Читать книгу 📗 "Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман"

654-й батальон тяжелых истребителей танков вел наступление западнее от железнодорожной линии Орел — Курск. Его поддерживала 313-я рота радиоуправляемых танков, также применявшая Боргварды ВIV. Но здесь рота потерпела неудачу: еще на исходной позиции, в зоне подготовки, один В IV был поражен советской артиллерией. Взрыв привел к детонации еще двух В IV. При выдвижении к месту применения транспорт роты попал на минное поле, на котором было потеряно не только еще четыре В IV, но и почти одна треть всех «Фердинандов». Некоторые экипажи, покидавшие машины для ремонта разорванных гусениц, погибли под сильным артиллерийским огнем. Прошедшие неповрежденными через минное поле «Фердинанды», которые продолжили наступление, советская артиллерия накрыла концентрированным огнем. Поэтому за «Фердинандами» не могли следовать ни саперы, которым предстояло расчистить следующее минное поле, ни солдаты 86-й пехотной дивизии. Тем временем солдаты советской 81-й стрелковой дивизии преодолели страх, вызванный первым появлением «Фердинандов». Командование XLI танкового корпуса вечером докладывало командованию 9-й армии: «Пехота противника оказывает отчаянное сопротивление и защищается до последнего» [168].

Главное направление удара 9-й армии Моделя было не на участке XLI танкового корпуса, как полагало советское руководство, а на участке XLVII танкового корпуса, начавшего наступление в 6:30 и сначала столкнувшегося с 47-м стрелковым полком. Эта часть в результате артподготовки и воздушных налетов немецкой авиации 5 июля понесла огромные потери. Две трети противотанковой артиллерии полка было уничтожено, а связь со штабом 15-й стрелковой дивизии прервана. Пехотинцы 6-й пехотной дивизии поэтому вначале столкнулись со слабым сопротивлением. Первый прорыв советской обороны был достигнут исключительно действиями пехоты. В 8:00 6-я дивизия ввела в бой ударный кулак, а именно две роты 505-го тяжелого танкового батальона в составе 31 «тигра». Им также была подчинена 312-я рота радиоуправляемых танков, оснащенная машинами В IV. В отличие от двух других аналогичных рот, которые при 656-м батальоне истребителей танков занимались в основном расчисткой минных полей, 312-я рота применяла машины для проведения разведки поле боя перед «тиграми». Эта тактика оказалась эффективной: как только обнаруживались советские опорные пункты, или противотанковые орудия, или бункеры, тут же применялся радиоуправляемый танк. Один раз советский танк попытался уничтожить В IV посредством тарана. Танк В IV загорелся, а советский танк вследствие мощного взрыва был уничтожен. Эти машины также оказались эффективны против советской пехоты: «Один В IV достиг русской позиции, был забросан бутылками с зажигательной смесью и загорелся. Тотальное воспламенение [и взрыв] оказали опустошительное воздействие на вражескую позицию» [169].

На участке наступления 505-го тяжелого танкового батальона проходы в минных полях также не были достаточно четко обозначены саперами. Многочисленные «тигры» наезжали на мины, а запасных частей не хватало, чтобы обеспечить оперативный ремонт всех поврежденных танков. Несмотря на это, наступление продвигалось в хорошем темпе, и «тигры» стали главным тараном XLVII танкового корпуса. Одновременно, западнее от 505-го батальона 20-я танковая дивизия наступала на юг. Она ударила встык между 28-м стрелковым корпусом 70-й армии генерал-лейтенанта Галанина и 29-м стрелковым корпусом, входившим в состав 13-й армии генерал-лейтенанта Пухова. Подобные стыки между подразделениями часто являлись болезненным нервным узлом, поскольку с тактической точки зрения не были возможны какие-либо быстрые единые организационные действия обороняющейся стороны, так как один противник атакует сразу два подразделения, принадлежащие различным армиям. Уже утром 20-й дивизии удалось прорвать фронт советской 15-й стрелковой дивизии. В 10:30 немецкого летнего времени был захвачен поселок Подоляны и тем самым была выполнена дневная задача. Однако Иохим Лемельсен, командир XLVII танкового корпуса, не остановил танки. 20-я танковая дивизия продолжила наступление на юг и смогла к 15:00 захватить селение Бобрик. 505-й батальон тяжелых танков двинулся от Подолян на юго-восток и достиг поселка Степь. Однако здесь оперативная концепция Моделя вступила в конфликт с продвижением вперед его танковых частей. Модель рассчитывал, как на внезапные советские артиллерийские удары и авианалеты, так и на контратаки советских танковых подразделений. Поэтому он не хотел позволить своим дивизиям углубляться слишком далеко. Вместо этого он требовал всегда следить за достаточной защитой флангов и использовать все возможности обороны. Еще в ночь с 4 на 5 июля, за несколько часов до начала наступления, он приказал: «1) управление на коротком поводке, 2) постоянное применение нового тяжелого оружия и артиллерии всех калибров, 3) не отводить тяжелое вооружение слишком рано, 4) использовать вражеские позиции и укрепления для собственной пехоты» [170]. На столь быстрое продвижение 20-й танковой дивизии и 505-го батальона тяжелых танков Модель не рассчитывал. Генерал-лейтенант Хорст Гроссман, командир 6-й пехотной дивизии, писал после войны, что дивизии XLVII танкового корпуса уже в первый день наступления продвинулись до линии, которую они должны были достигнуть лишь через два дня после начала наступления. «Если бы танковые дивизии продолжили движение, возможно мы бы достигли Курска; поскольку враг был полностью ошеломлен и еще слаб. Ценное время было упущено, и его противник использовал для подтягивания своих резервов» [171]. На первый взгляд это высказывание кажется типичным из серии послевоенных заявлений об «упущенной победе». Однако оно подтверждается документами того времени, например докладом о ходе сражения 1 — го батальона 74-го полка самоходных орудий. Этот батальон поддерживал своими САУ наступление 505-го батальона тяжелых танков и продвигался вместе с «тиграми» и штурмовыми танками 245-го и 904-го батальонов восточнее Подолян, в направлении населенного пункта Степь. На местности южнее и юго-восточнее Заборовки около полудня были обнаружены советские части, в том числе 25–30 танков, некоторое количество грузовиков с пехотой и четыре установки залпового огня. Очевидно, это были войска, которые генерал-лейтенант Пухов выдвинул из резерва в зону боевых действий 15-й стрелковой дивизии, для закрытия бреши возле Бобрика: 237-й танковый полк, полк САУ и артиллерийская бригада. Немцы обстреляли место их сосредоточения, доложили об их уничтожении и приготовились преследовать противника. Однако, как потом лаконично заметил штабист 74-го полка самоходных орудий, «сзади ничего не поступает» [172]. Неясно, что имелось в виду, то ли поставки бензина и амуниции, или то, что гренадеры 6-й пехотной дивизии не догоняют танки. Майор Бернахард Заувант, командир 505-го батальона тяжелых танков, в этой ситуации принял решение отвести свой выдвинувшийся вперед батальон обратно в местность к юго-востоку от Подолян.

Однако этим еще не был упущен последний шанс, который был у немцев 5 июля для прорыва через Свапу на юг, поскольку вечером 20-й танковой дивизии удалось захватить Заборовку и создать плацдарм к югу от Свапы. Генерал-майор Мортимер фон Кессель, командир 20-й танковой дивизии, пытался убедить генерала Лемельсена в том, что его дивизия нащупала «слабость» противника и выгоду этого положения необходимо использовать. Кессель был уверен, что его дивизия сможет прорваться до господствующих высот между Теплым и Ольховаткой. Однако Лемельсен отклонил это предложение? поскольку 20-я дивизия уже в тот момент имела открытый фланг на западе. Наступление XLVI танкового корпуса, которое должно было прикрыть фланг XLVII танкового корпуса, увязло к северу от Гнильца. Поскольку Лемельсен не мог высвободить никакие подразделения для защиты флангов, 20-я дивизия должна была защищать свой западный фланг самостоятельно и тем самым отказаться от дальнейшего продвижения на юг.