все это вырывается наружу в разных уголках бывшего СССР в страшном облике насилия и грозит превратиться во всеобщую братоубийственную гражданскую войну.
Как тогда — семьдесят с лишним лет назад — «дети Красного Октября» уповали на заморскую тушенку и консервированное молоко, которые раздавала в несчастной России «Американская администрация помощи голодающим», так и теперь нашим людям приходится все еще надеяться на помощь с Запада.
После провалившегося августовского путча 1991 года, инициаторы которого хотели «укрепить идеи Октября» танками, заполнившими улицы Москвы, произошел стремительный распад Советского Союза, в конце декабря 1991 года прекратившего свое существование. Ничего подобного еще совсем недавно никто не мог даже предположить. Но ведь столь же стремительно наступила в 1917 году и гибель Российской царской империи. Факторы, приведшие ее к краху, и причины нынешнего развала Советского Союза различны. Но есть тут и нечто общее: государственное образование, опирающееся на силу и страх, на репрессии и лживую пропаганду, не выдерживает внутренней напряженности, едва исчезает боязнь, а правда становится доступной простым людям.
Все это еще раз подтверждает истину, что стабильность любого государства достигается не действиями репрессивного аппарата, каким бы изощренным он ни был. Не обеспечивается стабильность и одной лишь военной мощью. Прочность любой государственной системы прежде всего основывается на степени общественного согласия. Такого согласия ни в царской России, ни в коммунистическом СССР не было, во всяком случае в последние десятилетия существования советской власти. И когда старые структуры стали рушиться, не оказалось ничего, что смогло бы скрепить искусственное образование.
Оглядываясь на прожитое, на исторические события и чудовищные катаклизмы уходящего столетия, свидетелем и участником которых мне довелось быть, я никак не могу поверить, что дожил до конца противоречивой и во многом поразительной «советской эпохи», эпохи, которая, несомненно, войдет в историю человечества как еще одна дерзкая, но неудавшаяся попытка построить справедливое общество. За эту идею, вольно или невольно, отдали жизнь миллионы людей. Но как сказал некогда Оскар Уайльд, если человек отдал жизнь за идею, это вовсе не означает, что он погиб за правое дело.
Наш опыт сопровождался страшными жертвами, разрушениями, физическими и духовными, неимоверными страданиями и утратами. Но вместе с тем мы были полны надежд, веры, энтузиазма, жертвенности в своем стремлении создать «лучшее будущее» — не для себя, а для грядущих поколений.
